КомментарийКультура

Любовная война и танцы на могиле

На экраны выходит фильм самого известного в России современного французского режиссера Франсуа Озона «Лето’85»

Любовная война и танцы на могиле
Кадр из фильма

Последние годы он нас удивлял. Словно его картины снимали разные режиссеры: строгая, мастерски сделанная послевоенная драма «Франц» — не только об отчаянии, но и об отстаиваемом художниками всех эпох тождестве между любовью и жизнью; психоэротический дизайнерский триллер «Двуличный любовник» в традициях Де Пальмы, почти документальное расследование «По воле божьей». Эта антеклерикальная драма о жертвах насилия со стороны католического священника вызвала шок среди приверженцев различных конфессий в разных странах. Российским прокатчикам, к примеру, порекомендовали перенести премьеру кощунственного фильма на «после Страстной недели», чтобы не порочить светлый праздник Пасхи.

И вот новый фильм «Лето’85», отобранный на несостоявшийся Каннский кинофестиваль и ставший визиткой его гипотетической программы.

Озон переносит действие романа одного из своих любимых британских писателей Эйдана Чемберса «Танцы на могиле» в отпускную, прогретую солнцем Нормандию.

Ангелоподобный 16-летний Алексис (Феликс Лефевр), сын простого докера, недавно приехал вместе с родителями в сонный городок Трепор, изучает в колледже литературу, знакомится с уверенным в себе харизматиком Давидом Горманом (Бенджамин Вуазен — одно из главных открытий фильма). Соблазнитель с улыбкой Чеширского кота, с серебряной серьгой, с быстрым парусником и мотоциклом, цитирующий любовные стихи Верлена и Рембо. Очаровывающий и ветреный, как приморский бриз.

Кадр из фильма
Кадр из фильма

Так начинается эта дружба-роман, в которой каждый ищет поддержку. Идеалисту Алексу кажется, что он обрел друга навсегда. Давид, только что потерявший отца, остро нуждается в сочувствии и утешении. Его мать (Валерия Бруни Тедески), управляющая семейным магазином, счастлива, что у сына появился товарищ, и предпочитает не замечать особенности этой дружбы.

Среди героев этой лучезарной поначалу драмы — смерть. Она заявляет о своих правах не только в названии, но с первых кадров — так что никакой детективной интриги нет. Алекс (Феликс Лефевр) пишет свое первое эссе о смерти, рассказывает о своем общении с «будущим трупом» — Давидом, описывает во всех подробностях встречу с парнем, который вытащил его из воды, как тонущего котенка. Вспоминает, как мчали на мотоцикле по прибрежным дорогам Норд-па-ле-Кале.

История разворачивается как шестидневная любовная война с трагической развязкой и кодой — отчаянным танцем на могиле, обещанным в названии.

Смерть — неунывающая подруга неосмотрительной юности, готовой к риску и самопожертвованию, путающей предчувствие любви с любовью.

В ретро-драме «Лето'85» энергия молодости и обреченности первой любви аккуратно инсталлирована в пузырь времени. Озон возвращается к интонации своих ранних режиссерских работ («Криминальные любовники», «Капли дождя на раскаленных скалах») к игре в психотриллер с гей-тематикой. Временами кажется, что многоопытный режиссер превращается в анфантерибля Ксавье Долана, канадского киновундеркинда, размышляющего на тему гендерной изменчивости. Не забывает Озон и свои ранние работы (например, «Летнее платье») и Ромера — что-то вроде «Полины на пляже» или «Бум» Пиното о подростках, запутавшихся в первых чувствах.

Кадр из фильма
Кадр из фильма

Стены в подростковых комнатах обклеены вырезками из журналов 80-х и картинками из жизни египтян, раздувающиеся на ветру яркие рубашки, девушки в купальниках, неоновый свет баров, поцелуи в кинотеатре, пишущая машинка, которой можно доверить сокровенные мысли. Плюс зернистость 16-мм пленки. Это было недавно, это было в прошлом веке. Монтажные стыки усиливают игру мелодрамы и доведенной до абсурда аффективной, неоновой природы ошеломляющих подростковых чувств, перформативный характер поведения вчерашних детей — сегодняшних взрослых.

Учитель литературы месье Лефевр (Мелвиль Пупо) просит Алекса написать о происшедшей драме, чтобы судья разобрался в том деле. Поэтому мы не знаем, в какой из повествовательных цепочек находимся: реальной или литературной истории amour fou от летописца собственного несчастья. Да и сам Алекс, отдавший бумаге сокровенные мысли и чувства, здесь кто: персонаж или автор? убийца или жертва? Ну да, мы выдумываем тех, кого любим. Мы выдумываем и времена, о которых сочиняем кино. Например, восьмидесятые, озвученные сверхтомными и забубенными поп-хитами: от незабвенного Рода Стюарта до Bananarama –– Cruel summer, The Cure.

Эта дискотека 80-х не только включает подсветку беззаботного настроения, каникул, белозубой юности и слепящего солнца, заливающего экран, но и портретирует автора, скучающего по своей молодости.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow