В марте этого года президент России Владимир Путин на заседании правительства РФ поручил создать структуру под названием «Центр управления регионами» (ЦУР). Цель ее заявляется очень обтекаемо — мониторинг региональных проблем, содействие в их решении и предотвращение их появления в будущем.
По факту это превращается в еще один инструмент демонтажа федеративного устройства России.
Москве не впервой быть передовым центром оцифровки политических практик, повышающих предсказуемость и управляемость политическими процессами — достаточно вспомнить систему электронного голосования.
Теперь же, взяв за основу системы «Добродел» и «Активный гражданин», методики и опыт всемогущего Департамента информационных технологий Москвы и кадры администрации президента, предполагается инсталлировать в каждый регион необъятной родины некоторую структуру, которая будет заявленным образом содействовать «эффективной работе региональных властей». Для этого уже зарегистрирована некоммерческая организация «Диалог регионы», разработано специальное ПО «Инцидент-Менеджмент» и, конечно, получено финансирование.
Проблема лишь в том, что технологии сами по себе никогда не являются прогрессом.
Нужно смотреть, как эти технологии применяют люди и с какой целью: мысль сама по себе настолько очевидная, что про нее всегда забывают. Ведь если целью появления ЦУРа является повышение эффективности региональной власти, то получается, что федеральный центр старается добиться управляемости за счет простого дублирования уже существующих систем регионального управления.
В региональных правительствах есть огромный аппарат по мониторингу и анализу СМИ и социальных сетей, управления по работе с обращениями граждан, министерства по взаимодействию с общественными организациями и еще масса подобных комитетов и подкомитетов. Все эти люди вроде как по должности обязаны заниматься «мониторингом региональных проблем, содействием в их решении и предотвращением их появления в будущем».
Что характерно, что-то подобное есть и у каждого мэра мало-мальски развитого города, особенно если это областной центр. Никуда не делись и полпредства, которые, по идее, тоже мониторят, тоже анализируют и реагируют. Еще в 2005 году полпред в Сибирском федеральном округе Анатолий Квашнин, известный своим красноречием, назвал свой аппарат «щупальцем президента». И не надо забывать о наличии разного рода организаций вроде Фонда развития гражданского общества, у которых есть региональные представительства: они пишут аналитические записки, поднимают проблемы.
То есть даже тех, кто по штатному расписанию должен заниматься проблемами граждан на местах, вроде своевременного вывоза мусора и заделывания ям во дворах — хоть корытом черпай, да еще и добровольные некоммерческие помощники есть. Все они получают хорошие зарплаты, занимают красивые здания в центре города. И все же понадобилась еще одна организация, занимающаяся тем же самым.
И как это будет реализовано, у вашего покорного слуги, имеющего опыт госслужбы, есть четкое представление. Представители ЦУР, скорее всего, обяжут самих региональных чиновников фиксировать и заносить проблемы в ПО, отчитываться по количеству занесенных проблем и их решений, а потом инициировать сверху нагоняи региональным властям за то, что местные проблемы плохо решаются. Так сказать, для острастки и лучшей управляемости, реализуя главный принцип федерального центра по отношению к регионам: максимум полномочий при отсутствии ответственности. Таким образом, федеральный центр, якобы желая улучшить обратную связь и управляемость регионов, по сути, строит еще одну систему унитаризации страны, создавая параллельную региональную управляющую систему.
Программисты называют такой метод улучшения «ставить костыли», и, как правило, костыли ставят не от хорошей жизни.
Британский антрополог Дэвид Грэбер, к сожалению, недавно покинувший этот мир, в своей последней работе Bullshit job (на русском книгу издали как «Бредовая работа») говорил, что «костыльщики» нужны, чтобы компенсировать ущерб от плохо работающих систем управления проектами (и человеческих, и автоматизированных). ЦУРы — это очередной костыль для того, чтобы компенсировать сложность управления страной, в которой федеративные инструменты в том или ином виде демонтированы, а унитарные — не справляются.
Если вспоминать классику жанра «Записки федералиста», коллективный труд Джеймса Мэдисона и Александра Гамильтона, рецепт для управления большой страной, чтобы никто не смог узурпировать власть, таков: разделение ветвей власти, разделение уровней власти и разветвленная система местных выборов как инструмент представительной демократии. И никакие центры управления, анализа и мониторинга из «вашингтонского обкома» не нужны, все решается по-другому. Если мэр плохо убирает мусор, жители города его не выбирают на следующий срок. Если губернатор провалил в регионе систему здравоохранения — жители штата его не выбирают на следующий срок.
Если это привело к большим последствиям, можно инициировать парламентское расследование от законодательной ветви власти и вызвать повесткой в судебную инстанцию.
Мы видим, как методично, шаг за шагом руководство Российской Федерации делает все ровно наоборот.
С разделением властей в России разобрались уже давно, парламент перестал быть местом для дискуссии еще в тучные нулевые. Систему местных выборов тщательно обработали напильником, установив те или иные формы контроля: отмену прямых выборов мэров, согласование губернаторов, партийные барьеры и многое другое. Теперь же, после поправок в Конституцию, когда появилась та самая загадочная система единой публичной власти, можно сказать, что за уровни власти берутся всерьез. И создание подобного комитета цифрового контроля — это такой сигнал, что «щупалец президента» будет еще много.
Ведь как-то надо решать проблемы, в которых не могут разобраться назначенные губернаторы-«варяги», с которыми не могут справиться лишенные бюджетов мэры, на которых не могут повлиять лишенные полномочий местные депутаты.
Главное — чтобы денег на всех хватило.
