По версии следствия, за гибель восьми человек ответственны два высокопоставленных руководителя тушения пожара — начальник управления пожарно-спасательных сил городского главка МЧС полковник Дмитрий Ширлин и его заместитель подполковник Сергей Барсуков.

Уголовное дело по факту халатности находится в Преображенском районном суде с мая 2019 года. Но суд принимать решение не спешит. Сначала судья Вероника Сиратегян постановила вернуть дело в прокуратуру, а после обжалования потерпевшими этого постановления удовлетворил ходатайство защиты обвиняемых о проведении дополнительной экспертизы. Несмотря на то что в деле уже есть несколько экспертиз.

Около 17 часов вечера 22 сентября 2016 года на Амурской улице на востоке Москвы загорелся склад с пластмассой. Как сообщали СМИ, по документам арендатор склада — ЗАО «Виктория» — снимал помещение под овощехранилище, но на деле в огромном помещении было расположено около 50 компаний, занимающихся продажей искусственных цветов и одноразовой посуды. До трагедии Госпожнадзор неоднократно выносил руководству многих из этих компаний предписания об устранении нарушений противопожарной безопасности, но склад продолжал работать.

Первые пожарные расчеты прибыли на Амурскую в 17.30. На тот момент площадь пожара составляла 250 квадратных метров, к 20 часам, после уточняющей разведки, выросла до 500 квадратных метров. В конце концов огонь распространился на площадь в 4000 квадратных метров, а численность сотрудников МЧС, участвующих в ликвидации пожара, достигла 300 человек.

На Амурскую прибыли высокопоставленные офицеры МЧС — в 19.47 руководство тушением пожара взял на себя начальник управления пожарно-спасательных сил городского главка МЧС полковник внутренней службы Дмитрий Ширлин, оперативным штабом руководил его заместитель подполковник Сергей Барсуков. Здание было поделено на четыре участка тушения. Участок № 4 — на крыше склада.

Именно Дмитрий Ширлин, по версии следствия, определил участок № 4 основным направлением тушения пожара — «работы по вскрытию и разборке крыши горящего здания». Ширлин и Барсуков отправили пожарных на крышу склада, горевшего к тому моменту больше двух часов, не учитывая, что кровля относится ко «второму классу огнестойкости». Иными словами, не может выдержать воздействия огня больше 15 минут.

Ни одного работника в помещении не было — около ста сотрудников были эвакуированы после начала пожара. Спасать от огня было некого.

В 20.50 прогоревшая крыша под пожарными провалилась.

Следствие считает, что некоторое время после этого восемь спасателей были живы.

на месте пожара было много техники, люльки, лестницы, пенная установка «Кобра», но с водой были проблемы. «Там безводный участок был, — рассказывает Лариса Лисеенко, вдова капитана Романа Георгиева, погибшего при пожаре. — Поэтому воду пришлось тянуть издалека, от магистральной линии. Соответственно давление было низкое, и были постоянные перебои с водой. К месту даже запрашивали поливомоечные машины».

До 7 утра сгоревших спасателей никто не вытаскивал.

Утром министерство назвало имена всех погибших:

• полковник Александр Юрчиков,
• майор Алексей Акимов,
• капитан Роман Георгиев,
• старший лейтенант Александр Коренцов,
• прапорщики Павел Андрюшкин, Николай Голубев и Сергей Синелобов,
• старшина Павел Макарочкин.

Почти все пожарные имели нагрудные знаки и медали. Некоторые спасатели занимали высокие должности: Алексей Акимов, например, был начальником 46-й пожарно-спасательной части, а Александр Юрчиков — начальником службы пожаротушения федеральной спасательной службы 22-го пожарно-спасательного отряда. У многих погибших остались дети.

