Ну вроде бы про Грету Тунберг — скандальную экоактивистку, ставшую человеком года по версии Time, дважды номинированную на Нобелевскую премию, наслышаны все. Чем же любопытен фильм?

Дебютант Нейтан Гроссман начал снимать одиночные пикеты 15-летней Греты у здания шведского риксдага с самодельной табличкой «Школьная забастовка за климат» пару лет назад. О наивных актах неповиновения дурочки с косичками, по пятницам пропускающей уроки, он узнал от знакомого. Так начиналась история превращения юной возмутительницы спокойствия (умудренные сединой взрослые пытаются урезонить упрямицу: твое место в школе, будешь хорошо учиться — и взрослыми проблемами займешься) в экоактивистку с мировым именем.

Гроссман провел с Гретой целый год, фиксируя все, что с ней происходило: дома, на демонстрациях в разных странах, на встречах с Макроном, с папой римским, на знаменитом выступлении в ООН. Она популярна. С ней делают селфи знаменитости…

Называет психически больным ребенком, которого эксплуатируют родители. Тем, кто вторит парламентским депутатам: дети должны сидеть в школах, а не заниматься активизмом. Тем, кто синхронно с Трампом и Путиным велит ей научиться управлять гневом и прежде чем выступать, познать противоречия современного мира. Да и к чему взрослым беспокоиться — живем как живем, просто у ребенка повышенная тревожность. Не будешь же, как она, есть бобовые и макароны! Смотрите, даже на экологической конференции в буфете дают мясо и молочные продукты! Одной Грете кажется, что это нечестно. Только для нее природа — не бездонный мешок с конфетами для инфантилов.

На экране — обычная девочка-подросток, которая исправляет ошибки в своих плакатиках, вычесывает любимого пса, хохочет так, что едва не падает со стула. Танцует в коридоре поезда, скачет козликом перед сном. Словно не ей утром выступать на официальном международном заседании в Брюсселе.

Узнав о приглашении на саммит ООН, они с папой подсчитывают: во сколько же им обойдется проживание? Экология не приносит дохода. «Ох, и я пропущу школу», — вздыхает Грета. В Елисейском дворце она говорит с Макроном о необходимости срочных решений экологических вопросов. И вдруг обрывает разговор: «У вас же времени в обрез, вам надо идти». Она ненавидит пустозвонство, пафос, бесконечный поток речей и ритуалов на камеру.

Гроссман показывает, как одинокий голос человека превращается в голос протестующего поколения. Дети не спрашивают разрешения, они выходят на улицу во всем мире: от Брисбена до Японии, от Британии до Бельгии. Они требуют не врать про экономический рост и скорую возможность остановить глобальное потепление.

«Если вы говорите нам, что это последний шанс планеты выжить, действуйте так, словно леса горят не где-то там, в Бразилии или тайге, а словно пожар в вашем доме! — кривя лицо, чтобы сдержать слезы, Грета бросает упреки как мячики в скучные лица «прозаседавшихся».

Только ленивый не слышал ее речи в ООН, когда она обвинила политиков в алчности и бездействии, в то время как в мире умирают люди и разрушаются экосистемы. Облаченные властью дяди и тети не принимают ее всерьез, лишь умиленно или снисходительно улыбаются, копаются в телефонах — им некогда, они и не планируют выполнять взятые обязательства. Ведут себя как двоечники. Стыдно, что детям придется исправлять их ошибки.

Обличает тех, кто подвел человечество к краю экзистенциальной катастрофы: «Не смейте обманывать нас и наши надежды!»

Кульминационная часть фильма — путешествие Греты по бурному морю в Нью-Йорк. Грета Тунберг — нон-флайтер: отвергает самолеты, выбрасывающие до 3% парниковых газов в мире. Поэтому ей приходится согласиться на опасное, невероятно долгое путешествие через Атлантический океан на крошечной яхте. Девочке страшно. Ее укачивает. Ей плохо. Совсем плохо. В какой-то момент экран становится черным… пока ее не зовут: «Грета! Берег виден!»

