«Еще по одной»

«Еще по одной»снял датский режиссер Томас Винтерберг, создатель прекрасного «Торжества» — первого фильма из авангардного киноманефеста «Догма 95». Надо сказать, Винтерберг умеет удивлять, разворачивая свои истории в неожиданном направлении. Но о чем бы он ни рассказывал, его не отпускает тема связей и распада человеческих общностей, обнуления надежд. Эпиграф фильма — цитата Кьеркегора: «Теперь я грущу лишь по той первой грусти. Что такое юность? — Сон… Что такое любовь? — Сновидение…» Сюжет можно пересказать, как анекдот: однажды четыре закадычных друга, учители истории, психологии, экономики и физкультуры, решают испытать на себе экзотичную теорию психиатра Финна Скардеруда. Сей продвинутый ученый утверждает: чтобы стать счастливым и свободным, нужно лишь быть немного нетрезвым. Оказывается, несчастья наши — в нехватке алкоголя в крови. Всего лишь полпромилле исцелят потертые временем больные души, подсоединят разрядившиеся аккумуляторы к новым источникам энергии. Главный герой Мартин (Мадс Миккельсен) — историк, на уроках которого зубы сводит от скуки, потому что осточертело все: и ученики, и индустриализация, и Первая мировая, и Черчилль, и мировой кризис. СКУЧНО. У Мартина свой глобальный кризис. Карьера ученого загублена. У жены всегда ночная смена (Мария Бонневи, знакомая нам по «Изгнанию» Андрея Звягинцева). В холодильнике всегда пицца. В глазах — ноябрь. «Со мной скучно?» — спрашивает он красавицу жену. Можно не отвечать... Решение повышать коэффициент алкоголя в крови для него — революционное. В качестве проверенного примера легендарного пьянства избран старик Хэм с его системой пить и похмеляться строго ежедневно, но… до восьми вечера. Мартин начинает «регулировать» баланс настроения с помощью лучшей в мире замороженной русской водки. И что вы думаете, вскоре ученики не узнают историка: глаз горит, кажется, это не Черчилль, а он сам прямо сейчас спасает мир от фашизма. Он учит школьников не вестись на поверхностные суждения в области истории. Устраивает на уроке слепые (без имен) выборы среди исторических деятелей, объявляя только их личные характеристики. Школьники отвергают пьющего, курящего британского премьера, парализованного американского президента, зато единогласно выбирают талантливого, здорового, скромного художника… Гитлера. У каждого из «великолепно пьющей четверки» свой путь в клуб пьяниц, но в какой-то момент доза зашкаливает у всех, и эйфория предсказуемо оборачивается бедствием. Начав с провокационной, в духе Тарантино или триеровских «Идиотов», истории спасительного бражничества, Винтенберг выруливает на тему кризиса среднего возраста, выход из которого промилле не обещают. Однако предсказуемость, фатальность истории взрывается изнутри бунтом против норм и правил. Не думаю, что Винтерберг видел философскую данелиевскую комедию «Осенний марафон», но во время просмотра российский зритель волей-неволей вспомнит его соотечественника Мартина — лохматого датского слависта Хансена (Норберт Кухинке), и непьющего, но поддающего Андрея Бузыкина, не умеющего отказать натиску слесаря Харитонова в исполнении Леонова, и «маленький раскардаш», и «Андрей, я алкач?», и, разумеется, «тостуемый пьет до дна». Кажется, сам фильм «Еще по одной», перебрав в первой половине горячительных напитков, протрезревает ближе к финалу, но категорически отказывается морализировать. На первый план выходит идея любимого режиссером Кьеркегора о «чувственном человеке», его эмпирическом «я» и разнообразных путях постижении себя и мира. А одной из самых запоминающихся станет сцена, где «свои среди чужих» — четверка подвыпивших бражников — резвятся, как сорвавшиеся с уроков дети. Они дурачатся, куролесят, буйствуют на зависть трезвым соотечественникам. Им, гагарам, законсервированным в банке европейской политкорректности, недоступно наслажденье битвой жизни. Спустя восемь лет после создания номинированной на Оскар «Охоты», Мэдс Миккельсен и сценарист-режиссер Томас Винтерберг снова вместе, в родной Дании, среди своих. Снова рассказывают историю падения как возможность заявить свой личный протест, как способ разрушить автоматизм предсказуемой до тошнотворности жизни. Винтернберг и его оператор Стурла Брандт Грёвлен снимают игровое кино, как документальное, собирая его из крупиц шероховатых подробностей. Тем дороже упоительная работа актеров (в Сан-Себастьяне вся четверка исполнителей удостоена коллективной награды), но роль Миккельсена, обладателя Каннской ветви, несомненно, прорыв. Его датский принц из маленького типового городка решает снова — быть. Пробиваться сквозь стену пустоты — лишь видимости бытия. Рискуя потерять все, ныряет в невозможное, в «сновидение юности» с ее живыми чувствами и чудовищными ошибками. Фильм «Еще по одной» отобран в конкурс Канн-2020, мировая премьера состоялась в Торонто.

«Как Надя пошла за водкой»

Жили-были две сестры. Одни в целом свете. В чеховском доме с мезонином с протекающей крышей, с проломленным забором, зато крепкими воротами. Надя и Валя. Надя (Надежда Игошина) — юная, красивая, тусовщица, ветер в голове. Валя (Евгения Соляных) — на 12 лет старше, с воспитательным темпераментом: «не пей, алкоголь разрушает личность», «не кури», «смотри, на кого похожа, синяки под глазами». Земной путь женщины, как снайперски подмечает одна из сестер, усыпан мудаками. Потому и делят одиночество на двоих. Надя после забубенного загула приводит домой неизвестно кого. Неизвестно кого зовут Алексей (Евгений Цыганов). Он женат. Называет авторитарную жену, хрустящую перед теликом чипсами, — «псина» (Яна Троянова в роли хозяйки жизни). Историю своей единственной несостоявшейся любви доверяет бутылке и еще — Вале-Валентине. Пьет, чтобы быть добрее и счастливее. А у самого плачущие глаза сенбернара. Сестрам кажется, если они спасут Алексея, возможно, и у них появится шанс на спасение. По сути, это разросшаяся до полного метра версия мирзоевской короткометражки «Русская смерть» из альманаха «Время женщин». Фильм с чеховской интонацией, подчеркнуто театральный по языку. И свои монологи Алексей и Валентина произносят, не слыша друг друга, глядя перед собой — словно читают любовные письма своим утерянным половинам. «Весело на ощупь, как сказано у БГ, — да сквозняк на душе». Вместо шампанского и танцев — водка с копченой колбасой и могильный юмор. А еще паузы, тень занавески на лице, разговоры про русских передвижников, «простых, но с душой», а еще жуть-страх близости «простого народа», который шатается за проломленным забором. Здесь в чеховской прощелине времени, у самовара из прошлых времен «ночь пахнет ладаном», а погасшая лампочка в доме с мезонином превращается в конец света. Фильм Владимира Мирзоева уже в прокате.