Москва как пылесос
На рисунке изображена Москва — от нее вниз, как корни, растут пылесосы, высасывающие все вокруг себя. На фоне этого изображения, взятого из своего же видеоролика, в штабе выступает кандидат в губернаторы Иркутской области Михаил Щапов.
- «За земляков»,
- «Будь сибиряком»,
- «ЯТы сибиряк»,
- «Сибиряки на своей земле должны жить достойно»
— в противовес своему главному оппоненту из Воронежа, Щапов делает упор на то, что он местный.
Щапов — коммунист, более 10 лет проработал в местном ФСБ. Ему противостоял Игорь Кобзев, заместитель главы МЧС, назначенный врио главы региона после отставки губернатора-коммуниста Сергея Левченко в декабре прошлого года. Левченко, кстати, поддержал Щапова, а тот, в свою очередь, обещал однопартийцу, что он станет кандидатом в сенаторы.
«В ответе за область и за людей» — гласил главный слоган кампании Игоря Кобзева, в ходе которой он особенно уделял внимание социальной сфере. В июле Кобзев договорился с Путиным о выделении области 10 миллиардов рублей в качестве финансовой помощи. В комментарии «Новой» экономист Наталья Зубаревич рассказывала, что, если в целом по стране за первое полугодие (с января по июнь) расходы на соцполитику выросли на 16%, то в Иркутской области они подскочили на 48%:
«Для меня это совершенно очевидный знак того, что пытаются распределять деньги, чтобы подкупить население», — была уверена Зубаревич.
Например, в августе стало известно, что власти Иркутской области выплатят по 10 тысяч рублей семьям с детьми от 16 до 18 лет — в качестве меры поддержки после пандемии. А буквально за неделю до выборов, как по совпадению, был объявлен еще один новый пакет соцподдержки семьям с детьми.
Прогуливаясь по улицам Иркутска в последние дни перед голосованием, едва ли вообще можно было опознать второй это тур или первый. С билбордов смотрели только Кобзев и Щапов. А трех остальных кандидатов, среди которых был, например, Геннадий Щадов из КПСС — можно было увидеть лишь на информационной доске возле кабинок для голосования. К слову, Щадова КПРФ считала явным спойлером, придуманным властями, чтобы отнять голоса у Щапова.
В итоге именно Щадов стал третьим, предварительно набрав 4,2%.
«Едро—в ведро»
— Ну, во-первых, «Едро» — в ведро однозначно и бесповоротно!
Так на вопрос, за кого голосовал, у выхода с избирательного участка отвечает мужчина лет пятидесяти Карим Алексеевич. Он держит под руку супругу, которая добавляя, шепчет ему: «Щапов — местный». Карим Алексеевич задумывается и как бы продолжает реплику жены:
— Понимаете, не в личности дело — не в Кобзеве. Он, может, парень неплохой, кто его знает… Но он как самовыдвиженец (а на самом деле, всем понятно, как кто) будет выступать за ввод сюда, в Иркутскую область, огромных федеральных компаний, которые будут поглощать мелкий бизнес, будут устанавливать свои правила. Если раньше люди могли маневрировать между местными частниками — то когда придут федералы, одна компания будет поглощать другую.
Карим Алексеевич продолжает, загибая пальцы, несколько раз убежденно повторяя фразу
«у регионов ничего не остается — все уходит в Москву»:
«Наша экономическая система выстроена между центром и регионами таким образом, что нужно попрошайничать. Что сможет товарищ Кобзев? Попросить у Кремля, чтобы здесь что-то сделали. Товарищ Кобзев приходит к товарищу Путину и просит деньги на то и на то. Что отвечает президент? Я тебе дал возможность стать губернатором, вот там есть местные олигархи — с ними и договаривайся. Что может сделать человек из региона, выбранный народом? А это человек, который действительно добился губернаторского кресла.
