Радужные перспективы

Александр Борис де Пфеффель Джонсон вовремя сделал ставку на евроскептицизм и политически возглавил, а Брексит занес его в премьерское кресло. Джонсон всеми правдами и, как теперь выясняется, неправдами год назад победил на всеобщих выборах, получив решающее большинство в Палате общин в 80 голосов, сформировал правительство «из преданных Брекситу и себе лично легковесов», как назвала их «Таймс», и смог вплотную подойти к исполнению главного обещания: реально вывести страну из Евросоюза. Формально это произошло 31 января, переходный период закончится в декабре.

Прекрасные мечты переполняли премьера. Великобритания, вдохновенно говорил Борис Джонсон в начале февраля в программной речи в Гринвиче, «покидает свою куколку. После десятилетий спячки мы возвращаемся в качестве борцов за глобальную свободную торговлю». Он обещал «великую многомерную игру в «шахматы» нескольких переговоров одновременно», используя «нервы, мышцы и инстинкты, которыми этой стране не приходилось пользоваться уже полвека».

Ему казалось, что у него на руках серьезные козыри: политическая близость и взаимопонимание с президентом США Дональдом Трампом, обещавшим «хорошему парню» «грандиозную», «феноменальную» торговую сделку. Уверенность в возможности большой торговли с Китаем — недаром же Британия поначалу широко открыла свои двери для китайской Huawei с ее беспроводными сетями 5G (которые, однако, вскоре под давлением американцев пришлось закрыть). Перспективы свободных от европейских ограничений торговых союзов по всему миру. Не говоря уже о том, что британская экономика — один из мировых лидеров, Лондон — финансовая столица Европы и судебная Мекка мира…

Но дым торжеств быстро рассеялся, начались практические дела, подступили ежедневные проблемы страны. К тому же навалился ковид, и дела пошли наперекосяк.

«Теория, мой друг, суха, но зеленеет жизни древо»

Началось с того, что борьба правительства Джонсона с коронавирусом не задалась. По мнению экспертов и практически всей британской прессы, в результате серьезных управленческих ошибок Британия печально лидирует в Европе по количеству жертв первой волны коронавируса. Обещанная премьером «лучшая в мире» система тестирования работает плохо — как замечают оппоненты в парламенте: «нам не нужна «лучшая в мире», нам нужна работающая».

Коронавирус просто нокаутировал правительство, которое было заточено на Брексит. Влиятельная «Файнэншл Таймс», оценивая метания и непоследовательность в решениях правительства, насчитала за полгода дюжину разворотов в обратную сторону под давлением обстоятельств или общественности. Несколько раз в кризис премьер вообще на время «исчезал», видимо, растерявшись — как, например, в начале пандемии или при взрыве в Америке движения BLM.

Однако и с вожделенным Брекситом на практике получилось нехорошо. Ключевые переговоры с ЕС о постбрекситской сделке оказались отягощены взаимными обвинениями в неуступчивости и застопорились. И Джонсон решил «припугнуть ЕС» (так это формулирует «Таймс»).

Он заявил о решении отменить некоторые ключевые положения Договора о выходе из ЕС, который был торжественно согласован и принят парламентами двух сторон меньше года тому назад.

Это произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Еще бы: ведь речь идет об Ирландии! Несколько лет стороны пытались решить неразрешимую проблему Брексита: установить границу с ЕС, не создавая пограничные и таможенные пункты между югом острова Ирландия Республикой Ирландия — частью еврозоны, и Северной Ирландией — частью Соединенного Королевства. При этом сохранение открытой границы — в соответствии с Белфастским соглашением (его еще называют Соглашением Страстной пятницы) — жизненно важный элемент мира в регионе, установившегося после десятилетий кровопролитной борьбы между сторонниками воссоединения Ирландии и сторонниками унии с Британией.

