Все плохое приходит с Запада. Спорить с этим неохота. Но все же: как тогда быть с демократией, которую никто пока не отменял? Во всяком случае, такой поправки, кажется, еще не было. Известно, что демократия зародилась именно на Западе. Место ее рождения — Древняя Греция, колыбель западной цивилизации. Правда, и на своей родине, на этом самом Западе, ей пришлось сражаться с образом мыслей и действий, который принято называть автократией — самодержавием, единоличной властью, полновластным произволом одного лица.
Автократы всегда стремились доказать, что демократия — цирк и клоунада. Или что демократические методы принятия решений неповоротливы и не способны справиться даже с самыми мелкими проблемами управления. Или что из-за демократии во власть пробираются преступники.
Нет таких аргументов, которыми побрезговал бы автократ, чтобы оправдать введение если не военного, то близкого к военному положения.
А какая на войне демократия? На войне не обсуждают, тем более не оспаривают, а подчиняются. И на должности в военное время не выбирают, а назначают. Ни одна автократия в мире не существовала без врага, ссылаясь на козни которого можно оправдать все что угодно.
Важным орудием борьбы с демократией служило и внушение массам, что изменения невозможны и не нужны.
Таковы орудия и действия автократии. А как на это отвечала демократия, которая остается для многих людей планеты гораздо более разумным и моральным способом управления человеческим обществом? Несвободе противопоставлялось многое: верховенство права, волеизъявление народа, разделение властей, сменяемость власти, права и свободы человека, борьба с коррупцией и фальсификациями на выборах, прямое и открытое (а иногда непрямое и неявное) неподчинение незаконным или аморальным решениям и действиям, борьба за свободу слова и выражения мнений и многое другое. Заметим: все эти идеи, институты и инструменты сопротивления тоже родились на Западе.
В нашей ойкумене одним из самых печальных эпизодов начала двухтысячных стал так называемый поворот на Восток — проект, инициированный горячими геополитиками и политтехнологами, в пользу которого приводились доводы вроде того, что на Западе мы никто, а на Востоке — о-го-го какие (будем). Лучших друзей после краха советской системы автократы, конечно, найти не могли. «Восток» подразумевал конфронтацию с Западом, а следовательно, борьбу с реальной демократией и ее ценностями. Проект поворота прекрасно сочетался с концепцией «геополитической катастрофы» и высказанным мельком замечанием вождя о недопустимости контактов граждан с иностранцами. И теперь мы совершенно официально, совместно с новыми (старыми) друзьями движемся вспять и вниз, в очередной раз блокируя попытки страны освободиться от исторического наследия несвободы.
Несмотря на диагноз и грустные прогнозы, пить боржоми никогда не поздно. Казалось бы, повсюду, во всем мире, все у нас схвачено и куплено. Однако, во-первых, на всякую хитрую многоходовочку найдется управа, а во-вторых, существует воля случая, который способен перевернуть многолетние разработки. Поэтому пьем минералку и надеемся на лучшее.
Кстати, пока у нас полным ходом шел поворот на Восток, сам Восток все ласковее поглядывал в сторону Запада. Да и Запад теперь, пожалуй, непрочь все простить.
И, случись еще одна величайшая геополитическая катастрофа — поворот Востока на Запад, а Запада на Восток — что тогда делать, где искать надежного друга?
Разве что повернуть на Юг. И одновременно, для прикрытия, — на Север. А если не получится — взять стратегический курс на Луну, Марс или Венеру.
Но можно пойти и еще одним путем. Не повернуть ли — хотя сказать такое даже язык не поворачивается, до того страшно — к примеру, туда. Куда туда? Ну — туда. Посудите сами: если все зло исходит оттуда, то, возможно, оттуда же, то есть там же, — и все добро. Да точняк — ведь все там! Все нажитое непосильным трудом, все наши западные ценности.