Он может прийти и сказать: «Ребят, если вы не выделите денег, я об этом скажу народу. Не хотите? Не надо. Я вывожу людей на улицы».
Если рассматривать Щапова как локомотива альтернативы «Единой России» — нужно голосовать за Щапова безотносительно личности. Хороший или плохой он как человек — не суть важно. Инструмент в виде народа является главным инструментом в нашей действительности».
Один за другим с лестницы спускаются люди, которые просто отрезают:
- «Протест. За Щапова»,
- «За Щапова. За нашего»,
- «"Единую Россию" в баню. В ба-ню».
Из дверей школы выбегает молодая девушка Саша — в рыжем осеннем пальто и берете на бок, из-под берета развеваются розовые пряди волос. Она начинает свой ответ на вопрос, за кого голосовала, почти так же как Карим Алексеевич:
«Ну не за "Единую Россию" же, простите, — Саша произносит название партии сквозь зубы. — Я учусь на втором курсе, все мои ровесники за Щапова, все голосовали против поправок в Конституцию. Родители мои голосовали против. А вот бабули — за».
В первые два дня «досрочки» — в пятницу и субботу — на участках Иркутска визуально было значительно меньше людей, чем в воскресенье, и подавляющее большинство из них — бабушки старше 70-80 лет. Одну бабушку, придерживая под руки, к избирательной кабинке провожает сын, другая — медленными шажками с палочкой добирается до стола, чтобы расписаться. Анна Александровна пришла голосовать в пятницу — буквально выбегая с участка с авоськой с продуктами в руках, она отвечает, за кого голосовала: «За Путина!».
— Это как? — уточняю у женщины.
— Ну, за Кобзева. Чтобы бардака не было.
Или Зинаида Александровна, ей 86 лет, одета очень нарядно — в ушах крупные розовые серьги, на голове пушистая меховая шапка — тоже голосовала за Кобзева: «Мы с мужем смотрим телевизор — сколько Кобзев сделал в Тулуне [после наводнения летом 2019 года — Ред.], квартиры раздал, а как лес наш не дал в Китай продать! Этот Левченко ничего не делал столько лет, а Кобзев пришел и все сделал! Тарифы на электроэнергию пообещал сохранить, не повышать».
— Энерготарифы и Щапов обещал сохранить.
— Да? Ну, про Щапова я это не слышала, это я по телевизору смотрела — там не было.
Долго рассказывая про опасность в виде американцев во власти, которые «продадут все, что есть в стране», если губернаторское кресло займет кто-то другой, кроме поддержанного президентом кандидата, в конце Зинаида Александровна чуть успокаивается от эмоций и спокойно произносит: «Только бы войны не было».
«Наблюдателей не взяли — места в машине не хватило»
Местный избирком во время пресс-брифингов сообщал лишь о незначительных нарушениях, перекладывая между собой листы из трех-четырех жалоб. Но корреспонденты «Новой» зафиксировали сразу несколько интересных моментов на разных участках.
В школе №72 Иркутска, которая находится прямо возле набережной Ангары — нас очень приветливо встречают, демонстрируют наборы масок и перчаток, которые раздают голосующим. Тут откуда-то с заднего входа выходят две хихикающие женщины. Председатель продолжает будничным голосом рассказ о том, как проходит голосование: «Вот у нас тут можно продезинфицировать ручки, маски тут у нас… А вот наши наблюдатели с обеда вернулись». Наблюдатели кивают, улыбаются: «Все у нас по закону, нарушений нет, все было отлично», и усаживаются обратно на свои места.
Или поселок Набережный, под Иркутском. Восемь градусов тепла, колкий ветер, дождь. Под ногами лужи грязи, на детской площадке рядом с мокрыми каруселями и горкой припарковывается грузовичок. Из него выпрыгивает водитель, распахивает задние двери:
— Сюда, плиз, мадам!
