Зокиров в одиночку прислонил лестницу к козырьку, начал подниматься, и в этот момент ножка лестницы соскользнула с опоры. Мужчина упал с высоты. Скорая забрала его через час с переломом позвоночника. Врачи, сделавшие ему экстренную операцию, обнадежили Нодирбека: он будет ходить — но целый год работать ему нельзя.

В больнице с мужчины деньги не взяли. А вот выплачивать какую-либо компенсацию начальство ГБУ «Жилищник» Нижегородского района, на которое работал Нодирбек, отказалось. ГБУ лишь выплатило зарплату за сентябрь — 35 тысяч рублей. Более того, 22 октября его выгнали из общежития для дворников на Старообрядческой, 30.

— Я хочу получить с ГБУ компенсацию за производственную травму. Но начальник участка сказал, что я сам виноват. В Москве квартиру снимать надо, за патент платить, а я работать не могу. У меня жена и четверо детей, как я их буду содержать? — говорит Нодирбек.

26 октября мужчина улетел восстанавливать здоровье на родину, а общением с его работодателем стали заниматься юристы. Нодирбек — один из тысяч мигрантов, которые ежегодно получают производственные травмы в России. Сотни погибают — в большинстве случаев также от травм на рабочем месте. Последняя по времени смерть зафиксирована 23 октября: в поселке Металлострой (Санкт-Петербург) погиб 40-летний рабочий из Таджикистана — во время уборки мусора на него обрушились железобетонные конструкции.

Точных цифр о количестве погибших в России трудовых мигрантов нет. По данным Агентства внешней трудовой миграции Узбекистана (АВТМ), в 2019 году из России на родину были доставлены тела 308 человек. По данным посольства Кыргызстана в России, в 2019 году только из Москвы было отправлено 145 «грузов-200», а за январь–октябрь этого года — более 130 тел (без учета Новосибирска и Екатеринбурга, данные по этим городам собираются отдельно и пока не опубликованы). Если судить по данным прошлых лет, то в целом из России отправляют 300–350 трупов ежегодно. Что касается граждан Таджикистана, то, по данным различных источников, ежегодно в России погибает около 1000 граждан этой страны.

Это не наш раненый, он уволился две недели назад

Руководитель некоммерческой организации помощи мигрантам «Тонг Жахони» Валентина Чупик констатирует: «Не было ни одной зимы, чтобы дворник не упал с крыши, и ни одного лета, чтобы он не свалился со строительных лесов».

5 января 2019 года 32-летнего дворника из Узбекистана Отабека Болтаева отправили очищать от снега и сосулек крышу трехэтажного здания, не дав никакого альпинистского снаряжения. Мужчина упал с крыши, напоролся на забор и погиб. Его брат сообщил, что 9 января директор передал его родственникам 100 тысяч рублей, а через месяц еще 250 тысяч было отправлено родственникам от ГБУ.

Валентина Чупик объясняет, что к травмам мигрантов приводит несколько факторов:

• люди соглашаются выполнять работу, которой не должны заниматься, из-за страха увольнения;
• рабочие не обеспечены инвентарем;
• работодатель не обеспечил безопасные условия труда.

— В конце 2018 года на одной мебельной фабрике сломался производственный лифт (площадка без перил), и работодатель не предупредил об этом мигрантов. Они нагрузили лифт и сами встали на него: в итоге лифт упал, и они погибли. Мы запугали работодателя, у которого работало более 70 человек без договоров, и родственникам выплатили единовременные выплаты в размере 300 тысяч рублей, годовые зарплаты и оплату расходов на похороны, — приводит пример юрист.

Большинство травм люди получают на стройках. Рабочие срываются с высотных конструкций или на них что-то падает. Последствия таких случаев, как правило, очень тяжелые — серьезные травмы или даже гибель. Несмотря на то что это исключительно производственные травмы, мигранты или их родственники часто остаются без каких-либо компенсаций. Проблема в том, что мигранты часто соглашаются, чтобы в больницу их отвез работодатель, или в обмен на оплату лечения и компенсацию со стороны работодателя подписывают документы о том, что не имеют к нему претензий и это не производственная травма.

