СюжетыОбщество

Ректору дали два года

Такой срок отмерен петербургским горсудом Гуманитарному университету профсоюзов на воссоздание снесенной исторической дачи

Ректору дали два года
Дача после пожара. Фото: «Градозащитный Петербург»

Вопиющий случай — здание-памятник вдруг исчезает, а пользователь (Гуманитарный университет профсоюзов) утверждает, что оно «утрачено в силу естественных причин» и объявляет нарушителем закона Комитет по охране памятников Администрации Санкт-Петербурга (КГИОП). Растянувшиеся на пять лет судебные баталии сопровождаются разрывами информационных бомб: охранное ведомство обвиняют в попытке рейдерского захвата, а его председателя — в использовании методов бывшего «ночного губернатора» Санкт-Петербурга Владимира Кумарина. Выступающие в защиту ГУП спикеры жалуются, что вуз вынужден был потратить на штрафы, дополнительные экспертизы и адвокатов около восьми миллионов — которые-де «можно было с чистой совестью потратить на книги и компьютеры для студентов».

Последний свидетель

Утраченная двухэтажная деревянная дача — с террасой, витражными дверьми и богатым резным декором — была единственной постройкой, сохранявшейся от обширного комплекса увеселительного сада «Озерки».

Начало ему было положено с появлением здесь, на перешейке между Верхним и Средним Суздальскими озерами, железной дороги. В 1877 г. открылся деревянный Vauxhall (вокзал с музыкальной эстрадой), при нем возвели три гостевые дачи, включая и ставшую теперь предметом судебного спора.

В летний сезон в стенах музыкального вокзала трижды в неделю играл симфонический оркестр, на открытой эстраде — оркестр лейб-гвардии Преображенского полка. В саду выступали известные хоровые коллективы, пели цыгане, устраивались гуляния и детские праздники. Вскоре добавились большой зал для танцев и театральная сцена, где дебютировала Комиссаржевская, выступали Ермолова, Дальский, Грановская и другие звезды столицы. Следом возникли театры «Шантеклер» и «Эльдорадо». Кроме спектаклей и концертов, в саду давали цирковые представления с дрессированными зверями Дурова, гимнастами и фокусниками; работали кегельбан и модный скетинг-ринг (зал для катания на роликовых коньках), набирал популярность синематограф, а местный ресторан славился отменной кухней.

Ректор ГУП Александр Запесоцкий. Фото: Кирил Каллиников / РИА Новости
Ректор ГУП Александр Запесоцкий. Фото: Кирил Каллиников / РИА Новости

После революции все театры закрыли, обветшавший вокзал снесли в 1930-е, на месте «Шантеклера» к исходу 1950-х отстроили кинотеатр «Озерки», которому не суждено было пережить 1990-е. Местность стала активно застраиваться современными жилыми комплексами. Участок дачи оставался одной из немногих территорий, не затронутых реновацией. И даже, как отмечалось в экспертизе 2014 года, «сохранил исторический видовой состав растений (дубы, клены)».

Сама дача в 1930-е отошла Высшей школе профдвижения ВЦСПС, после чего рядом построили еще один двухэтажный деревянный дом. В 1950-е дача стала «кооперативно-общественной собственностью», в ней размещалось общежитие, а затем шесть квартир. C 2012 года обе постройки оказались в собственности Федерации независимых профсоюзов России, годом позже передавшей их в оперативное управление Гуманитарному университету профсоюзов.

Заинтересованности в их сохранении ГУП не выказывал, постройки оставались в запустении и ветшали. Хотя первая из них еще с 2001 года находилась под госохраной как вновь выявленный объект культурного наследия (ВВОКН) «Дача при саде Озерки». Но

вуз желал отстроить на этом месте спортивно-досуговый комплекс, а «деревяшки» в эти планы не вписывались.