Вдова капитана Романа Георгиева Лариса Лисеенко в сентябре 2016 года была на 7-м месяце беременности, их семья ждала первенца. Сейчас дочери Романа Лизе почти четыре года. Роман работал заместителем начальника отдела проведения аварийно-спасательных работ Управления пожарно-спасательных сил Главного управления МЧС России по г. Москве. «По сути, это кабинетная работа, — говорит Лариса. — Он работал как обычный человек — с 9 до 18. Потом обратился к руководству и попросил выезжать на пожары. Прошел стажировку и получил доступ. Он никогда не хотел бросать работу — мы даже разговаривали с ним на эту тему, я переживала, что это опасно, но он говорил, что ему нравится».

Вспоминая события 22 сентября, Лариса методично перечисляет ошибки, допущенные руководителями тушения пожара:

— Изначально в пожаре ничего сложного не было. Сотрудники склада показали первым прибывшим подразделениям, где замкнуло и где начался пожар. Потом огонь начал разгораться на большой площади. И они почему-то решили применять тактическую вентиляцию.

К моменту, когда приехал Рома, когда поднялся на крышу, горело уже почти три часа. Я не понимаю, зачем нужно было отправлять туда людей. Там было проложено всего две рукавные линии (трубопроводные линии из одного или нескольких пожарных рукавов, соединенных между собой. — А. Р.). Ну вот пожарные сделали бы это отверстие в крыше, пустили бы внутрь воду или пену — на такой огромной площади это капля в море.

После пожара Следственный комитет возбудил уголовные дела о халатности и о нарушении требований пожарной безопасности. Обвиняемыми по первому делу выступают Дмитрий Ширлин и Сергей Барсуков.

Следствие считает, что они не смогли грамотно оценить обстановку в складском комплексе. В обвинительном заключении сказано, что Дмитрий Ширлин, «исполняя ненадлежащим образом свои должностные обязанности, небрежно относясь к службе, не проанализировал доступную ему информацию о пожаре, не оценил должным образом обстановку, проигнорировал информацию о пределе огнестойкости объекта № 9 и особенностях его крыши и без имевшихся на то оснований принял решение увеличить численность сил на участке № 4». При этом «лично разведку в указанном месте Ширлин Д.А. не провел».

Обвиняемые не признают своей вины. Они настаивают: спасателей отправили на крышу, чтобы те установили водяную завесу для охлаждения компрессоров и газовых баллонов, находящихся в здании, и не допустили взрыва. По их словам, никаких данных об ухудшении ситуации на крыше с технических контрольных приборов не поступало. В экспертизе научно-исследовательского института противопожарной обороны МЧС России указано обратное: «Информация о разрушении бетонных конструкций поступала на протяжении значительного времени от многих участников тушения пожара». В том числе

и не предупреждало пожарных об ухудшающейся обстановке. В конце экспертизы ее автор приходит к выводу, что никакой крайней необходимости отправлять пожарных на крышу не было, «пожарные никого не спасали и катастрофу не предотвращали». Расстояние до ближайших к пожару жилых домов составляло более 500 метров.

— Я никогда от МЧС официальной позиции по поводу случившегося не слышала, — говорит Лариса Лисеенко. — Знаю, что была служебная проверка. Что они там могут написать? Они написали про недопущение таких ситуаций в будущем. И про то, что вины погибших ребят в том, что произошло, нет.

После трагедии семьям погибших от мэрии Москвы были выплачены компенсации в 1 миллион рублей. Также помощь оказало Всероссийское добровольное пожарное общество. СМИ тогда часто писали о погибших пожарных: на страницах газет публиковались их портреты, спасателей называли героями и говорили, что они навсегда останутся в памяти. Сейчас про трагедию мало кто помнит.

Про нее помнят некоторые коллеги спасателей — они из солидарности клеят на свои пожарные машины стикеры с надписью «Вечная память героям» 22.09.2016 — и родственники погибших. По словам Ларисы Лисеенко, их объединило общее горе, и они общаются друг с другом, «несмотря на разницу в возрасте и то, что они живут в разных местах».

Суды тянутся уже больше года. Очередное заседание по делу состоится 2 октября в Преображенском районном суде.