«Когда закончите набор, принесите мне этот черновик. У меня есть предчувствие, что в один прекрасный день эта бумага станет важным документом. Как Декларация Независимости или моя первая школьная ведомость». Пространная цитата из «Гражданина Кейна» — «лучшего фильма всех времен и народов» многое объясняет. «Манк» — манифест старого Голливуда, свидетельство его подлинности. Признание в любви Золотому веку, увенчанному «Гражданином Кейном» — как общеизвестно известно, созданием двадцатипятилетнего гения Орсона Уэллса.

Дэвид Финчер задается вопросом: кому принадлежит фильм?

Одиннадцатая картина режиссера «Бойцовского клуба», «Игры», «Зодиака», «Карточного домика» и «Социальной сети» пропитана личным чувством:

Дэвид намеревался сделать «Манка» еще десять лет назад, но лишь недавно Netflix дал добро на эстетское черно-белое кино. С этого момента киноманы мира замерли в ожидании.

Помнится, на «Кинотавре» было два параллельных конкурса: «Кино для всех» и «Кино для избранных». «Манк» — кино для посвященных в первую очередь. Поэтому перед просмотром рекомендуется как минимум пересмотреть «Гражданина Кейна», иначе множество пасхалок, цитат, аллюзий пролетят мимо цели. Подобные фильмы неплохо снабжать «программками», которые объясняли бы подоплеку истории, тем более что интернет-платформа позволяет дополнять фильм разнообразными материалами. Далеким от синеманских легенд придется, как туристам без гида, блуждать среди «прославленных и забытых», мимо мемориальных мест и закулисных интриг. К тому же смотреть в оба глаза, потому что в этом фильме у именитых звезд и режиссеров — проходные роли (Грета Гарбо, Чарли Чаплин, Гейл), а сольные партии у тех, кто чаще всего «в титрах не значится».

Герман Манкевич, или Манк, которого играет Гэри Олдман, — сценарист культового «Гражданина Кейна». Легендарный в Голливуде остроумец и циник, работавший над фильмами братьев Маркс, «Джентльмены предпочитают блондинок», «Волшебника страны Оз» — в самых разных качествах: от сценариста до редактора. Хотя и не во всех этих именитых картинах можно увидеть его имя в титрах. К моменту встречи с двадцатипятилетним Орсоном Уэллсом его карьера катится по наклонной. Со сломанной после аварии ногой и неугасимым пристрастием к спиртному он оказывается в уютной ловушке — ранчо посреди пустыни Мохаве с машинисткой Ритой Александер (Лили Коллинз) и медсестрой Фройлейн Фридой (Моника Госсманн). Сценаристу дали два месяца на написание будущего masterpiece. Инициатор ссылки — начинающий амбициозный режиссер Орсон Уэллс (Том Берк), недавно переполошивший Америку радиопостановкой «Война миров» по Герберту Уэллсу. Когда радиослушатели приняли спектакль о пришествии инопланетян за новостной репортаж, началась паника.

После некоторых сомнений решено, что будущий фильм расскажет о всемогущем газетном магнате Уильяме Херсте, с которым Манкевич был знаком лично. И его текст превратился в охоту на крупного и опасного зверя. «За два часа невозможно запечатлеть всю жизнь человека. Все, на что вы можете надеяться, — это воссоздать свое впечатление», — говорит Манкевич. Кажется, эти слова — ключевые для Финчера: он ищет и находит интонацию, способ погружения, визуализации эпохи, начиная с белых титров, уплывающих в небеса. Он вычерчивает сложные психологические узоры отношений. И по завету Сезана, пытается не рисовать с натуры, скорее запечатлеть ощущения, свет и воздух исчезнувшей эпохи, голоса и адреса, стертые временем из телефонных книг. В этом готовящемся десятилетия фильме налицо перфекционизм Финчера. Помимо ушедшего отца у него прекрасные соавторы: оператор Эрик Мессершмидт, художник-постановщик Дональд Грэм Берт. Кажется, все они эмигрировали в прошлое. Словно они воссоздавали «потерянный» фильм 1940-х с использованием звука, камер и объективов ушедшей эпохи, с неземным светом, исходящим от белых облаков, с киногородом, в котором декорации — продолжение студийных офисов. С подробной реконструкцией ранчо в Викторвилле — домике, в котором солнце, пробиваясь сквозь жалюзи, расчерчивает черно-белыми полосками плывущее от жары лицо автора, старый радиоприемник, белые листы в пишущей машинке. Это кино о кино в высшем понимании со скрупулезным воссозданием духа старого Голливуда.

