2011 г. На собаках по Таймыру. Хатанга — о. Андрея — мыс Крестовый

Основательно и аккуратно грузили мы первый раз клетки с собаками через четырехметровый борт КамАЗа поверх бочек с авиационным керосином, мешков с углем, наших ящиков, буксировщиков и рюкзаков. Мы надеялись, что спускать-поднимать клетки будем два раза в сутки, а дорога займет дня три, ну четыре. Дорога заняла больше недели.

Ко второму дню мы старались хотя бы не раздавить и не потерять клетки. На третью ночь сука Сира, разломав решетку у второй на ее счету клетки, сиганула на ходу через четырехметровый борт и бежала полкилометра рядом с кабиной. Водитель Серега сперва решил, что это ему мерещится с недосыпу в пурге. Сиру поймали, клетку замотали веревками и завалили рюкзаками.

Только заснули, как у одного из двух КамАЗов стуканул движок и поступила команда все перегружать на вторую машину.

Надо сказать, ехали мы в кунге вместе с тремя рыбаками на мешках с углем и кормом.

Потом были три дня ожидания в «Восьмом балке» машин, ушедших за нашим грузом, оставленным вместе со сломанным КамАЗом в тундре. Правда, тут мы хотя бы начали тренировать собак на озере и готовить снаряжение. С рыбаками к тому времени у нас была уже дружба и полное взаимопонимание.

До этой экспедиции никто из завсегдатаев клуба «Казанская экспедиция» не только не имел опыта экспедиций на собачьих упряжках, но и собак-то не держал. Кстати, от лыжного туризма мы тоже были далеки. Все было ново и неожиданно. Отталкивались от опыта XIX–XX веков, от того, что нашли в интернете, что услышали от лыжников и спортсменов-«хасятников».

Всеобщим любимцем был неизвестной породы пес Черке, подобранный семь лет назад известным путешественником Георгием Карпенко на помойке в той же Хатанге и побывавший уже на Северном полюсе. Более воспитанной и работоспособной собаки у нас не было. Он единственный, кто молча сидел, весь умотанный слюнями, во время раздачи корма (а обычно доставалось ему в последнюю очередь, исходя из места на растяжке и особенностей парковки наших саней на ночь). В упряжке он стоял где-то под нартами, принимая на себя самую тяжелую работу. Один был у него недостаток — хроническая нелюбовь к другим кобелям и в особенности к братьям Касу и Пулу, из числа наших «чукоток». Как только ляжка одного из них оказывалась в пределах досягаемости Черке, мы получали шумную свару.

01.05.11–22.05.11. Переход по озеру Таймыр с 2,5 тоннами груза сразу развеял наши иллюзии относительно возможности с разумной скоростью идти вдоль побережья моря Лаптевых. Особенно летом на буксировщиках. Было решено сделать несколько продовольственных депо вдоль линии озеро Портнягино — остров Андрея с тем, чтобы весной-летом возвращаться по ним. Это избавляло нас от необходимости двигаться «челноком» и уменьшало вес собачьих нарт до положенных им 300 кг.

Пока мотобуксировщики закидывали груз на юг, собаки отдыхали. Поэтому первые два дня после старта с Бикады через горы в сторону моря Лаптевых упряжка до обеда устраивала гонки с мотособаками. Благо после пары метелей установилась солнечная морозная погода. Ночью чуть ниже -20, днем -5–10 С.

Где-то на входе в центральную часть гор продралась защита катамарана. Пришлось потратить часов пять на его модернизацию и перераспределение груза. Большая часть наших лыж пошла на изготовление саней.

День Победы отмечали в самом центре гор недалеко от устья знакомой нам по лету 2009 г. реки Ледниковой. Погода была самая праздничная: тихо, мороз и солнце…

Основную проблему для лап собак на этом этапе составляли наледи и плотный «глазурованный» наст в руслах рек. Сани катятся по такому покрытию изумительно, упряжка при каждом случае устраивает гонки с мотобуксировщиками. Заметим, что естественные надобности в экспедиции принято отправлять на ходу, и упряжка волочет такую собаку на задних лапах как на лыжах.

