ЮКОС, креатив и ночи в КПЗ

Глава из книги «Как меня убивали. История юриста "ЮКОСа" Василия Алексаняна»

На протяжении шести месяцев после возвращения из Америки он бегает в поисках работы. Найти ту, которую хочет, мучительно сложно. А с его дипломами и амбициями хотелось крутую, высокооплачиваемую и интересную. Идти просто абы куда после Гарварда Алексанян не собирался.

Оксана Балаян: «То, что мне очень понравилось в Васе тогда — как он ждал эту работу. Ждал, не разменивался, не соглашался на другие, менее интересные, активно искал, работал с «хантерами», в какие-то периоды сидел абсолютно без денег… Но знал, что найдется такая позиция, которая будет подходить ему идеально и по объему задач, и по деньгам. И он свою работу дождался».

В декабре 1996 года хедхантеры предложили юриста Алексаняна главе нефтяной компании ЮКОС Михаилу Ходорковскому. На собеседование Василия вез на своей машине отец. Из-за волнения Алексанян-старший даже нарушил правила. Добравшись наконец до офиса, отец и сын поняли, что на собеседование записан не только Алексанян, в приемной сидели еще 12 человек. Василий значился в списке шестым или седьмым. После разговора с ним

Дэйв Годфри говорит мне, что Василий вел себя на собеседовании несколько странно. Главная странность заключалась в том, что он был вызывающе уверен и поставил перед Ходорковским ряд условий, прежде чем согласился на работу. «Причем к моменту, когда его пригласили на собеседование в ЮКОС, Вася находился не в самых благоприятных обстоятельствах: безработный, погрязший в долгах (он был должен и мне), — вспоминает Годфри. — Любой другой был бы рад получить какую угодно работу, не говоря уже о такой огромной ответственности и возможностях. А Вася вместо этого берет и ставит условия. Одним из условий было то, что он будет подчиняться МБХ и только МБХ, тем самым уменьшая вероятность попадания в какую-либо зависимость от других руководителей. Я не помню остальных условий, однако все они были направлены не на Васино личное обогащение, а скорее на повышение эффективности юридического департамента ЮКОСа. Безусловно, МБХ был впечатлен этой решительностью».

Ходорковский тот день и как именно проходило собеседование, уже не помнит.

«Наверное, потому, что я просто пытаюсь выкинуть из памяти всякие тяжелые воспоминания, связанные в том числе и с Василием. У меня вообще проблема, когда я говорю про Алексаняна. Есть Алексанян, которого я знал и который у меня остался в памяти, и я совершенно не хочу этого Алексаняна помещать в контекст книги. …Помню, увидев и послушав Василия, без всякого сомнения, я сразу понял: парень талантливый и амбициозный.

МБХ в первую очередь имеет в виду тот смертельный (в прямом и переносном смысле слова) поход Алексаняна в 2006 году на тонущий ЮКОС, когда он попытается занять в компании руководящий пост и тем самым ее спасти от раздербанивания, хотя всем тогда было очевидно: ситуация уже под контролем Игоря Сечина, на тот момент заместителя руководителя администрации президента, помощника Путина.

…Но до арестов и войн еще несколько лет. И пока конец 90-х — начало активной и самой важной полосы в жизни Алексаняна под названием «Юридическое управление ЮКОСа».

Безусловно, он ощутил свою значимость. Впрочем, сперва в том декабре 96-го его проверила служба безопасности ЮКОСа. Итоги проверки оказались не совсем в его пользу. Вспоминает Леонид Невзлин, один из основателей ЮКОСа, отвечавший в том числе за основные кадровые решения:

«<…>МБХ мне сказал посмотреть на Алексаняна. Я попросил отдел безопасности его промониторить. У безопасности справка оказалась негативная: если коротко, он был хулиган. Частые приводы в милицию, что настораживало. Очень тусовочный. Ну а его профессиональные качества пока можно было оценить лишь по первому и второму местам учебы. Опыта работы особого не было.

Когда я увидел его лично, понял, что парень хороший, дружелюбный, что он более чем умен, хоть и молод, и что он лояльный по определению. И эта лояльность для него как «Отче наш». Не свернет. Плюс — видно было, что у него высокий ай кью. В минусах, как я понял, парень плохо организован и вряд ли хороший менеджер, а мы искали руководителя для большого правового управления. Но я подумал, что если под Алексаняном будет один-два хороших зама с организационными способностями, то с точки зрения оценки деятельности, а самое главное — юридического креатива, лучше Васи не найти. И я его кандидатуру одобрил».