Думая, что мы избиратели, буквально за десять секунд собирает парту, ставит стул, устанавливает раскладную лестницу, по которой можно забраться внутрь грузовика: «Девочки, все равно это лучше чем палатка. Здесь условия. Даже генератор на всякий случай!».
Генератор есть, а вот шторок или хотя бы какого-то укромного уголка, который бы обеспечил тайну голосования — нет. Вместо шторок и кабинки для голосования — коробочка. В нее кладется бюллетень, там же можно поставить крестик за кандидата, а стенка коробочки должна защитить от посторонних глаз. «Ну а как? Должны же они как-то, ну это…» — замявшись, объясняет одна из членов комиссии.
Дедушка в пиджаке с широкими плечами с трудом забирается в кирзовых сапогах по лесенке в грузовик. Внутри мужчину просят надеть маску и перчатки, потому что «правила». Правила правилами, а наблюдателей у всего этого процесса нет.
В предбаннике продуктового магазина «Малина» в деревне Старая Ясачная на лавочке сидят две женщины. Обе в халатах, масках, перчатках. С термосом и чашечками. Но тоже без наблюдателей и даже без какой-либо альтернативы шторкам, говорят «Ну, вот в принципе у нас ящик стоит — за ним не видно». А наблюдателей с собой не взяли, потому что «места в машине не хватило»:
«Мы им предлагали, но у нас в машине для них места нет, а они сами без транспорта. Избирательная комиссия не обязана их обеспечивать транспортом».
— К нам по-разному люди относятся… Некоторые с агрессией. Спрашивают: а сколько платите? Говорят, в Иркутске четыре тысячи за голос. В Ангарске говорили, что 500 рублей, кто-то еще был — говорил две тысячи, а этот парень — четыре! Но это же просто утка. Или это: 11 и 12 числа не голосуйте.
В последнем предложении речь, вероятно, шла о Михаиле Щапове и его сторонниках, которые настаивали на том, чтобы избиратели отдавали свои голоса в воскресенье.
«Технические моменты»: грузовик и коробочка
Полдень воскресенья: в местном избиркоме пресс-брифинг, в прямом эфире местного телевидения выступает в том числе член Общественной палаты региона Владислав Шиндяев. На вопрос корреспондента «Новой», является ли нарушением отсутствие наблюдателей на выездных участках, отвечает: «Нет, это не является никаким нарушением. Наблюдатели могут оставаться на участке, могут ехать с выездными. Основной поток избирателей идет в участковую избирательную комиссию».
Дальше на вопрос «Новой», а соблюдается ли тайна голосования, в том случае, если в грузовичке или магазине или любом другом выездном участке нет шторок — Шиндяев отвечает: «Мы разбирали фотографии, где якобы шторок нет. У нас между днями проводится санитарная обработка всех участков — столов и избирательных кабинок. Хоть каждому выдается пакет с маской и перчатками, далеко не все их надевают […] И проходит санобработка. Но утром все приводится в соответствие. Мы видели фотографию, вот буквально на открытии [участка] шторок не было, а потом они появились — это все связано просто с техническими моментами».
Но при нас подобные «технические моменты» на выездных участках никто устранять не собирался. Голосование проходило в очень похожих условиях, как это было на неделе общероссийского голосования по внесению поправок в Конституцию. А члены комиссий не раз жаловались на то, чтобы «дай бог все решили за один тур».
По итогам проверки 84,7%, голосов по данным ЦИКа, Кобзев набирает 60,7% голосов, а Щапов 26,12%. Для сравнения данные независимых опросов: согласно результатам экзитполов местного штаба Алексея Навального, Кобзев набрал 46% голосов, Щапов — 29% (такой расклад обеспечил бы второй тур). По данным экзитполов «Открытой России», Щапов вообще лидировал с 42,4%, а Кобзев уступал ему с 39,4%. Однако и в том и в другом случае довольно высок процент отказавшихся отвечать.
Иркутск