Согласие правительства Джонсона, чтобы Северная Ирландия формально принадлежала к таможенному пространству Британии, но фактически оставалась бы внутри единого европейского рынка, соблюдая правила ЕС, а таможенная граница прошла бы по Ирландскому морю между двумя крупнейшими Британскими островами, открыло путь к Брекситу и стало основой победы консерваторов на парламентских выборах. Кстати, недавняя публикация «Файнэншл Таймс» о январском правительственном докладе Уайтхолла с грифом «официальная чувствительность» показывает, что руководство страны хорошо понимало суть противоречий в Договоре.

Сейчас, когда переговоры с ЕС зашли в тупик, премьер предложил в одностороннем порядке переписать положение международного договора, ссылаясь на «недружественное поведение ЕС» вплоть до якобы угроз голодной блокады Ирландии со стороны ЕС… Билль о внутреннем рынке предоставит министрам право игнорировать части договора о выходе из ЕС, касающиеся государственной помощи и таможни в Северной Ирландии.

Скандал

Начался полномасштабный скандал. В оппозиции оказались даже некоторые видные соратники Джонсона: консерваторы из нижней и верхней палат, а несколько высших знаковых чиновников правительства подали в отставку. Один из лидеров лейбористов, Эд Милибенд, заметил, что Джонсону удалось невозможное: объединить пять бывших премьеров — Джона Мейджора, Тони Блэра, Гордона Брауна, Дэвида Кэмерона и Терезу Мэй, — дружно выступивших против придумки премьера. Это вопрос не только репутации и чести, но и чистого прагматизма, здесь нет ничего от загадочных дебатов между юристами о статусе международного права: речь идет об основах того, что нужно для доверия, — практически хором написала английская пресса.

Тем более что, как утверждают некоторые консерваторы, аргумент о «блокаде» был придуман позже, просто как оправдание. Да и сам Джонсон признал, что в его законопроекте в этом отношении не содержится никаких контрмер.

Естественно, ЕС на угрозы не поддался. Наоборот: эксперты почти единодушно считают, что заключение сделки выглядит теперь еще менее вероятным. Как недоумевают в сети, «идея, что страна с 66 миллионами жителей может пугать и выдвигать ультиматумы второй экономике мира с рынком в 448 миллионов, кажется очень странной».

Крайне неприятно для Даунинг-стрит отреагировали и в США: кандидат Трамп встал на сторону Лондона, а кандидат Джо Байден (ирландец в пятом поколении) — на сторону Брюсселя. В Америке, по подсчетам журнала «Экономист», живет до 20 миллионов ирландцев, а по другим оценкам, каждый десятый американец числит себя в каком-то поколении ирландцем. Можно не сомневаться, там за темой будут пристально следить. Поэтому вполне понятно, что как бы ни сложилась президентская кампания в США, председатель палаты представителей Конгресса, от решения которой зависит судьба такой нужной королевству межатлантической торговой сделки, Нэнси Пелоси предупредила, что, если Великобритания нарушит международное право и Брексит подорвет соглашение Страстной пятницы, на достижение договора «не будет абсолютно никаких шансов».

Есть ли привкус победы?

Тем не менее закон все же был принят во втором чтении — у консерваторов в Палате общин огромное преимущество. К третьему чтению оппозиция добилась лишь поправки, что окончательное решение будет принимать не правительство, а парламент. Однако, как остроумно заметил лорд Дэвид Андерсон, пожизненный пэр, «Если китайское правительство решит разорвать совместную китайско-британскую декларацию по Гонконгу, будет ли иметь значение, что Всекитайское собрание народных представителей предварительно одобрило его намерения»?

Вспомнил о Гонконге лорд, видимо, неслучайно. Неразрешимый пока конфликт вокруг свобод бывшей британской колонии Гонконга надолго перечеркнул перспективы британо-китайских отношений. Первая крупная торговая сделка после Брексита с Японией, как сообщает главная деловая газета страны «Файнэншл Таймс», добавит всего 0,07 процента к валовому внутреннему продукту Великобритании, в то время как потери ВВП в результате выхода из таможенного союза и единого рынка ЕС составят, по прогнозам правительственных экономистов, не менее пяти процентов в лучшем случае.