В результате после 30 км у двух-трех собак на подушках стали заметны потертости разной степени, еще у двух-трех — кровоточащие мелкие порезы. Самый наш молодой пес Рыжий после таких гонок пару дней ехал пассажиром на катамаране, чему, похоже, был рад. Тем не менее дневные переходы стали в среднем по 60–80 км. Зато к вечеру собачки были просто золото. Никаких драк, остановишься — все ложатся отдыхать.

На этой вполне приличной скорости проехали 300 км до станции ГЛОНАСС на острове Святого Андрея.

Здесь мы сперва удивили полярников самим фактом своего появления, потом они долго разглядывали наши мотобуксировщики, потом настала очередь чукотских ездовых.

Старый полярник Сан Саныч с опытом 44 зимовок от Берингова пролива до Карского моря заметил, что пара собак из наших похожа на тех, что водятся у чукчей, и ткнул в сторону Черке и Сиры. «А этих (тут он махнул в сторону всей прочей своры) я что-то, мужики, на Чукотке не встречал», — сказал он возможно мягче и корректнее. И добавил: «Остальные — это прямо вылитые наши шавки, я уж сразу удивился, как вам их запрячь удалось…». И мы, в очередной раз вздохнув, перевели разговор на белых медведей.

Мы всегда брали в поездки по побережью для охраны от медведей одну из собак. Правда, наши собаки при этом вели себя как-то странно: ложились там, где их высадили из саней, и спали. Демонстрация того, что мы уезжаем и надо бы бежать за санями, никакого влияния на спящую собаку не производила. Это было тем неожиданнее для нас, поскольку, будучи поставленными в упряжку, они срывали все якоря, ледорубы и ножные тормоза каждое утро, как только буксировщики трогались с грузом.

Лай и энтузиазм наши собаки проявляли только в трех случаях: вид мешка с кормом, появление местной сучки Машки и побег одной из собак с растяжки. Следствием последнего события, как правило, была драка.

Машка впоследствии стоила нам суток дороги и лишних 80 км. История вышла следующая.

Как только мы попрощались с гостеприимными полярниками и тронулись в обратный путь, Машка побежала провожать нас и наших кобелей. Сперва мы не беспокоились, думая, что отстанет собачка километров через пять. Потом пытались ее отгонять криками, мелкими камушками и даже догнать на буксировщике к ее большой радости. Собака была вовсе не дура, отбегала метров на сто и двигалась параллельным курсом то рядом с буксировщиками, то рядом с упряжкой.

К вечеру мы прошли 40 км от станции и встали в горах. Машка попыталась кормиться вместе с упряжкой, но ее прогнали. Я выдвинул теорию, что если ее не прикармливать и гонять, она убежит обратно на остров, где ее кормили и ласкали всю зиму. В Машку полетели кружки и миски.

Обиженная собака убежала за бугор, но утром обнаружилась в 300 м под соседней скалой.

Машку подманили, привязали к саням, и два человека поехали на станцию ГЛОНАСС. Тут еще начал сыпать снег, видимость уменьшилась метров до ста, что заставляло беспокоиться об уехавших и поминать недобрым словом привязчивую сучонку.

Вернувшиеся через 8 часов Руслан с Андреем рассказали, что с веревки Машка вырвалась уже через 15 минут, но все 40 км пробежала со скоростью пустого мотобуксировщика, т.е. 15–18 км/ч. Первая фраза хозяев собаки была: «А чего на месте не пристрелили-то?» Рассказ Руслана о скорби половины станции в связи с возвращением блудной суки вызвал у нас бурное веселье.

Надо сказать, что накануне отъезда Машка гоняла по станции песца, поведение которого нам показалось очень подозрительным.

Я прочитал полярникам импровизированную лекцию на тему «Бешенство». Сан Саныч припомнил случаи из жизни. Самые мнительные сразу начали вспоминать, когда последний раз приближались к собаке. После этого полярное сообщество разделилось на три лагеря. Либералы предлагали изолировать собаку на весь срок карантина и кормить ее через окошко. Экстремисты считали, что лучше пристрелить несчастное животное сразу. Сан Саныч полагал, что бояться нечего, может, у песца всего лишь чумка, а от нее спирт — первое лекарство. И вот на фоне таких настроений сначала собака исчезла, а через сутки ее принудительно вернули хозяевам.