Тунберг жутко раздражает. Прежде всего тем, что она вне нормы, что вырывается за рамки общего знаменателя, круга, нарисованного социумом, в котором важно «быть как все». Слишком многого хочет, вообразила себя мессией — наивная депрессивная пигалица. Пусть лечится! Это высокомерие — думать, что ты можешь что-то изменить в глобальном мире, твердят ей со всех сторон. Да и родителям, которые, безусловно, гордятся своей упрямой девочкой, тревожно за нее.

Гроссман не умалчивает о синдроме Аспергера — частичном проявлении аутизма Греты. Она и сама говорит об этом, о том, как ей бывает трудно. Трудно ломать привычный распорядок дня, общаться с незнакомцами, выходить к толпе — а ведь вокруг нее собирается море людей. Но может, именно поэтому она так обостренно воспринимает происходящее со всеми нами, может быть, ее отличие позволяет ей максимально сосредоточиться на избранном пути.

Алисе не нравится нынешняя Страна чудес, потому что в ней принято врать. Все видят и знают, что ложь — принцип существования человечества. Политики хотят популярности и блага для себя, поэтому провозглашают с трибун в основном намерения, поют оды значимости экологических вопросов и практически ничего не делают.

Кстати, Грета разбирается в климатических проблемах лучше большинства современных политиков. Потому и не позволяет себе закрывать глаза на экокризис, спокойно выслушивать прогнозы экспертов о гибели в ближайшее время еще 10% насекомых и животных, о пожарах, пожирающих леса и города. Но бизнесмены думают о бизнесе. Избиратели — о своих бесконечных проблемах, которые уж как-никак посерьезней, чем уровень моря, таяние ледников, стон планеты и прочие «абстрактные» понятия. Кому дело до школьницы с широко расставленными глазами, вознамерившейся «достучаться до небес», тем более что экологическим активизмом занимаются сотни тысяч людей в мире?

Почему услышали именно ее?

Она получает оскорбления и угрозы. Испытывая огромное давление, продолжает выходить к риксдагу, собирать демонстрации против выброса парниковых газов. Неделя за неделей, месяц за месяцем. С хештегом «пятницыдлябудущего».

По сути, «Я — Грета» — не столько фильм, сколько хроника событий, как говорит Тунберг: «похожих на сон… очень сюрреалистический». С точки зрения кино — ни изысков, ни авторского взгляда. Сама последовательность фактов складывается в универсальную историю про возможность невозможного. Одна особенная девочка-ботаник вообразила себе, что может изменить ситуацию на планете.

Да, мир далек от парижских соглашений, которые, по сути, преданы, и обещанный «исторический поворотный пункт» на пути глобального потепления снова за горизонтом. Мир далек от практических решений проблем, как и 5 лет назад. Грета это прекрасно осознает. Как и то, что она не одна на свете. Экологов и экоактивистов действительно много, но именно эта упрямая школьница, идущая сквозь огонь, воду и медные трубы, привлекла внимание мировых политиков к климатическому кризису, заставила писать о нем крупнейшие СМИ.

История Гроссмана не про успех, она о том, насколько каждый может повлиять на происходящее в мире, если перестанет оправдывать собственное бездействие. Со страшным скрипом, но что-то двигается. С «эффектом Греты Тунберг» связывают удвоение в 2019-м числа детских книг, посвященных климатическому кризису. В Европе набирает обороты движение Flight shame, все большее число людей предпочитает самолету железную дорогу. И даже скандалы, связанные с именем экоактивистки, провоцируют дискуссии в обществе о том, как мы, живущие в стеклянном мире, разбрасываем камни, как воспринимаем природу: небо, землю, океан, воздух, которым дышим.

Воздух, которого может не хватить нашим детям.

P.S.22 ноября в Каро Октябрь после показа фильма — разговор с режиссером Натаном Гроссманом.