Но есть ли после голосования в парламенте у премьера победное послевкусие?

После заключения компромисса с диссидентами внутри собственной партии в прошлую среду Борис Джонсон пригласил несколько депутатов в свой кабинет. Приглашенных, как рассказывает газета «Таймс», поразило его настроение: «Обычно кипучий г-н Джонсон, для которого шутки, приколы и панибратство являются нормой политического поведения, казался необычайно серьезным, даже мрачным. «Он казался покорным. Он был озабочен и совсем неоживлен, как можно было бы ожидать», — сказал один из них. «Можно только гадать, что это: следы болезни, тяжесть ответственности или, может быть, просто признание, что он не всегда хорошо информирован? Скорее всего, это какая-то комбинация всего вместе».

Еще вчера он где-то здесь был, желчно припоминают другие: это он в марте назвал панический поиск предприятий, которые смогли бы массово и незамедлительно выпускать ИВЛ, операцией «Последний вздох», а в августе повесил на «мутировавший алгоритм» провал своего правительства, которое не справилось с аттестацией школьников и выставило необоснованно заниженные оценки тысячам выпускников. «Единственный известный «алгоритм-мутант» — немедленно ответили премьеру в сети, имея в виду особенности избирательной системы, — тот, что «перевел» 44 процента голосов избирателей в 56 процентов их депутатов в парламенте.

По мнению аналитиков, как пишет «Нью-Йорк таймс», опасность кризиса заключается не столько в возможности поражения правительства с биллем в парламенте, сколько в постепенном ослаблении поддержки, и Джонсон, возможно, «ослабнет в то время, когда его правительство будет бороться с возрождением коронавируса и последствиями разрушенной в результате локдауна экономики». В Британии во втором квартале произошел самый глубокий спад в экономике среди государств «Большой семерки» — 20 процентов ВВП, а рост безработицы к середине следующего года ожидается до 7 процентов.

Очарованные Джонсоном в недавнем прошлом избиратели тоже не воодушевились его перформансом с изменением договора. Даже для эпохи ковида, когда день начинается сводками новостей о вспышках и локдаунах, такая выходка оказалась слишком острым блюдом.

Ведущая британская служба социологических опросов YouGov сообщает, что 47 процентов граждан считают планы нарушить закон неприемлемыми, и только четверть считает, что это допустимо. При этом 59 процентов британцев считают, что правительство в целом плохо справляется с политикой Брексита.

И, наконец, обстоятельство, которое представляется особо важным. Брексит мог бы стать поводом для нового урегулирования между четырьмя составными частями Соединенного Королевства: Англией, Шотландией, Северной Ирландией и Уэльсом, если бы власть, изъятая у Брюсселя, была распределена по составным частям Великобритании.

Однако Джонсон, пишет «Файнэншл Таймс», взял обратный курс, и автономные администрации справедливо расценили законопроект как наступление на децентрализацию. По их оценке, билль предоставит центральному правительству Великобритании новые полномочия по расходованию бюджетных средств, что позволит ему игнорировать пожелания автономных правительств и напрямую финансировать региональные проекты. Закон Джонсона заставит территории принять такие стандарты в области продовольствия, окружающей среды и защиты животных, которые будут согласованы правительством в пост-брекситских торговых сделках. «Это огромный захват власти — подрыв сил, которые принадлежали Уэльсу, Шотландии и Северной Ирландии на протяжении более 20 лет», — сказал первый министр Уэльса Марк Дрейкфорд и обещал, что правительство Уэльса будет выступать против этого «на каждом шагу». «Файнэншл Таймс» оценила проект закона как большой подарок движениям за независимость.

Таковы неполные итоги работы премьера Бориса Джонсона за последний год. Есть от чего впасть в «хандру» и потерять «жизнерадостность».