Алексаняна взяли на должность начальника юридического департамента компании «Роспром», которая тогда управляла промышленными активами банка «Менатеп». Этот департамент состоял в тот момент из семи человек, включая Дмитрия Гололобова*, который был и.о. руководителя, и Светлану Бахмину. Весной 1997 года весь юридический департамент «Роспрома» перешел в ОАО НК «ЮКОС», где Алексанян возглавил правовое управление. Он открыл набор и вакансии. К началу 2000-х юруправление из 7 человек вырастет до 55 сотрудников и расширится до пяти департаментов: судебно-арбитражного, налогового, финансового и банковского права, договорного, по работе с предприятиями и департамента общей правовой поддержки.

Когда победителя рейтинга не будет на свете уже несколько лет, а журнал «Карьера» перестанет существовать, я, не найдя нигде ту публикацию, отправлюсь в библиотеку имени Ленина. И там в электронных базах найдется и тот самый звездный рейтинг с его фотографией, и сотни научных монографий, учебных пособий и диссертаций, где, среди прочего, профессорами и докторами права анализируется трагическая история Алексаняна (и постановление Европейского суда по его жалобе на пытки), и его роль в становлении адвокатуры в России. Думаю, он был бы горд.

Помню, как-то выйдя из библиотеки и взглянув на Кремль, что стоит напротив, я поймала себя на мысли:

и где до сих пор лежат стопки макулатуры — обвинительных заключений по «делу ЮКОСа», в котором он и его бывшие однокурсники и друзья проходят как организованная группа…

Кстати, про однокурсников. В создаваемое юруправление он действительно пригласит некоторых из своей юрфаковской тусовки. Ему нужна была команда проверенных людей. А где их взять, как не среди тех, с кем ты учился и крепко дружил. Слово Рудольфу Мхитаряну:

«…Через полгода Вася позвал меня — в судебно-арбитражный отдел. Мы с ним сразу договорились: никакого протекционизма с его стороны не будет, есть работа, а есть дружба, и мы эти вещи не смешиваем. Года через три он позовет в юротдел нашу однокурсницу Нату Амирян. Но Вася даже этого стеснялся. Иногда до смешного доходило. Он публично при всех ко мне придирался: «Почему у тебя последняя пуговица на рубашке не застегнута?», «Почему галстук не так завязан?» По работе придраться было не к чему. Он, конечно, меня этими придирками выбешивал. Каждый день при всех отчитывал, и каждый вечер мы собирались в пабе после работы, где я ему говорил: «Вася, ты достал уже. Чего ты до Натки не докапываешься, собака, а только до меня?» — «Она девчонка». Я говорю: «И что? Она же тоже твоя однокурсница». Если честно, были моменты, когда мне его придирки надоедали и я думал: «Все, ухожу». Никакого карьерного роста, а только Васина позиция: не дай бог, кто-то подумает, что он продвигает однокурсников. Но в итоге я остался. Просто понял и принял эти его показательные упреки: ему было сложно. И дело было не только в руководстве отдельно взятым юридическим управлением, перед ним была огромная махина — компания, в которой он себя должен был поставить таким образом, чтобы с ним, молодым пацаном, считались нефтяники со стажем, руководство, менеджеры высшего звена. Ему нельзя было упасть лицом в грязь, как-то самому подставиться».

Это был не просто солидный адвокат, сопровождающий крупные сделки и только. Алексанян был юристом, способным вступить с оппонентами в своеобразный кулачный бой.

И такой Алексанян 90-х с его нестандартными юридическими шагами идеально подошел Ходорковскому, когда тот развернул войну с инвестором Кеннетом Дартом, терроризировавшим крупный бизнес по всему миру корпоративным шантажом (гринмейлом). Юруправление ЮКОСа устроило с Дартом судебные тяжбы. Параллельно Алексанян и его юристы предложили руководству провести допэмиссию, в результате которой доля Дарта серьезно размывается. Так и получилось. Дарт вынужден был пойти на мировую.

Потом благодаря юруправлению Алексаняна ЮКОСу в Венском арбитраже проиграет коммерсант Евгений Рыбин. В конце 90-х, когда ЮКОС приобрел «Томскнефть», Рыбин лишился сверхприбыли, которая была возможна в силу злоупотреблений со стороны бывшего руководства этой компании. Проще говоря, это было откровенное воровство. Видимо, в отместку Рыбин впоследствии станет самым раскрученным свидетелем обвинения по всем фигурантам «дела ЮКОСа», независимо от того, знал он их лично или нет. Именно Рыбин будет подбрасывать следствию фальшивые документы, которыми обосновывались аресты и содержание сотрудников компании в СИЗО. Фальшивки, подаваемые следствием так, словно они принадлежат правовому управлению ЮКОСа, потом раскроет Алексанян. Благодаря его подсказкам защита во втором деле Ходорковского и Лебедева добьется того, что ключевой опус Рыбина исключат из дела. Это будет за год до смерти Алексаняна.