— А потом работодатель, которому уже не грозит никакая ответственность, дает мигранту тысяч 20 рублей, и человек остается ни с чем, — говорит Валентина Чупик.

Юрист объясняет, что компенсация вреда здоровью является внедоговорным обязательством, поэтому исполняется независимо от того, существует ли официальный трудовой договор. Главное — доказать, что человек получил травму на рабочем месте. Поэтому важно, чтобы человек оставался на месте получения травмы и его забрала скорая помощь.

Если работодатель выплачивал взносы в Фонд социального страхования (ФСС), то все платное лечение возмещает ФСС. Однако в 90% случаев отчисления не производятся, поэтому все расходы должен возмещать работодатель. Именно поэтому они «изо всех сил стараются скрыть факты травм, особенно в случае нелегального найма», подчеркивает Чупик.

Нередко начальство приказывает выполнять какие-то работы, а о технике безопасности не думает. Для людей проводят формальный инструктаж, а затем дают расписаться в журнале, что они ознакомлены с правилами безопасности.

К тому же даже если инструктаж проводится, его не всегда понимают плохо говорящие по-русски мигранты.

Юрист и создатель портала Migrant Батыржон Шермухаммад отмечает, что соблюдение техники безопасности очень плохо контролируют именно на стройках, где сосредоточено большое количество трудовых мигрантов.

— В марте этого года в Москве на стройку привезли арматуру на большой машине. Когда ее поднимала лебедка, мужчина прошел под арматурой, и на него упала эта куча металла. Он чудом остался жив, его отвезли в больницу, бесплатно сделали операцию, но мужчина лишился части черепа, — рассказал юрист.

Фактически работодатель не был виноват в травме. Но без суда стороны договорились о выплате в 500 тысяч рублей. Правда, отдав 250 тысяч рублей, работодатель сказал, что больше не может ничего дать, «так как у него начались проверки, и он ходит на допросы». А пострадавшему пришлось вернуться на родину: по подсчетам врачей, реабилитация в Москве обошлась бы в 2 миллиона рублей.

Если работодатели не хотят «по-хорошему»

22-летний Марат из узбекского городка Чирчик впервые приехал в Москву в 16 лет по приглашению дяди, который давно работал на стройках. Летом 2017 года во время укладки бетонных плит одна из них упала на молодого парня. Травма была настолько тяжелой, что Марату отрезали обе ноги выше колена. Когда молодой человек лежал в больнице, к нему пришли работодатели и попросили написать задним числом заявление об увольнении, чтобы не платить ему компенсацию. Марат сначала отказывался, однако ему пригрозили лишить работы дядю, которому надо было кормить многодетную семью в Узбекистане. В итоге Марат согласился на их условия и, отойдя от операции, улетел в Узбекистан, не став обращаться к юристам.

Решать дела с выплатами компенсаций пострадавшим работникам юристы стараются в досудебном порядке.

— Проблема в том, что у мигрантов, которым нужно долгое лечение (а получать его в Москве нет денег), нет возможности месяцами заниматься «выбиванием» денег (а это проверка производства, суд и так далее). Поэтому лучше договориться с работодателем без суда, получить деньги и скорее вернуться на родину, — объясняет Батыржон Шермухаммад.

— Родственники называют сумму (мы ее никогда не называем сами, чтобы не было недопонимания), и мы после этого начинаем взаимодействовать с работодателем. В редких случаях, когда работодатель не согласен с суммой или говорит, что дело будет решаться в суде, мы направляем потерпевших к адвокатам, которые оформляют иск, а потом мы представляем их интересы по доверенности на процессе, — объясняет, как устроен механизм договора о компенсации, юрист посольства Кыргызстана в Москве Мурзапаяз Карагулов.

Юрист Валентина Чупик отмечает, что

— Работодателю приходится объяснять, что в ином случае его привлекут к ответственности за его же нарушения. Только за незаконный наем иностранных работников ему грозит штраф 1 000 000 рублей за каждого, а ведь дальше начнутся проверки на наличие производственного травматизма, на не соответствующее требованиям рабочее пространство, нарушение правил техники безопасности. При таком раскладе ему не остается другого выхода, как разрешить спор миром, — говорит Валентина Чупик.

