Про таких либералов, как я, полагающихся в экономике преимущественно на рыночные силы, а не на государство, часто думают, будто мы наивно недооцениваем провалы рынка. Это, конечно, миф. Дело здесь в другом.
Провалов у рынка полно, и хорошо было бы их исправить с помощью государства. Беда в том, что государство проваливается не реже.
Во-первых, потому, что госслужащие, имеющие возможность принимать решения на крупные суммы, действуют часто в своих интересах, а не в наших. Во-вторых, потому, что госаппарат ошибается в своих оценках потребностей общества даже в том случае, когда желает работать на него.
Следовательно, в государствах с запредельно коррумпированными и во многих случаях малокомпетентными чиновниками (вроде России) регулировать экономику надо поменьше. Провалы государства будут хуже провалов рынка.
Суть спора либералов с государственниками в широком смысле состоит в том, можно ли рассматривать экономику изолированно от политологии и социологии. Либералы полагают, что нельзя, поскольку экономика по-разному работает при разных правилах игры (институтах), заданных государством. Перефразируя известную поговорку, можно сказать: что немцу здорово, то русскому карачун (из-за разных правил игры в Германии и России, а не потому, что немцы, мол, лучше нас).
И еще одно известное выражение я бы перефразировал. Разным крупным политикам приписывают фразу: «Война — слишком серьезное дело, чтобы доверять ее генералам». Я бы сказал, что экономика — слишком серьезное дело, чтобы доверять ее экономистам.
Мы, экономисты, с высоты своей науки видим обычно лишь часть проблемы. Без нас нельзя управлять, как нельзя воевать без генералов.
Но так же, как война — это не только сражения, но и снабжение, финансы и работа тыла, экономика — это еще группы интересов, лоббизм, коррупция.
Впрочем, если нам удастся в будущем поставить аппарат под демократический контроль общества, госрегулирование, возможно, в ряде случаев окажется эффективно. Но далеко не всегда.
Фразу, вынесенную в подзаголовок, произнес в свое время Рональд Рейган — президент самой экономически развитой страны мира. Есть много проблем, которые государство плохо решает даже там.
Скажем, бизнес часто не видит перспективы развития и боится вкладывать деньги в опасные начинания. Это верно. Но почему государственный служащий лучше видит перспективы, чем предприниматель? Он лучше образован? Вряд ли. Все менеджеры из одних университетов выходят. Он имеет больший штат исследователей? Вряд ли. Бизнес тоже сегодня имеет свои исследовательские структуры, да к тому же может просто покупать аналитику в любых «конторах», как государственных, так и частных.
Скорее всего, дело не в том, что государство лучше рынка оценивает перспективы, а в том, что чиновник легче расстается с деньгами: они ведь не свои, а государственные. Можно рискнуть миллиончиком-другим. Не жалко.
Про успехи госрегулирования всегда интересно рассказывать, но вот про то, сколько государственных денег утонуло в нелепых проектах, говорят меньше.
А ведь эти деньги берутся не с неба. Они изымаются в виде налогов у того же самого бизнеса. Для того чтобы дать какую-то сумму Илону Маску, надо сначала отнять какую-то сумму у Илона Маска и у тысяч маленьких илонов масков, некоторые из которых могли бы развиться в больших, если бы не отдавали свои деньги «всемогущему правительству». Каждый раз, когда оно говорит, как помогло развитию, следует помнить, что перед этим оно развитию помешало. Оно изъяло средства у предпринимателей, сократило их возможности для осуществления инвестиций, сделало бизнес более робким в отношении оставшихся денег.
Да, государство может вмешиваться в экономику. Вряд ли сегодня реалистично ожидать, что она будет существовать лишь на рыночной основе. Но государственное регулирование следует считать не само собой разумеющимся делом, а чем-то экстраординарным.
Чиновник должен доказать обществу, что имеет право распорядиться деньгами, которые ему не принадлежат. Бюрократия должна убедить политиков, прессу, гражданских активистов в том, что имеет право взять миллиончик-другой и отправить их на поддержку той или иной деятельности. Должны быть убедительные доказательства того, что эта поддержка не имеет коррупционного характера, что данное направление действительно перспективно и что на финансовом рынке (с помощью кредитов и эмиссии ценных бумаг) невозможно получить средства для соответствующего проекта развития.
Если кто-то захочет взять у вас большую сумму денег и направить на свои цели, вы наверняка возмутитесь. И вряд ли удовлетворитесь объяснениями «партнера», что ему лучше видно, что он, в отличие от вас, специалист и что все в мире так делают. Вы, возможно, дадите ему деньги, но лишь убедившись, что вас не разводят.
А вот в случае с государством мы сплошь и рядом ограничиваемся именно подобными объяснениями. На налоги смотрим, как на пропавшие деньги.
Государство тратит их как угодно, а нам лишь в общих словах говорит о пользе госрегулирования.