«Иногда у Васи кружилась голова от успехов, — говорит Армен Микаэлян. — Некоторые люди с ним из-за этого расставались, или он сам расставался… У него была большая зарплата, он ни в чем себе не отказывал. Но, с другой стороны, он это заслужил — так как был страшным трудоголиком. При этом он не был офисным планктоном, карьеристом, конформистом. Ничего подобного. Он не строил карьеру в таком прямом понимании слова, как суперсуперлойеры строят в галстучках и костюмчиках. Но эти лойеры никогда не смогут пойти против силовиков и вести с ними понятийный разговор, как Вася с тем же Ребгуном***: «Ты делаешь черное дело, я буду против этого бороться».

Но до баррикад еще далеко. А пока Алексанян продолжает выстраивать в своем управлении мощную дисциплину. Смешно — при этом его собственная дисциплина вне стен ЮКОСа хромала на обе ноги. Служба безопасности продолжала снабжать руководство негативными отчетами о данном сотруднике.

«У службы безопасности ведь тоже был свой юридический отдел, и они, конечно, себя, а не Васю и его управление считали настоящими юристами. «Этот хрен молодой откуда-то взялся, да еще с западной степенью, что он понимает?» — такое отношение у них было, — вспоминает Невзлин. — Там же работали юристы ментовские: бывшие следователи, судьи, прокуроры, фээсбэшники, а не мальчики, окончившие Гарвард. И вот каждая моя встреча с Алексаняном была подкреплена недельной справкой от службы безопасности. Инциденты за ним ходили гуртом.

Если при нем обижали девушку, он бился с обидчиками до конца. Парень очень эмоциональный. Очень влюбчивый и очень благородный. Просто рыцарь-рыцарь. Чтобы не беспокоить Ходорковского Васиными рыцарскими поступками, у меня выработался алгоритм: я просил сотрудников службы безопасности вытаскивать его из отделений милиции. А это всегда означало для сотрудников, что надо ночью подняться, найти знакомых в милиции и на каких-то условиях договориться, чтобы его выпустили из КПЗ.

Иногда с участием Васи происходили разные разборки на дорогах. Кого-то он подрезал, кто-то его подрезал, вышли, порубились. Вася кого-то вырубил, его кто-то тоже задел, естественно, его забирали в кутузку. Я даже машины его поэтому помню. Самая любимая хулиганская — «Гелендваген Мерседес», это джип военного типа, тогда крутым считался.

Еще Вася был игрок. Пару раз у нас была ситуация, когда он ночью пробивался в офис к своему сейфу. А у нас по ночам служба безопасности никого не пускала. Нужно было спецразрешение.

Иногда его пропускали, потому что все понимали, что игра — это как болезнь. Невозможно человека отговорить, он все равно найдет, где занять. Так уж лучше пусть на работе у себя в сейфе возьмет свои же деньги. Он был безупречно честен — играл только на свои и проигрывал только свои. Никогда в кассе никакой копейки не взял. Вот эта лояльность и честность, вдобавок интеллект — это все в большой плюс.

Я к нему относился хорошо, привычка разруливать всякую подобную фигню в виде милиций и казино не сильно влияла на мое отношение. Из-за того, что он мне доверял, и, надеюсь, не напрасно, он советовался со мной как со старшим мужиком и по поводу своих личных отношений, и касательно вещей, приводивших его к тем или иным жизненным коллапсам. А Ходорковский, для которого поведение Васи, мягко говоря, являлось не конвенциональным, его терпел за то, что тот хороший профессионал».

