Мы плохо выглядим? Не скрою, Я вашей роте золотой Скажу с повадкой ментовскою И воровскою прямотой: Не то чтоб мы переродились В ковидных новых временах, Не то чтоб резко устыдились — Мы не святой и не монах, Не то чтоб мы перетрудились — Работать будут лохи, нах, — А просто снова простудились На ваших мы похоронах.

Привычно в бункере болтая, Мы правим левою ногой, И колокольчик, дар Валдая, Звенит уныло под дугой.

С привычным карканьем вороньим Под колокольных стонов медь Мы так упорно вас хороним, Что вам грешно не помереть.

Мы хоронили вас в двадцатых, В тридцатых, пламенем объятых, В шестидесятых бесноватых, Под горбачевский беспредел, Потом при ельцинских растратах, Потом при путинских кастратах — Как Фунт при всех царях сидел.

Вы пережили пять депрессий И мелких шоков — без конца, Вы потеряли сто профессий — От гончара до продавца, Вы бездну книжек сочинили, Мильоны пар переженили, Себе планету подчинили И расплодились, как червец, — А мы вас только хоронили! И простудились наконец.

Угрюмый взгляд на вас кидая, Мы облепили берега И ждем, как жители Китая, Чтоб показался труп врага.

Покуда, не сбавляя пыла, Мы проклинали вас везде, Немало всякого проплыло По мутной нашенской воде.

Проплыло время золотое, Проплыли меря, весь и чудь, Проплыли три кровавых строя, Не изменивши нас ничуть, Вожди Руси, России, Раши Проплыли в общее жерло, И даже будущее наше ПроплЫло — или проплылО, — А мы, бросая посторонним Слова вражды несытым ртом, Вас с омерзением хороним И простужаемся притом.

Надежда — завтрак, злоба — ужин, Обед — вчерашние грехи. Плевать, что голос наш простужен, На это нам начхать, апчхи. Запас кадил у нас несметен, Неустыжаем патриот, — Кто вечно болен, тот бессмертен, Поскольку он и не живет. Кнуты не требуют починки, Нераспрямимы наши спинки, Неустрашимы наши свинки, Неутомим тамбовский волк, — И мы на ваши же поминки Еще у вас попросим в долг.