Оба этих текста вызвали комментарии, порой на грани сенсации: мол, трибунал в Гааге признал преступления (Москвы или Киева — в зависимости от комментатора), разберется и накажет виновных. И, как обычно у нас бывает, путают право с политикой, болеют за «наших», кричат «ату их!» другим.
Важность происшедшего в том, что киевский «майдан», Донбасс и Крым официально стали предметом внимания международного правосудия.
В смысле расследования серьезных преступлений, совершенных физическими лицами. Геноцида, против человечности, военных преступлений. Потому что государства, которые должны это делать (Украина, Россия), либо не могут, либо не хотят…
Для начала — о «гаагском трибунале», который стал туманным собирательным мемом. В Гааге находятся разные суды, совершенно не связанные друг с другом. Конечно, Суд ООН для разрешения международных споров. Но есть международные суды по специальным ситуациям, например, известный Трибунал по бывшей Югославии. А процесс по делу о крушении малайзийского «Боинга» проходит вообще в Окружном суде Гааги.
МУС — первый постоянный международный орган уголовной юстиции. Он официально начал работать с 1 июля 2002 года, не входит в официальные структуры ООН, хотя и может возбуждать дела по представлению Совета Безопасности.
В международном сообществе давно зрела идея юридического органа, который бы на постоянной основе занимался уголовным преследованием лиц, ответственных за геноцид и другие преступления сравнимой тяжести. После Второй мировой войны она воплотилась в Нюрнбергском и Токийском процессах. В 1948 году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о необходимости создания такого суда. Но наступила «холодная война», и у каждого лагеря утвердились свои списки преступников и жертв.
Вернулись к этой идее только в 1990-х. Совет Безопасности ООН отреагировал на гражданскую войну в бывшей Югославии и геноцид в Руанде созданием специальных (ad hoc) трибуналов (МТБЮ и МТР). Но и они были временными и для конкретных мест и ситуаций. Наконец, по решению 52-й сессии Генассамблеи ООН международное сообщество достигло исторического рубежа, когда 120 государств подписали Римский статут — правовую основу для создания МУС.
И на этот раз мир, видимо, пока недостаточно созрел. Еще не укоренилось сознание, что преступник — везде преступник. Человеческая жизнь и достоинство пока дешевле государственной политики. В войне всегда есть место преступлению. А коль она актуальна как политический инструмент, то как можно доверять важные дела международной юстиции.
Римский статут, вступивший в силу 1 июля 2002 года после ратификации 60 государствами, так и не стал универсальным.
Вообще отказались подписывать его страны, которые принципиально возражают против самой идеи МУС, ограничивающей государственный суверенитет. Среди них — Китай, Индия, КНДР, Саудовская Аравия, Израиль, Турция, Казахстан, Туркмения, Азербайджан…
США и Россия в 2000 году подписали, но потом отозвали свои подписи. Администрация Буша-младшего — под предлогом защиты своих военнослужащих, разбросанных по многим горячим и недружественным точкам мира. А 16 ноября 2016 года Владимир Путин, услышав вопросительный голос из Гааги о Крыме, распорядился уведомить генсека ООН о намерении России не становиться участницей Римского статута.
В итоге, в компетенцию МУС входят только преступления, которые были совершены либо на территории государства-участника, либо гражданином государства-участника. Если не соблюдается ни личный, ни территориальный принцип, Суд не может действовать. В отличие от созданных ad hoc трибуналов ООН по бывшей Югославии и по Руанде компетенция государства имеет приоритет над компетенцией международного суда, которая действует лишь в дополнение к государственной. За время существования МУС получил жалобы на преступления в сотне с лишним стран, но смог возбудить дела по десятку ситуаций в Африке.
Но вернемся к Украине. Она не участница Римского статута и до 2014 года не была замечена в проявлении интереса к МУС. Но на основании двух заявлений Киева от 17 апреля 2014 года и 8 сентября 2015 года этот суд может осуществлять юрисдикцию в отношении преступлений, совершенных на территории Украины с 21 ноября 2013 года.
С Украиной формальный вопрос юрисдикции решен. Но Россию никто не может заставить сотрудничать с МУС,
кроме как на добровольной основе. Это проблематично. Разве что Москва захочет представить свидетельства о преступлениях, совершенных украинской стороной. Напомним, что МУС не занимается конфликтами между государствами, он расследует преступления одних людей против других людей. Как правило, вооруженных против гражданских.
То, что сделала прокуратура МУС, называется «предварительным изучением ситуации в Украине», по итогам которого может быть принято решение о переходе на этап расследований. Прокурор Бенсуда объявила, что правовые критерии для начала расследований в связи с ситуацией в Украине соблюдены.
Она считает, что «есть разумные основания полагать, что в Украине совершен широкий спектр деяний, представляющих собой преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда, такие как военные преступления и преступления против человечности». Речь идет о преступлениях, «предположительно совершенных всеми сторонами конфликта».
Бенсуда, передавая дела своему преемнику на посту прокурора МУС, надеется на добросовестность будущих расследований по Украине. Нам остается надеяться, что процесс продолжится в правовом поле и что государства все же помогут международному правосудию наказать своих преступников. Ведь получилось же в Руанде, Сербии, Боснии, Косово…
