Юная девушка вышла замуж, но быстро поняла, что сделала ошибку. Так бывает. Но развестись оказалось непросто — муж не хотел расставаться и всеми правдами, а больше неправдами удерживал ее. В конце концов терпение ее лопнуло, она четко и громко, так, что слышали все соседи, потребовала, чтобы он уходил. Но он уперся.

Историю Беларуси и осточертевшего ей Лукашенко можно увидеть и так: это странный брак. Лукашенко живет в раннем феодализме — он господин, важна лишь его воля, а непокорную следует наказать так, чтобы навсегда отбить у нее охоту бунтовать. Но в Беларуси, несмотря на советское наследие, сформировалась современная гражданская нация, для которой тупое Средневековье в неталантливом исполнении Александра Григорьевича уже неприемлемо.

Политические конфликты похожи на конфликты между людьми.

Это не вопрос экономической политики или еще чего-то измеряемого, к чему, конечно, есть масса претензий, но не в этом деле. Это те самые стилистические разногласия, которые были с советской властью у Синявского или с нынешним нашим режимом у многих из нас.

Лукашенко — опытный и совсем неглупый человек. Он умеет маневрировать, но в отношении со страной демонстрирует сейчас удивительную неадекватность. Сначала он пытался всех запугать — именно этой цели служила демонстративная жестокость самых страшных послевыборных дней. Не только светошумовые гранаты, но и пытки и изнасилования не были эксцессами исполнителей — это, очевидно, был приказ.

Приказ-то выполнили, но ничего не добились — люди не испугались. Лукашенко изменил тактику — снизил уровень насилия и стал ждать, когда гражданам надоест, когда протест утихнет сам собой. Не утих. Властям ничего не остается, кроме как снова наращивать давление — газ в лицо, водометы, аресты. Ну и секретная коронация.

Но обратите внимание, что Лукашенко даже не пробует предпринять единственно спасительный и естественный, казалось бы, шаг — поговорить со своими оппонентами, которые, кстати, неоднократно заявляли о своей готовности к разговору. А ведь именно так, попытавшись в ходе переговоров расколоть протестующих или подкупить кого-то из них, он мог бы, в принципе, добиться продления своего пребывания у власти. Вместо этого он арестовывает всех подряд, сплачивая своих оппонентов, заставляя их забыть о противоречиях и о конкуренции друг с другом. И это общее свойство диктаторов — они не хотят взаимодействия и не способны к нему. Асад, Мадуро, а можно и не ходить далеко — никто из них никогда не вступает в переговоры. Они не видят других субъектов, кроме самих себя. Недовольные ими — чернь, плебс, которых надо загнать обратно в стойло.

Они видят себя всевластными, они относят к себе слова Ивана Грозного о праве казнить и миловать своих «холопей», то есть вообще всех. Да, они вынуждены произносить слова о законности и прочем, но на самом деле они видят свою власть как ничем не ограниченную. Соответственно, себя — как имеющих право делать что угодно.

В начале нулевых мне довелось быть в Минске на мероприятии, в котором принимал участие Лукашенко. Вечером он давал ужин человек на двадцать — половина были из России, половина — его сотрудники. Приставленный обхаживать меня близкий к белорусскому вождю человек из его администрации в перерывах между подливанием водки и объяснением, как он меня уважает, вдруг спросил, почему мы, в его формулировке — московская интеллигенция, «Батьку не любим?». Я сказал, что причин много, но одна из них — у них убивают политических противников президента. Исчезают люди бесследно. Он всплеснул руками и сказал — дальше цитата, лишь матерные слова заменены на синонимичные: «Как же вы нас достали с этими пропавшими/убитыми! За все время всего-то четверых грохнули. Да и люди какие были — садисты, гомосексуалисты. И вот из-за этого вы…»

Я чуть со стула не упал. Мы находились в резиденции главы государства, сам президент сидел метрах в пяти от меня, а его напившийся до потери всякой осторожности сотрудник рассказывает мне, что убили они всего четверых, стоит ли из-за этого огород городить? Да и люди плохие, хуже Навального, наверное. Впрочем, тогда еще не было Навального, а нам и в страшном сне не могло привидеться то, что происходит сейчас в нашей стране.

Лукашенко проиграл безнадежно — он может еще удерживать резиденцию, но никогда уже не будет управлять страной. Но есть и другой претендент на Беларусь — Кремль. Полагаю, в обозримом будущем он освободит своего союзника от обязанностей делать вид, что он все еще президент Беларуси, отправив его отставку или дав ему какую-нибудь опереточную должность в «союзном государстве». До сих пор этого не сделано лишь потому,

Очевидный план на дальнейшее — «свой» президент Беларуси, управляемый и неодиозный, а потом и поглощение, включение Беларуси в состав России. Но у Кремля тоже не получится — тамошние обитатели повторяют ошибки своего минского коллеги. Им так же наплевать на то, что там себе думают те сотни тысяч, которые выходят против Лукашенко, он видит лишь несколько десятков олигархов, руководителей кланов и прочих серьезных пацанов. Он будет перекупать их, считая, что все остальное приложится само собой — наши начальники ведь искренне верят, что люди не выходят на улицу, а их выводят — деньгами или обманом.

Ни Лукашенко, ни Кремль не понимают, какой зрелости достигло за последние годы общество Республики Беларусь. Кстати этого не понимает и часть наших либеральных комментаторов. Они никак не возьмут в толк, что мирный, ненасильственный характер протеста связан не с тем, что белорусы чего-то не понимают (что они и пытаются им объяснить), а является результатом свободного выбора, соответствует общественным настроениям в Беларуси. Может быть, конечно, белорусы и ошибаются с тактикой, но не нам их учить.