Статус ВВОКН — промежуточный, он дается на время, пока историко-культурная экспертиза не определит, достоин ли объект включения в госреестр в качестве памятника. Такая экспертиза по заданию КГИОП была проведена в 2014 году петербургским отделением ВООПИиК, выполнил ее ведущий российский специалист в области деревянного зодчества Михаил Мильчик. Экспертизой рекомендовалось включить дачу в госреестр в статусе памятника регионального значения. Признавалась ее несомненная ценность — историческая и мемориальная (как единственного дошедшего до наших дней объекта увеселительного комплекса сада «Озерки»), ее значение для ландшафтной архитектуры и градостроительства, а также дошедшее без принципиальных переделок оригинальное авторское решение и сохранившиеся в большинстве своем подлинные конструктивные и художественно-декоративные элементы, включая богатую резьбу. Техническое состояние объекта оценивалось на тот момент как удовлетворительное.

Но выражение «В умелых руках все горит» заиграло на свой лад.

В 2015-м выездная инспекция КГИОП констатировала существенное ухудшение состояния дачи: «Конструкции кровли и чердачного перекрытия значительно повреждены пожаром, в центре здания кровля частично обрушилась, выгорело чердачное перекрытие, утрачена большая часть оконных заполнений, отсутствуют витражные заполнения оконных проемов, частично утрачена обшивка деревянной вагонкой».

Дача при саде Озерки. Фото: citywalls.ru
Дача при саде Озерки. Фото: citywalls.ru

Вуз предписания охранного ведомства оставлял без внимания. Комитету пришлось обращаться в суд, решением которого весной 2016 г. ГУП был оштрафован на полмиллиона — за ненадлежащее содержание вверенного объекта культурного наследия.

10 июня 2016 г. распоряжением КГИОП «Дача при саде «Озерки» признается памятником регионального значения и включается в госреестр. А через пару недель, 26 июня, приехавшие по сигналу градозащитников сотрудники комитета фиксируют ее уничтожение — остался только фундамент да нижний венец. Все раскатано по бревнышку и вывезено, на месте лишь брошенные конструкции строительных лесов, с помощью которых, видимо, и проводился демонтаж.

«Естественные причины» расчлененки

Комитет подает заявление в полицию о возбуждении уголовного дела по факту уничтожения объекта культурного наследия, а также инициирует дело административное (по статье, предусматривающей штраф до 20 млн рублей).

Университет же заявляет о «недоработках сотрудников КГИОП», которые, на их взгляд, «подводят правительство Санкт-Петербурга неквалифицированными действиями, нарушают закон и раздувают беспочвенные скандалы». В распространенном вузом пресс-релизе отрицается причастность ГУПа к сносу исторической дачи и утверждается, что здание «утрачено в силу естественных причин». Мол, здание «уже к началу 1990-х пришло в негодность», создавало «опасность здоровью и безопасности лиц, пытавшихся там ночевать», а посему «поддержание его существования было нецелесообразным».

Кадыров не помог

Попутно ГУП подает исковое заявление об отмене распоряжения КГИОП о включении дачи в госреестр памятников. Упирают главным образом на то, что не памятник и был — а убогий барак советской постройки. Просят Михаила Мильчика провести дополнительное исследование фундамента и нижнего венца сруба в надежде скорректировать прежние выводы эксперта в сторону омоложения утраченного объекта. Но Мильчик и привлеченные им специалисты надежд заказчика не оправдали — проведенное ими исследование извлеченных образцов клейменых кирпичей, дерева и кованых гвоздей подтвердило дореволюционную датировку.

Внутренний интерьер исторической дачи в 2014 году. Фото: citywalls.ru
Внутренний интерьер исторической дачи в 2014 году. Фото: citywalls.ru

Пришлось искать более сговорчивых. За техническую экспертизу остатков памятника с целью определения датировки берется московское ООО с претенциозным названием «Международное агентство строительная экспертиза и оценка “Независимость“». Проводится она под эгидой владельца компании Фархата Кадырова — выпускника Ташкентского института ирригации и механизации сельского хозяйства (квалификация — «инженер-гидротехник»). Второй привлеченный специалист — Александр Мурзов, окончивший Московский институт радиотехники, электроники и автоматики (специальность «радиофизика и электроника»). Оба, правда, в дальнейшем обзавелись еще несколькими корочками — от удостоверения о прохождении программы «Сметное дело в строительстве» до сертификата арбитра коммерческого арбитражного суда.

Ни тот ни другой не имеют аттестации Минкульта, обязательной для проведения госэкспертиз объектов культурного наследия. И не обладают опытом работы с памятниками деревянного зодчества — в отличие от Михаила Мильчика. Что не помешало им с легкостью опровергнуть выводы авторитетного специалиста.

Представленная компанией Кадырова аргументация скорее анекдотическая, нежели убедительная.

Так, в заключении констатируется, что на большей части изъятых из кладки фундамента кирпичей имеется клеймо «Г. Л.», а на некоторых еще и цифры — «38» и «4». По первой делается вывод, что она «может означать 1938 год». Сделать аналогичное заключение по второй не выходит, но смекалка рождает такое утверждение: «цифра «4» нанесена в стиле 1930–1950 гг.». Что это за стиль такой и каковы его отличительные признаки, замеченные в этой четверке, не поясняется. Над буквами эксперты тоже долго не раздумывали. Обошлись отсылом к методичке советских времен по датировке кирпичных кладок, не увидели в ней похожих изображений, и вывод готов: «Ни один из исследованных образцов кирпича не относится к изготовленным в XIX— начале XX вв.». Умолчав, что приведенный в методичке обзор не является исчерпывающим и выполнен на базе обследования исключительно московских построек.

Прояви эксперты толику любознательности, загляни хоть в Музей истории кирпичного производства нашего СПбГАСУ, без труда бы узнали: «Г. Л.» расшифровывается как граф Левашов (Владимир Васильевич, 1834–1898 гг.), которым на землях фамильного имения Осиновая Роща близ Петербурга был основан кирпичный завод, действовавший с 1860-х до национализации 1917 года. Так идентифицируются кирпичи с клеймами «Г. Л.» и в каталоге-исследовании Института материальной культуры РАН, посвященном петербургским кирпичам, где приводится и соответствующее изображение. Цифры же на дореволюционных клеймах встречаются самые разные, только обозначали ими обычно не год, а номер партии, заводской печи или персональные данные мастера.

Не выдерживает критики и заключение компании Кадырова по извлеченным гвоздям. Указав, что они «выполнены из квадратного прута заводским способом», эксперты делают вывод: «Использование гвоздильного аппарата при их изготовлении однозначно свидетельствует о том, что гвозди были выполнены в советский либо постсоветский период».

Однако первые упоминания о гвоздильных станках в России относятся к 1835 году, когда вернувшиеся из Англии отец и сын Черепановы спроектировали и построили на тагильском заводе «гвоздарный станок». А с последней четверти XIX в. использование гвоздильных станков уже стало массовым. На Урале, например, Ревдинский завод выпускал такие гвозди из металлического прута промышленным методом с 1860 года.

Все, что осталось от памятника: фото «Градозащитный Петербург»
Все, что осталось от памятника: фото «Градозащитный Петербург»

И совсем смешны попытки приплести к делу такой «вещдок», как обнаруженная «в культурном слое» бутылка с этикеткой и штрихкодом, указывающими на продукцию немецкой компании Fresenius — а она основана в 1981 году! Смело связать бутылку с датой закладки фундамента экспертам позволили «обнаруженные на ней следы кладочного раствора». Простая мысль о том, что за сто с лишним лет существования дачи ее могли подновлять, включая вычинку отдельных мест кирпичной кладки, этими специалистами не рассматривается вовсе.

