Это первое и единственное собрание его поэтических сочинений. От текстов 1950-х — до совсем свежих, этого и прошлого годов. Песни Юза не раз публиковались в России и на Западе, но вот стихи — никогда.

Для многих Алешковский — это песни в первую очередь. Логично поэтому, что издал его книгу KISMET, легендарный эмигрантский лейбл, выпускавший в свое время Вертинского, Северного, Высоцкого. Алешковский — такой же классик жанра, как и они.

Здесь же под одной обложкой собраны его стихи, не предназначенные для пения — цикл «Подражания старинным поэтам Китая» и стихотворные посвящения друзьям: Михаилу Барышникову, Александру Ширвиндту, Леониду Ярмольнику, Андрею Битову.

«Сочинения отца — что в стихах, что в прозе — о торжестве людей, а не идей. Ив этом смысле его жизнь поучительна не менее текстов», — пишет в послесловии к книге сын Юза Алексей Алешковский.

Это позиция — люди важнее идей — ключевая у него. Вы не найдете у Алешковского сатиры или высмеивания. Человек, сам не раз битый, бить или даже просто судить других отказывается наотрез.

Все помнят песню 1961 года «Совецкая лесбийская» (именно так — совецкая):

Пусть на вахте обыщут нас начисто, Пусть в барак надзиратель пришёл — Мы под песню гармошки наплачемся И накроем наш свадебный стол.

Женишок мой, бабёночка видная, Наливает мне в кружку «Тройной», Вместо красной икры булку ситную Он намажет помадой губной.

Сам помадой губною не мажется И походкой мужскою идёт, Он совсем мне мужчиною кажется, Только вот борода не растёт.

Эх, закурим махорочку бийскую, Девки заново выпить не прочь — Да за горькую, да за лесбийскую, Да за первую брачную ночь!..

А вот в 2019-м. «Постсовецкая гейская»:

…Не какой-то я там совратитель по депрешке взгрустнувших самцов, а, в натуре, твой верный учитель и защитник, в конце-то концов.

Что нам койка? Постелем овчину. Прибивай свой любимый портрет. Это Оден. Лицо — сплошь морщины. Сразу видно: великий поэт!

Ты — единственный в мире средь женщин! И одна среди массы мужчин! Обожаю тебя я не меньше, чем Спасителя христианин.

Жахнем, милый, за жисть нашу гейскую, за дружбанство, свободу, любовь! Да за русскую в нас, за еврейскую и отчасти татарскую кровь.

Почти 60 лет между этими текстами, а мысль все та же: человеческие чувства — главное, остальное второстепенно.

В книжке — вся классика, сочиненная Алешковским. И песня про Сталина («Товарищ Сталин, вы большой учёный — В языкознаньи знаете вы толк, / А я простой советский заключённый, / И мне товарищ — серый брянский волк»), и песня про Окурочек («Из колымского белого ада / Шли мы в зону в морозном дыму. / Я заметил окурочек с красной помадой / И рванулся из строя к нему»). Для людей неискушенных откровением станет, что у этих песен есть автор — замечательный советский детский прозаик и не менее замечательный антисоветский взрослый писатель. Трудно поверить, звучит ведь вполне фольклорно. По сути, это и есть фольклор, воплощение не только личного опыта Алешковского, но коллективного народного. Потому и не устарело.