Байопик «Фассбиндер» Оскара Релера — история бешеных взлетов-падений одного из главных кумиров мирового кинематографа. С его юношеского увлечения — мюнхенского анти-театра в предреволюционном 1967-ом, с первых партизанских фильмов, отвергавших постулаты папиного кино, впитывавших и язык французской новой волны, и условность: игра с цветовыми акцентами, неожиданная подсветка лиц, поз. Автор первых кинопьес с нарочито искусственными диалогами, снятых статичной камерой, ни тогда, ни после не скрывал своего поклонения мельвилевскому «Самураю» с Делоном, годаровским бунтарским картинам, но более всего Дугласу Сирку, его соотечественнику, снимавшему в Америке ироничные мелодрамы с двойным дном и леденящим отливом. Самая известная картина этого периода — сделанный всего за 24 дня монохромный «Катцельмахер» (1969). Баварские обыватели третируют трудового эмигранта. Экзистенциальная драма про связь любви и денег, про распятые ожидания. История актуальная, недавно я видела ее в «Берлинер ансамбле» в постановке Михаэля Тальхаймера.

Фассбиндер — это огненная, из клочков противоречий эволюция от антититеатра к театрализованному кэмпу, смешение стиля и безвкусицы, трагических и банальных сюжетов, синтез всех возможных «измов». Не подотчетный, не поддающийся анализу. Лаконичные опусы сменят бунтарские эксперименты, тяготеющие к барочности. Шедевры чередуются с проходными, сделанными на коленке картинами. Чудовищные провалы с громким зрительским «буу» — с прорывами, фестивальными триумфами в Каннах и Берлине, Нью-Йорке, где состоится его встреча с Энди Уорхолом, который сделает скандальный постер для скандального культового «Кереля» — последнего фильма RWF. Слоган «Кереля»: «Это перенесет вас в сюрреалистический мир страсти и сексуальности, дальше, чем большинство осмеливается пойти» обещал гомосексуальный рай, но обрушивал героя в ад, им самим созданный. Фильм — бомба Венецианского кинофестиваля, состоявшегося уже после смерти режиссера. Председатель жюри Марсель Карне бился, чтобы картине дали главный приз — безуспешно: слишком шокирующая история. Словно уходя, RWF решил хлопнуть дверью. Экранизация нашумевшего романа Жана Жене о похождениях матроса во французском портовом Бресте — кульминация и финал и его кино, и его судьбы. Релер, следуя стилистике, вкусовым пристрастиям Фассбиндера здесь врубает нереально яркое сценическое освещение. Соитие творчества и жизни достигают своего предела. В 1982-ом режиссер, успевший снять 44 кино- и телефильма, погибает от передозировки. В 37 лет (сегодня Фассбиндеру было бы всего лишь 75!). И вот едва ли не «вся рать» его фильмов с выветривающимся со временем дымным алкогольным шлейфом съемок, с травмированными, разрушенными судьбами членов его команды, близких, любовников — несется по экрану, переливаясь чувственными пятнами, каплями дождя на раскаленных скалах.

Некоторые из знаковых игроков этой жизни-драмы на экране — под своими именами: актер Курт Рааб (Хари Принц), любовники режиссера Армин Майер (Йохен Шропп) и Эль-Хеди Бен Салем (Эрдал Йылдыз), тот самый что сыграл главную роль в фильме «Страх ест душу» (более точное название «Страх есть душа»), некоторые под псевдонимами: блондинка Марта (Фрида-Ловиза Хаманн) — это Ханна Шигулла, а Гудрун (Катя Риман) микс Ингрид Кейвен с Ирм Германн. А в центре — нервная живая плоть режиссера, рвущаяся из одежды, и герои его фильмов, выхваченные из плоти самой реальности: обыватели, бродяги и отбросы, заговорщики и пролетарии, святые шлюхи и лживые коммерсанты, отчаявшиеся домохозяйки, ксенофобы и идеалисты.