Обрадовался собаке один Сан Саныч. Машка пыталась второй раз убежать за санями на юг, но теперь ее изловили всей станцией и заперли в сарай.

А мы снова пересекали самые северные континентальные в мире горы Бырранга.

Апрель 2014 г. Таймыр. Путораны. Собаки

В прошлом году мы пытались попасть на плато Путорана с юга по Енисею, но утонули в «пухляке». Однако прекрасные и недоступные горы с водопадами манили. Нужно было принципиально решить для себя вопрос о том, пригоден ли данный район для автономных путешествий на собаках.

Было решено отправиться в северную часть Путоран со стороны Хатанги: снега здесь меньше, и он плотнее. Как запасной маршрут рассматривали путь на север от Хатанги в сторону бухты Прончищевой: менее красиво, но более надежно по части снега…

Старт всегда нервозен: засидевшиеся собаки несутся куда и как придется, люди орут и нервничают. В результате уже на первом километре «Казанская экспедиция» лишилась своего знамени: пластик флагштока разлетелся на мелкие кусочки при попытке объяснить собакам, как следует себя вести. Когда разнимаешь сцепившихся псов — не до нежностей: окрики не помогут. Не успеешь — будешь разворачивать полевой собачий госпиталь. Пришлось быть скромнее: флаги временно рассовали по карманам.

Тем не менее через четыре километра мы прижались к острову и поставили свой первый лагерь, укрыв палатку за береговым надувом. Весьма своевременно: через час мы не видели даже своих собак, растянутых в пятидесяти метрах под берегом.

Как и обещали нам в аэропорту, пурга при ветре до 20 м/с длилась сутки. Назавтра после обеда уже можно было вылезти из палатки и заняться едой под прикрытием надува. Из надува же топили воду. Правда, окружающие нас сугробы состояли не только из снега. Песка в них было более чем достаточно. Мы пурговали, разбирая прощальные подарки от друзей, среди которых нашелся вкусный чай от Игоря и не менее вкусный односолодовый виски от Ильсура.

Следующие три дня были гораздо веселее, поскольку путь наш лежал мимо поселков Новая, Хета и Катырык. Поселки сообщаются между собой и с Хатангой, в том числе снегоходами (от Хатанги до Катырыка по реке 170–180 км, между поселками 40–60 км). Поэтому без снегоходки (обычно мы теряли дорогу в том месте, где ее переломали прошедшие машины) приходилось идти не больше 10 км в день. Как правило, всегда что-то где-то находили, пусть старое и малозаметное.

Разумеется, наша упряжка вызывала повышенный интерес в каждом поселке.

Местные и раньше далеко на собаках не ездили, а нынче все пересели на снегоходы. За все время путешествия мы встретили одного-единственного дедушку на четырех собаках, возвращавшегося, видать, из недальнего балка в поселок.

Не обходилось без приключений.

Так, 7-го числа, в обед, аккурат на половине пути между Хатангой и Волочанкой нас посетил весьма общительный песец.

Дело было в момент, когда мы с Русланом оставили собак в автомобильной колее и пошли, проваливаясь и чертыхаясь, в разные стороны искать потерянную снегоходку. Дойдя почти до берега, я увидел, как Руслан радостно машет мне руками возле упряжки.

Пока я повернул и побрел обратно, друг мой зачем-то вытащил остол (у нас — палка с железным наконечником) и начал размахивать им над головами собак, сильно при этом крича. Лишь подойдя ближе, я понял, что виной всему песец, который пристает к шедшей «в поводу» сзади нарт собаке. При этом лисица весьма успешно уворачивается от Руслана.