Ходорковский говорит, что действительно ценил в Алексаняне это качество. Все остальное — отсутствие тормозов и безбашенность — у МБХ не то чтобы вызывало сожаление и шок, для него это было объяснимо:

«Он, без всякого сомнения, был талантливым юристом. Человеком, который способен увидеть схему. Что еще более важно — он был талантливым организатором в юридической сфере. Умел держать под собой способных людей и взаимодействовать с ними, несмотря на свои амбиции. Это не так-то просто. Обычно как? Если человек талантливый и амбициозный, то он просто глушит всех под собой. А Василий умел талантливых людей под себя ставить. Эти люди, конечно, бывали специфическими, посмотрите на того же Гололобова. Но все же. Проблема Василия, как мне кажется, состояла в том, что ему с точки зрения амбиций приходилось себя ограничивать в ЮКОСе. Начальник юридического управления — это, конечно, важная позиция в компании, но это позиция третьего уровня. Условно говоря, начальник подразделения добычи — это второй уровень. Начальник подразделения переработки, сбыта или человек, отвечающий за пиар и взаимоотношения с акционерами, — это тоже второй уровень. А начальник юридического управления — это все-таки вспомогательное, поддерживающее, управление, поэтому третий уровень. И перешагнуть этот уровень Алексанян не мог. Только если бы создал отдельную юридическую компанию, и она бы выросла до безумных размеров. Ему же очень хотелось внешнего уважения. А внутри нашей компании история с чинопочитанием не была развита, я такие вещи принудительным образом душил, потому что у чинопочитания есть очень серьезные производственные недостатки, снижающие эффективность работы. В итоге Алексанян искал признание за пределами компании. Отсюда все эти его замечательные похождения: казино, драки, милиции… Там он мог себя реализовывать больше».

Свидетелями той внешней стороны его жизни, где он так ярко себя реализовывал, естественно, были друзья, которых он все время пытался собрать вокруг, чтобы все вращались в его Вселенной.

Антон Дрель:

«У меня навсегда осталось в памяти, как он звонит в три часа ночи в дверь моей квартиры на Пречистенке и с порога кричит (а он уже в ЮКОСе работал):

«Да мне, Вась, зачем?..» — спросонья пытаюсь вставить я. Свалиться на голову в три ночи — в этом был весь Вася. Проигрывал он, конечно, больше, чем выигрывал».

Сваливался Алексанян ночью и на голову Дэвиду Годфри — когда проигрывал:

«Вася как-то позвонил мне в 4 утра и попросил срочно одолжить ему денег, «пока не наступило утро». Когда я спросил, сколько нужно, он ответил вопросом на вопрос: «А сколько у тебя есть наличными?» Я сказал, что есть 85 000 долларов, он приехал и забрал их все через 20 минут. Но я нисколько не колебался, потому что был уверен: Вася вернет. И он быстро вернул».

В конце 2002 года Алексанян уйдет из ЮКОСа. Как казалось, навсегда. Но весной 2003-го начнутся всем известные события, отстраниться от которых он не сможет…

• undefined

* Гололобов Дмитрий Владимирович (1969 г.р.) — сотрудник правового управления ЮКОСа с 1995 по 2004 год. В середине 2000-х был объявлен Россией в международный розыск как обвиняемый в хищении и легализации незаконно приобретенных денежных средств и в последующем их отмывании. В 2016 году дал показания в американском суде, выступая на стороне российских властей и сообщив среди прочего о якобы «незаконном и коррупционном характере приватизации ЮКОСа» в 90-х годах и о прочих «нарушениях» в компании, в которой он проработал 10 лет. Показания Гололобова приобщили адвокаты White & Case, представлявшие интересы Российской Федерации и настаивающие на непризнании гаагского арбитражного решения о выплате акционерам ЮКОСа $51 млрд. Россия позиционировала показания Гололобова как «критически значимые». После дачи этих показаний в России против Гололобова сняли все обвинения и прекратили его преследование. Официально причины не назывались. Сам он признался журналистам, что «это было просто выгодно РФ».

** Бахмина Светлана Петровна (1969 г.р.)— юрист, бывший заместитель начальника правового управления ЮКОСа, член советов директоров ряда дочерних предприятий этой нефтяной компании. Была арестована в декабре 2004 года прямо на допросе. По версии Генпрокуратуры, она вместе с Дмитрием Гололобовым участвовала в присвоении имущества и активов компании «Томскнефть». Симоновский суд Москвы приговорил ее к 7 годам колонии, Мосгорсуд скостил приговор на полгода. В отсрочке исполнения наказания до того момента, как младший из ее детей не достигнет совершеннолетия, Бахминой было отказано. Пробыла в заключении 4,5 года. Освободилась благодаря широкой общественной кампании в ее защиту.

*** Ребгун Эдуард Константинович (род. в 1947 г.). Один из самых известных в России арбитражных управляющих. В 2006–2007 гг. был назначен властями на должность конкурсного управляющего НК «ЮКОС». Занимался банкротством компании, в результате которого основные ее активы задешево перешли к государственной компании «Роснефть».