Оригинальное название фильма Оскара Релера («Источники жизни», «Еврей Зюс», «Элементарные частицы» по Уэльбеку ) — «Enfant Terrible». Кожанка, дым папиросы, казацкие усы — его существование обильно сдобрено алкоголем, запретными порошками, разнообразным сексом, горечью и агрессией.

Оливер Мазуччи (он играл Гитлера в трагифарсе «Он снова здесь», снимался в известном сериале «Тьма») мотор этой центрифуги, его герой — кошмар для окружающих и себя самого. В начале фильма он кажется чрезмерно агрессивным и изношенным к своему 22-летию, но с каждым эпизодом актер все убедительней, хотя его герой и не вызывает сочувствия. Даже в сцене, где он с выпадающим из знаменитых леопардовых штанов пузом танцует с традиционной пинтой пива в руке, неряшливый, распущенный, глубоко несчастный и одинокий. Угасающий вулкан. Есть такая фотография безумного принца Фассбиндера, это его точный портрет.

Релер создает иллюзионное пространство: вместо реальности — театральные декорации, не важно, улица ли это, или кухня: задник наспех начерчен. В баре нарисованы даже полки с бутылками и кружками. Клаустрофобическое пространство, лишенное перспективы. Смерть здесь тоже кажется участником карнавала: в черном плаще с капюшоном, безглазый проходимец, пытающийся привлечь внимание известного режиссера.

А действительность, она сама вползает из телевизора: захват заложников, израильских спортсменов в Олимпийской деревне. Увидев это, один из самых яростных критиков буржуазной морали Фассбиндер, прозорливо заявляет, что мирная жизнь в Европе закончилась. По его фильмам можно изучать историю послевоенной аденауэровской Германии. Униженной страны, нависшей над униженным человеком, в которой доминируют власть денег, отношения хозяев и слуг, а «неблагоразумные вымирают».

«Кто-то должен в этом лживом пластиком мире опускаться на самое дно, быть засранцем, преодолеть страх страха, получать по морде», — заявляет RWF. У него это получается. Безжалостный тиран и ребенок, патологический эгоцентрик и титан, преображающий страстные отношения с мужчинами, женщинами, со своей страной — в кадры, в необъяснимую энергию кино, которое волнует, выдергивает из кресел зрителей и сегодня. Камера превращается в кислородную подушку для его задыхающейся жизни.

Сквозной лейтмотив «Керель»: «Каждый убивает то, что он любит». Эти слова из поэмы Оскара Уальда поет Жанна Моро.

Порой кажется, что сценарий Клауса Рихтера слишком зациклен на маниях, неврозах, издевательствах Фассбиндера над людьми, зависимыми от него. Значительно меньше уделяется место его гениальным прозрениям на съемочной площадке, и его харизматичность сгорает в пламени мерзкого характера. Поэтому не очень понятно, почему все эти странные, но по своему яркие люди, терпят унижения страдающего гения, почему прощают ему гибель друзей. И каким образом из сора наркотиков, запутанных гомосексуальных романов, запоев, обид произрастают стихи, вроде картин «Любовь холоднее смерти», «Тоска Вероники Фосс», ядреных драм о женщинах ХХ века: Лили Марлен, Марте, Марии Браун, Лоле, телевизионного колосса «Берлин-Александерплац». Демонстрация саморазрушения, самоэксплуатации, «ударов по голове, которые ранят душу», выпускания внутреннего зверя на свет удается Релеру значительно лучше, чем строительство поэтики. «Я хочу построить своими фильмами дом, — говорил режиссер, — одни мои картины будут подвалом, другие — стенами, третьи — окнами. Но надеюсь, что в итоге получится здание».

Возможно, Релер слишком сильно любит Фассбиндера, поэтому убивает его задолго до физической смерти на экране. Каждый убивает то, что любит. Для не причастных к культу гения, вряд ли этот фильм станет путешествием в дом, который построил Фассбиндер. Но, возможно, станет убедительным поводом пересмотреть его фильмы.