В середине сентября 61-летнего Кернеса доставили туда в специальной противоковидной капсуле, сквозь практически закрытые государственные границы. Для мэра не существовало нерешаемых проблем подобного рода — даже в полубессознательном состоянии.
Геннадий Адольфович и очередные местные выборы недавно выиграл в первом туре, не покидая реанимации. Сессия горсовета подтвердила: вступил в должность (заочно). Возвращения домой ждали 30 декабря.
Работал образ. И уверенность соратников и недругов: он поднимется, как случалось прежде не раз, найдет и накажет всех, кто рискнул помешать. А как этот человек умеет наказывать, ходили не только легенды.
В материалах уголовных дел, где фигурировал Геннадий Адольфович, есть фамилии потерпевших, много. Разодранные в клочья судьбы целых семей.
Методы девяностых — биты, закопанные в лесу тела, отжатые квартиры, бизнесы — в нулевых сменились более толерантными.
Да и сам он давно уже от наперстков на Благбазе, крупнейшем харьковском базаре, и «ломки чеков» под «Березкой» обратился к политической деятельности, отдаваясь ей с не меньшим пылом. Сфера притязаний Кернеса (и любви? Думаю, да, и любви) ограничивалась Харьковом, городом, который Геннадий Адольфович считал своим — во всех смыслах. И не ошибался. Хотя факт присутствия Кернеса среди знаковых фигур всеукраинского масштаба оспорить трудно. Вот и лента новостей Reuters дала новость о его кончине с уточнением: «prominent Ukrainian politician» — то есть видный, выдающийся, известный.
Начав с приобретения медийных ресурсов, телеканала и «Вечерки», а еще с продвижения местного молодежного объединения, где подрастали политики новой волны, Кернес вошел депутатом в Харьковский горсовет, в комитет планирования бюджета и финансов, как нож в куб масла. И не остановился, пока не пронзил его снизу доверху.
С этого момента у горожан началось, если так можно выразиться, измерение баланса. Порезал на металл кучу заводов, вполне «дееспособных» еще предприятий — минус. Настроил на освободившихся площадях за бюджетные, подчеркну, деньги многоэтажные дома — плюс.
Продал в тех самых домах квартиры по коммерческим ценам — минус. Но и многодетные, неимущие, обездоленные получили от щедрот, чего старожилы не упомнят, — плюс. Подчиненным «нарезал задачи» преимущественно матом и блатным жаргоном — минус, разумеется! С государственными деятелями, прессой, электоратом общался примерно в таком же ключе, без особых стилистических различий — плохо, но скорее плюс. Ролик с нецензурщиной, где секретарь горсовета Кернес и его друг и соратник Михаил Добкин записывают предвыборное обращение Добкина, баллотирующегося в мэры, собирал на «Ютьюбе» миллионные просмотры. Тандем Кернес — Добкин в пору, когда первый возглавлял городскую госадминистрацию, а второй — областную, оказался наиболее успешным и прорывным для Харькова.
Лет десять назад я приезжала туда за интервью с Лилией Семеновной Карась-Чичибабиной, вдовой поэта Бориса Чичибабина, хранительницей его музея, человеком исключительной интеллигентности и чести. Гуляли по осенним улицам и паркам. Я восхищалась без передышки: «Что за чистота! Что за фасады зданий, асфальт, фонари, лавочки, фонтаны!» «Все наши бандиты», — произнесла Лилия Семеновна, и я не смогла различить, на какое из слов сделано бОльшее ударение…
Главным в смысле влиятельности врагом Геннадия Кернеса считали Арсена Авакова, действующего министра МВД Украины. Сам Арсен Борисович подобные измышления резко отвергал. Полагаю, истоки их сложных взаимоотношений следует искать в 90-х, когда харьковский бизнесмен Аваков лишь определялся, с кем быть. В 2004-м, в пору первого Майдана, Харьков, где традиционно пахло «русским духом» и неприятием идеи украинской государственности, после недолгого сопротивления пал: Кернес вышел на сцену митинга в куртке с оранжевой лентой и встал рядом с Аваковым, одним из руководителей местного штаба революции.
Геннадий Адольфович умел публично, «по понятиям», признавать поражение, что не означало прекращения борьбы.
Дальше он не просто изучит связку «центр — регионы» и тайно (!) защитит кандидатскую диссертацию «Механизмы влияния региональной элиты на государственное управление Украины». В практической плоскости, во время второго Майдана, Кернес допустит всего по максимуму — беспредел банд «титушек», избиения и убийства украинских патриотов, взрывы, сеющие панику среди населения, призывы к Путину ввести войска… Казалось, появлению «Харьковской народной республики», по примеру «ДНР» и «ЛНР», уже ничто и никто не сможет помешать. Кроме лично Геннадия Адольфовича. Он загнал джинна в бутылку, но пробку плотно заткнуть не спешил — чтобы новая власть в Киеве почувствовала, кто здесь хозяин, точнее король. Король — с прописной. Говорят, прозвище из среды близкого окружения, хотя людская молва именовала харьковского «голову» прозаичней: Гепа.
Наблюдатели по-иному объясняли смену вектора в настроениях Геннадия Адольфовича — мол, на него повлияла беседа с Игорем Коломойским, состоявшаяся в Женеве.
Весной 2014-го в Кернеса, который совершал регулярную утреннюю пробежку, стрелял снайпер. Не убил. После лечения в израильской клинике городской голова вернулся в Харьков в инвалидной коляске, подняться с которой ему было не суждено. Ни исполнителя, ни заказчика преступления полиция не нашла. Сам Геннадий Кернес неоднократно и вслух заявлял: «Меня заказал Аваков». Разумеется, министр внутренних дел тоже неоднократно и вслух называл обвинение бредом.
Перед президентской кампанией 2019 года Геннадий Адольфович, неожиданно для многих, поддержал кандидата Порошенко, а после победы Зеленского спокойно рассказал прессе о причинах такой поддержки. Любовь к Харькову требовала немедленных кредитов Всемирного банка и ЕБРР, а не массы уголовных дел, возбужденных против команды мэра, — жить, мол, захочешь, и не так раскорячишься…
Елена Лебеденко, кризисный менеджер и специалист в области политпиара, написала в «Фейсбуке» о времени, когда она работала в Харькове на телеканале, которым владел Кернес. Знакомый из окружения мэра вызвал ее, предложив сделать расследование о делах некого врага Геннадия Адольфовича. «Сидеть в засаде возле офиса человека, окруженного бритоголовыми мальчиками, было страшно. А отказать — непросто. Я сильно нервничала и с непосредственностью в духе 90-х спросила у того, кто сопровождал меня на встречу, почему он (Кернес. — О.М.) его просто не убьет? «Запомни, деточка, главное в жизни — сохранять равновесие. Нарушишь — и все полетит к черту…»
Держал ли он Харьков в равновесии? Мне кажется, да. Сегодня мне два человека сказали, теперь они Харьков разорвут», — сделала вывод Лебеденко.
После смерти Геннадий Кернес, Гепа, Король и один из самых эффективных градоначальников Украины, на глазах превращается в персонажа чуть ли не шекспировской драмы.
