Многие считают чрезмерным вмешательство российского государства в экономику. К такому выводу легко прийти, посмотрев на количество отчетности, которое приходится формировать сотрудникам госучреждений, или на ограничения, список которых регулярно пополняет Государственная дума. Такие наблюдения неизбежно наталкивают на вывод о том, что государственное регулирование как явление должно быть сведено к минимуму.
При этом рыночная экономика в России достаточно сурова. Существуют целые сектора экономики, фактически занимающиеся скрытым мошенничеством.
Например, компании, продающие по баснословным ценам бесполезные для лечения серьезных заболеваний БАДы, фирмы, которые убеждают людей срочно поменять счетчики учета воды или купить дешевый ширпотреб по завышенным ценам.
Тем, кто занимается подобным бизнесом, совершенно безразлична бедность, в которой живут многие российские семьи, включая пенсионеров. Они готовы отнять последнее, таким образом поставив людей на грань гуманитарной катастрофы.
Однако государство часто не компенсирует, а лишь усугубляет подобные провалы рынка. Например, когда чиновники вступают в сговор с производителями подделок или с недобросовестными строительными компаниями. Или когда государство прямо встает на сторону нарушителя, как в случае трагедии в торговом центре «Зимняя вишня», произошедшей в том числе по вине недобросовестных регуляторов.
Парадокс в том, что в развитых странах государственного регулирования на самом деле ничуть не меньше, а может, и больше.
В Германии, Нидерландах или Швеции регулирования предостаточно. Люди в этих странах не могут просто так вынести старую мебель на помойку или выставить постояльца из съемной квартиры. И соблюдать эти правила приходится довольно строго. Но при этом большинство людей не жалуются на несправедливость регулирования, потому что понимают, что оно осуществляется в общественных интересах.
Следовательно, проблема не в масштабах регулирования, а в его содержании. В развитых странах оно значительно чаще действует в общественных интересах и реализуется квалифицированными исполнителями.
Приблизительно так же дела обстоят и с индустриальной политикой. Рыночная экономика нередко не справляется с задачей формирования новых рынков. Иногда частный сектор попросту не видит новых технологических направлений. Да, рынок использует систему цен для того, чтобы сигнализировать инвесторам о направлениях вложений. Капитал должен направляться туда, где цены выше из-за недостатка предложения.
Однако рыночная система цен действует в рамках существующих технологических парадигм. О существовании новых парадигм рынок может ничего не знать. И даже если он догадывается о них, то боится рисков, связанных с неизведанной технологической сферой. Поэтому роль первопроходца нередко приходится играть государству.
Многие из прорывных изобретений, которые мы привыкли считать порождением частных инвестиций, на самом деле появились благодаря усилиям государства.
Интернет возник благодаря сети, использованной американскими военными, GPS также возник благодаря военным разработкам. Сенсорный экран стал результатом исследовательских усилий инженеров, начавших свои разработки в государственных организациях.
IPhone, Кремниевая долина и многие другие триумфальные инновационные истории получили большую технологическую и финансовую поддержку от государства. В целом финансовую, исследовательскую и информационную помощь в развитых странах получают очень многие компании, исключениями из которых не являются даже проекты Илона Маска.
В России тоже достаточно историй успешной господдержки инновационных компаний. Однако даже в случаях, когда новые фирмы получают от государства квалифицированную экспертную помощь, на эти же компании потом заводятся уголовные дела из-за ошибок, допущенных при прохождении процедур оформления или заполнении конкурсной документации.
В результате, помогая одной рукой, другой рукой государство создает бизнесу проблемы.
Различие между российской экономикой и экономикой многих развитых стран заключается не в масштабе регулирования, а в его содержании. Поэтому здесь на длительной дистанции предстоит решать проблемы высокого уровня коррупции и часто недостаточной квалификации тех, кто занимается госуправлением, а не искать выход в демонтаже регулирования.