Финчер и не планировал рассказывать историю жизни Манкевича. А именно набросать на экране в легких мазках портрет «гражданина Манка» в разнообразных ракурсах, причем на деликатной дистанции, не преступая пределов тайны личности.

В отличие от призматической структуры «Гражданина Кейна», «Манк» — сплетение двух повествовательных линий. В первой — переломанный сценарист в постели в центре пустыни в начале сороковых, создающий свой многостраничный шедевр. Но большая часть действия — Голливуд тридцатых, легендарная студия Metro-Goldwyn-Mayer.

Здесь можно подслушать диалоги-поединки сценаристов с авторитарным боссом Луи Б. Майером (Арлисс Ховард), увидеть в деле известного директора кинопроизводства Ирвинга Тальберга (Фердинанд Кингсли) и даже самого Уильяма Рэндольфа Херста (Чарльз Дэнс) — медиакороля, сотворившего индустрию разносортных новостей. А неподалеку на съемочной площадке ради проходного вестерна «сжигают» его платиновую любовницу — актрису Мэрион Дэвис (неподражаемая Аманда Сейфрид в миксе светлых образов Джин Харлоу и Кэрол Ломбард). В комнате драматургов Манк общается с завсегдатаями закрытого клуба — звездной командой авторов, творцов снов для миллионов: от Бена Хекта (Джефф Хармс) до С. Дж. Перельмана (Джек Романо) и Чарльза Макартура (Джон Черчилль). Шекспиры, подвязавшиеся зарабатывать на гангстерской клоунаде. Вытащив из заветной шкатулки сигары самого Дэвида О. Селзника (вскоре он станет продюсером «Ребекки» и «Унесенных ветром»), импровизируя, они весело сочиняют историю о печальном монстре с фаустовским флером искушения и муками в восточно-европейском стиле. Но заманишь ли на такую тонкую вещь людей в кинотеатры? Для Финчера это важный вопросы, и, увы, ответ на него он уже знает. И все же он собирает свой фильм, как пазл (в «Гражданине Кейне» жена магната Сьюзен собирала пазл-головоломку, пытаясь сложить и рассыпанные на мелкие осколки отношения, но так и не сумела: покинула безжизненный замок магната).

Действие «Манка» пересыпано именами, как елка — конфетти, только пытливые из зрителей новых поколений захотят исследовать, чем же славен Дэвид О. Селзник (Тоби Леонард Мур) или еще совсем молодой Джозеф фон Штернберг (Пол Фокс). Но как сказано в кинозавете, созданном сыном Финчером по тексту Финчера-отца: «В этом бизнесе покупатель не получает ничего, кроме воспоминаний, зато в придачу — гром с молнией, религию, любовь и слезы».

скорей один из рецептов бульона, в котором варится шедевр. Среди обстоятельств времени и места действия самые неожиданные. Например, депрессия и обнищание на все готовых актеров, или фашизм в Германии (Голливуд почти десятилетие сотрудничал с нацистами), или выборы в губернаторы Калифорнии, на которых соперничали «социалист чувств» писатель Эптон Синклер и ретроград Фрэнк Мерриам. Деньги Херста, а значит, и MGM поддержали и продвинули консерватора Мерриама, наснимав пропагандистских роликов под видом хроники. Верные тролли сочиняют сказки для своих королей. И это тоже Фабрика грез.