Сразу в голове возникла картина, как 16 собак собираются в клубок вокруг бешеного песца и что мы потом должны будем с ними и с собой делать…

Конечно, килограмм сушек в Катырыке стоит 400 руб., а бензин — 80–100 руб./л. Зато розничная цена самой хорошей рыбы в Хатанге 150 руб./кг (той самой, что на материке будет стоить 700–800 руб.). Для сравнения, оленина обойдется около 80 руб./кг.

Чем дальше, тем дешевле.

В этом году нам не привелось долго общаться с рыбаками на рыботочках, но, надо полагать, собирать рыбу должны по 90–100 руб. Под рыбой здесь понимается чир, муксун, сиг. Налим и щука условно оцениваются в Волочанке в 50 руб., но никто их особо не продает. На рыботочках чуть подальше от поселков налима выбрасывают воронам.

С добычей оленя за прошедшие два года здесь лучше не стало: по разговорам, забой на переправах все-таки запретили (последний отголосок старинного способа охоты — «покола»). Это само по себе не слишком обоснованно, на взгляд и охотников, и многих охотоведов, поскольку при отстреле на воде практически не остается подранков. А больше, чем указано в квоте, вы просто не вывезете на материк: каждый корабль будет встречен инспекцией. При отстреле в тундре на порядок больше не только затрат, но и подранков. Летом раненый олень в тундре уйдет на 500–1000 м, где тихо ляжет в кусты и помрет. Никто его не найдет и искать не будет, т.к. не вытащить все равно. Остается охота со снегоходов зимой, но это значительно дороже и на промышленный забой не тянет.

Значит, численность излишне размножившегося оленя будет снижаться массовым падежом. Охотники грустят.

В Волочанке самая дешевая оленина в осенний сезон обходилась по 30–40 руб./кг. Такая цена объясняется трудностью с вывозом мяса и тем, что камус, языки, сердце (около 2 тыс. руб. с оленя) охотник уже взял.

Оленьи шкуры не стоят ничего. Их используют для укрывания прорубей, как хозяйственную подстилку. Но большая часть выбрасывается.

С пьянством администрация ведет, похоже, активную борьбу. Во всех трех поселках водку не продают в принципе. Разумеется, за ней можно съездить в Хатангу, но это уже сложнее. Отрадно, что все встретившиеся нам молодые женщины были категорически трезвы даже в компании выпивших спутников жизни. Одним словом, все не так уж плохо на Севере.

Кто хочет работать, тот живет неплохо. Хотя ловля рыбы или отстрел оленей — занятия не из легких.

Волочанка

В Волочанке около четырехсот человек. Имеются школа и медицинский пункт.

История поселка очень древняя. Лежит он на пути от Енисея в Хатангу. С Волочанкой непосредственно связан древний Авам-Тагенарский волок. Отсюда и название.

Разумеется, волоком нынче никто не пользуется, но зимник идет, как и прежде, через нее.

Первый же житель отправил меня в поселковую администрацию, где я был встречен как дорогой гость Ниной Федоровной Алексеенко. Эта замечательная женщина тут же взялась решать наши проблемы с собаками, ночевкой и т.п. Через 15 минут в кабинет прибыл директор школы Денис Теребихин.

Утром из-за нас была отменена часть уроков и все школьники собраны в спортзал, где «Казанская экспедиция» показывала, как ставить палатку, запрягать собак, что едят и как спят туристы. После обеда были намечены наши проводы, совмещенные с катанием детей.

Для тех, кому интересно, сообщим, что на момент нашего посещения школе очень нужен был учитель английского (з/п около 100 тыс./руб., служебное жилье, дешевая коммуналка). Связаться можно, в частности, через страницу ТМК ОУ «Волочанская средняя школа № 15 имени Огдо Аксеновой» в Fb.

Дети в поселке очень общительны, открыты и жизнерадостны. Даже подростковый возраст не слишком их портит (во всяком случае, со взрослыми они вполне корректны.). Общаться одно удовольствие.

Местные девушки прекрасны, работящи и не избалованы шопингом. Они прекрасно шьют и могут по морде рыбы определить, из какого она озера. Одним словом, мы теперь знаем, куда податься, если выгонит жена: учителем в Волочанку.

Окончание следует