Стремясь доказать советское происхождение «барака», ГУП не обошелся выпускниками сельхозинститута. Пришлось раскошелиться и на специалистов Государственного Русского музея. Заключение за подписью завотделом технологических исследований ГРМ С. В. Сарро выглядит солидно — анализ выполнен с использованием профессионального оборудования, снабжен графиками. Правда, смысл этой недешевой затеи угадать трудно: исследовались пять слоев краски, которой снаружи покрывалась дача в разные периоды ее жизни. Однозначных выводов нет, большей частью с оговорками: «скорее всего», «можно предположить» и т. д. Вроде как нижний из исследуемых слоев датируется «не ранее второго-третьего десятилетия XX века», но были ли у него предшественники — вопрос открытый, поскольку «старый красочный слой зафиксирован в остаточном состоянии, реставрационное вмешательство и раскрытие первоначальной окраски не представляется целесообразным».

Определение даты создания памятника по слоям наружной краски могло бы стать новым смелым словом в атрибуции объектов наследия, но увы — такой подход не восприняли всерьез ни КГИОП, ни Минкульт, ни суд.

Дорогая Елена Григорьевна

Тем не менее и заключение технического обследования, и анализ красочных слоев вошли в состав итоговой государственной историко-культурной экспертизы, проведенной по заказу ГУПа к январю 2019 г.

Делалась она с одной целью — обосновать исключение дачи при саде «Озерки» из госреестра памятников. Проще говоря, чтобы снять с охраны. Предыстория занимательна.

В мае 2018 г. ректор ГУП Александр Запесоцкий обращается с письмом к Елене Драпеко, первому зампреду комитета Госдумы по культуре. Жалуется на «необоснованные действия» КГИОП и просит оказать содействие в проведении ГИКЭ силами секции памятников деревянной архитектуры научно-методического совета по культурному наследию при Министерстве культуры РФ.

Вроде бы странно — почему не обратиться в секцию напрямую и при чем тут Драпеко, которая не в Минкульте трудится. Вопросов становится меньше при обращении к сайту ГУПа — там Елена Григорьевна представлена как друг и партнер университета, с которым «активно сотрудничает около 25 лет», пять из которых значилась профессором ГУП.

Елена Драпеко. Фото: Владимир Трефилов / РИА Новости
Елена Драпеко. Фото: Владимир Трефилов / РИА Новости

Госпожа Драпеко своим письмом переадресует просьбу Запесоцкого главе секции Ирине Семеновой. Та в сентябре ставит вопрос о даче при саде «Озерки» на заседании секции. По итогам обсуждения выносится резолюция: памятник в нарушение закона снесен, но поскольку нет по нему исчерпывающей информации (обмеров и проч.), достоверная реставрация невозможна, рекомендуем выполнить ГИКЭ документов, обосновывающих исключение из госреестра.

Заключив договор с ГУП, Семенова (с привлечением еще пары экспертов) эту ГИКЭ и делает. Ссылаясь в акте экспертизы на резолюцию своей секции как один из доводов за исключение памятника из реестра.

КГИОП не уполномочен рассматривать экспертизы на исключение объектов из реестра, это прерогатива Минкульта. А федеральное ведомство заказанную университетом ГИКЭ Семеновой завернуло — признав несоответствующей требованиям действующего законодательства.

Суд да дело

К тому времени доводы университета об отсутствии у дачи особой значимости уже были разбиты в судах: жалобу о признании недействующим распоряжения КГИОП о включении дачи в реестр памятников Городской суд Санкт-Петербурга в апреле 2017 г. оставил без удовлетворения, в сентябре того же года Верховный суд оставил решение в силе.

В том же 2017 году решениями Куйбышевского районного, а затем и Городского суда Санкт-Петербурга признана виновность ГУПа в совершении административного нарушения (уничтожения объектов культурного наследия), университет оштрафован на 3 млн рублей.

А в июне сего года Фрунзенский районный суд удовлетворил исковые требования КГИОП об обязании университета восстановить (выполнить реставрацию) дачи при саде «Озерки» в течение 24 месяцев и взыскании 50 тыс. руб. ежемесячно в случае неисполнения судебного решения в установленный срок. 29 октября Городской суд оставил это решение в силе.