Разумеется, «Манк» — претендент сразу на несколько «Оскаров». Но самый очевидный среди них — Гэри Олдману, прозванному в Голливуде Хамелеоном, за способность превращаться в священника и убийцу, рокера и сановного вампира. Воплощать на экране исторические характеры, такие как Черчилль, Бетховен или Ли Харви Освальд столь убедительно, что мы забываем, как они выглядели на самом деле. Невозможно теперь представить себе другого Манка, чем этот. Обрюзгший шут, острослов, романтик и циник, бурчащий себе под нос, неумеренно выпивающий, разочарованный «волшебник страны Оз», сам же ее и сочинивший. Вложивший в эти двести страниц темную ночь своей беспробудно пьяной души. Написавший свой главный кинороман о властителе made-self, всю жизнь строящем королевство кривых зеркал. Об императоре мира новостей, влияющих на судьбу нации. Да что там влияющих — рисующих дорожную карту. Манкевич сочинил «роман с ключом», в котором слишком очевидно считывались прототипы, и прежде всего монструозный харизматик Херст.

С этим не мог согласиться Орсон Уэллс. Он должен был привести рыхлый литературный «числитель» к знаменателю кино и несколько смикшировать конкретику. У него было всего два часа экранного времени и свое представление о герое. Дежурный контракт позволял ему не вписывать имя Манка в титры, однако не амбициозный сценарист неожиданно этого захотел. Уэллс был разъярен — ведь вся рекламная кампания фильма строилась вокруг его имени.

Дальше история выходит за пределы фильма и распадается на множество скандальных версий того, кто именно является автором великого фильма о великом человеке. Все началось с оскаровской церемонии: претендующая на награды в восьми номинациях картина получила лишь одну статуэтку. Вы будете смеяться, за оригинальный сценарий — Манкевичу и Уэллсу. Манк на церемонии даже не присутствовал. Миллионер Херст сделал все возможное, чтобы сократить тираж фильма. Скандал вспыхнул вновь в 1971-м. Критикесса Полин Кейл написала в «Нью-Йоркере» подробнейшее эссе «Raising Kane». Уникальность «Гражданина Кейна», по ее мнению, заложена именно сценарием. Согласно ее источникам, Уэллс не написал ни строчки. Дискуссия разгоралась. Кейл упрекали в бездоказательности. Доказывали: визионер Уэллс не только внес свой вклад в сценарий, который он корректировал, сокращал, редактировал под себя, но затем с помощью камеры создал целый мир. В «Гражданине Кейне» — нерасторжимы: структура, диалоги, киноязык, революционный монтаж, игра с газетными коллажами и, наконец, исполнение самим Уэллсом главной роли.

Да, проблема авторства для Финчера — ключевая. Манк — главный герой фильма, Уэллс — второстепенный, но ранчо в Викторвилле — лишь станция отправления первого варианта сценария, которому суждено после метаморфоз и испытаний достичь экрана. Ведь невозможно в процентном соотношении сосчитать вклад самого Дэвида Финчера и его отца, которому и посвящена картина.

Судя по тому, сколь быстро словоохотливый монохромный «Манк» появился на платформе, его продюсеры и не надеялись, что он приглянется детям попкорнового аттракционного кино. Скорее,

Ну и почитателям «Гражданина Кейна», разумеется. «Мы должны быть внимательны к людям, сидящим в темноте лицом к экрану», — говорил Генрих Манкевич.

Мы должны быть внимательны к людям, из света и теней создававшим для нас зазеркалье, в котором чудище Кинг-Конг ростом с небоскреб готов погибнуть из-за хрупкой красавицы, сорокалетняя девственница Мэри Пикфорд водит за нос Дугласа Фэрбенкса, а из руки умирающего всесильного магната Кейна выпадает и разбивается «снежный шар». И снег летит по комнате. По замку. До сих пор летит с экрана к людям, сидящим к нему лицом.