Практика юристов посольства Кыргызстана показывает, что за производственные травмы работодатели в среднем выплачивают 200–300 тысяч рублей, выплаты в случае смерти начинаются от трехсот тысяч и могут доходить до миллиона рублей.

— Тут все зависит от людей. Те, кто не знает законов, то есть размеров сумм выплат, которые в том числе зависят от количества детей, и не обращается к нам, получают гораздо меньше, а потом пишут расписку, что претензий не имеют. В таком случае мы уже не можем предъявлять что-то работодателям, — отмечает Мурзапаяз Карагулов.

Сейчас посольство занимается вопросами выплат пострадавшим 27 сентября в ходе обрушения металлического пешеходного моста в складском помещении в Ступинском районе. Тогда пострадал 51 гражданин Кыргызстана, четыре из них находятся в тяжелом состоянии и один — в особо тяжелом. Пострадавшие получили от работодателя, французской фирмы, по 50 тысяч рублей. Тем, кто находится в больнице, оплатят лечение, реабилитацию и будут выплачивать зарплату, пока они не вернутся на работу. Фирма также оплатила авиабилеты и проживание в Москве родственникам тяжело пострадавшего мужчины.

Стоит отметить, что иностранные фирмы чаще всего более ответственно подходят к выполнению своих обязательств по отношению к пострадавшим на их производстве мигрантам. К примеру, большую компенсацию получили родственники погибшего два года назад кыргызстанца, который работал в австрийской сети супермаркетов (Billa).

— Мужчина упал головой вниз и скончался в реанимации. Несмотря на то что трагедия произошла после окончания рабочего времени, фирма пошла навстречу. Погибший был единственным сыном, его мать два раза прилетала в Россию и в первый раз получила 600 тысяч рублей, а во второй — 939 тысяч 500 рублей, — рассказывает Мурзапаяз Карагулов.

В случае с дворником Нодирбеком Зокировым, интересы которого отстаивает «Тонг Жахони», на весь период нетрудоспособности работодатель, кроме оплаты лечения, должен выплачивать зарплату по договору или, если его нет, среднюю по отрасли.

— В этом случае даже хорошо, если у работника нет договора, потому что средняя зарплата по отрасли всегда выше, чем «белая» в договоре, — добавляет Валентина Чупик.

Если же человек погиб, его супруга получает годовую зарплату за утрату кормильца, а дети — выплаты до совершеннолетия в размере детского прожиточного минимума (сейчас это 11 004 рубля). Однако в любой момент работодатель может перестать переводить деньги. Тогда пострадавшая сторона должна подать заявление о неисполнении решения суда, и деньги будут взыскивать с работодателя. Вопрос, будут ли этим заниматься люди, находящиеся в другой стране.

Увольнение или жизнь

Впрочем, нельзя однозначно говорить, что все работодатели — недобросовестные. Они также стараются помочь мигрантам.

— В декабре 2019 года два мигранта подрались на стройке, один получил чем-то в глаз и лишился его. Сложно сказать, что в этом был виноват работодатель. Мигранты работали легально, и мы с работодателем пошли в ФСС, чтобы оформить инвалидность. Во-первых, это было невозможно, потому что он сохранил другой глаз. Во-вторых, выплаты назначают по месту постоянного проживания, а так как у мигрантов — регистрация по месту временного пребывания, ему ничего не светило, — говорит юрист Батыржон Шермухаммад. — А вот работодатель оплатил все медицинские расходы и даже дал какую-то сумму денег.

Батыржон Шермухаммад отмечает, что, кроме правил безопасности, мигрант должен знать телефоны юристов и родного посольства.

— В большинстве случаев мигрант ни с чем, но инвалидом, возвращается на родину. Если что-то случилось, работодатель оплачивает медицинские расходы, дает какие-то деньги и покупает ему билет, чтобы он быстрее покинул страну. А мигрант не понимает, что можно получить больше денег, — говорит юрист.

Если тебя уволят, то твои дети месяц не получат деньги, а если умрешь, то они останутся без тебя на всю жизнь, — резюмирует Валентина Чупик.