В промежутке между судами двух инстанций глава Федерации независимых профсоюзов Михаил Шмаков пытался добиться для Александра Запесоцкого личного приема у главы Петербурга. В письме к Александру Беглову, преданном огласке Фонтанкой.ру, выдвигалось предположение, что «действия комитета [КГИОП] по существу являются формой рейдерского захвата земельного участка в элитной курортной зоне Санкт-Петербурга». Мол, цель у КГИОП одна — «сделать эксплуатацию спортивной базы невозможной и вынудить профсоюзы к продаже объекта за бесценок покупателям, имеющим особые отношения с чиновниками».

Здание Гуманитарного университета профсоюзов в Петербурге. Фото: gup.ru
Здание Гуманитарного университета профсоюзов в Петербурге. Фото: gup.ru

Та же мысль развивается и в ряде публикаций, тиражирующих текст за подписями ветеранов ПГУ: мол, создается «на бумаге мифический памятник культуры», чтобы под предлогом его охраны «выжить» университетскую спортивную базу. Подписанты — люди преклонных лет (старшей, Валентине Павловне Одоевой, — 94 года) и весьма далекие от понимания юридических нюансов изложенной от их имени истории.

Но суть, если по-простому, в следующем: действующее законодательство обязывает любого собственника/пользователя, к кому бы ни перешел участок, восстановить утраченный памятник. В общем, не клеится с обвинением комитета в намерении нарочно поставить дачу под охрану, дабы «отжать» участок.

А вот чтобы заподозрить университет в действиях или преступном бездействии, направленных на зачистку участка под новое строительство, основания как раз усматриваются. На другой год после «дематериализации» памятника вдруг сгорело и соседнее деревянное здание первой половины ХХ века — тоже вполне симпатичное, но не подохранное. И градозащитники, побывавшие внутри пострадавшего от огня дома, обнаружили в одной из уцелевших комнат фрагменты резьбы с фасада «утраченной по естественным причинам» исторической дачи.

Глава КГИОП Сергей Макаров убежден, что все возможности для достоверной научной реставрации дачи при саде «Озерки» имеются:

«Здание не перестраивалось, что подтверждается имеющимися в КГИОП документами кадастрового учета и ранее принятыми судебными решениями. Экспертиза на включение объекта была выполнена авторитетным специалистом в области деревянной архитектуры Михаилом Мильчиком и содержит подробную фотофиксацию и предмет охраны».

Миллионов, спущенных университетом на сомнительные экспертизы, штрафы, адвокатов и судебные издержки, вполне могло бы хватить на первоочередные ремонтные работы на деревянном памятнике.

К озвученной ранее сумме в восемь миллионов, похоже, придется приплюсовать еще почти два: адвокатское бюро, представлявшее интересы ГУПа в Куйбышевском районном суде, подало иск о взыскании с университета 1,8 млн руб. Стороны суть дела не комментируют, но, по одному из предположений, после проигрыша вуз посчитал излишним оплатить услуги защитников.

Забавно, что совсем недавно, комментируя в одном из радиоэфиров снос СКК, господин Запесоцкий очень возмущался уничтожением памятника: «Оставьте в покое памятники архитектуры советской эпохи!» […] Никто не мешает отремонтировать старое и найти новые места, где построить новое […] Почему надо залазить в центр города, почему надо все крушить и ломать?»

И призывал сделать все необходимое, «чтобы не только дореволюционные архитектурные шедевры, но и памятники советской эпохи содержались в надлежащем виде».

А теперь вверенный ему вуз с таким упорством доказывает никчемность сохранения дачи при саде «Озерки», настаивая на ее советском происхождении.

Продолжать ли страдания в кассационной инстанции, в ГУПе пока не решили — на раздумья есть три месяца со дня вступления в силу постановления Городского суда.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow