Целый десант «лучших людей нашего города», а точнее — отборных представителей российских СМИ, высадился на этой неделе в Минске: Антон Верницкий с Первого канала, Роман Бабаян с НТВ, Евгений Рожков с канала «Россия» и Маргарита Симоньян, возглавляющая международный телеканал RT.

Все они прилетели для того, чтобы взять интервью у Лукашенко в преддверии его встречи с Путиным. Двухчасовое общение журналистов (как они себя по старой традиции называют) с главой республики Беларусь прошло в теплой дружественной обстановке и атмосфере полного взаимопонимания. Еще до того, как интервью пошло в эфир, все его участники разместили у себя в соцсетях фотографии, запечатлевшие трогательные сцены единения с человеком, которого не только граждане его страны, но и весь мир, наверное, называют последним диктатором Европы.

Вот Симоньян, которую Лукашенко крепко держит за руку (ощущение, что сейчас сломает), счастливо улыбается во все 48 зубов — видимо, в ответ на его незамысловатые комплименты. Вот на групповой фотографии она интимно берет его под руку. Маргарита — на лабутенах, воспетых Шнуром, и во всем зеленом. Пользователи соцсетей потом гадали: она специально подбирала наряд под цвет государственного белорусского флага или решила тонко потроллить тех, кто намекал на появление в Минске вежливых зеленых человечков? Ждали — мы пришли. Гы-гы.

Вечером того же дня Маргарита Симоньян вышла на прямую связь с ток-шоу «60 минут».

В другом эфире уточнила: «Накал страстей снижается, численность (протестующих) уменьшается, мы в Минске находимся сутки — он совершенно не производит впечатления революционного города. Я смотрю сейчас по сторонам — все спокойно, очень чисто, европейский совершенно город, безопасный, люди ходят по улицам, улыбаются… Я не вижу протестующих — их нет… Я же не пойду по квартирам их искать».

Есть такая расхожая фраза: «врет, как очевидец». И это вранье немедленно подтвердили реальные очевидцы «ничего не происходящего» в Минске, смонтировав свидетельство Симоньян с фотографиями протестующих женщин, которых беспощадно разгоняют люди в камуфляжной форме.

После этого ждать от интервью острых вопросов к человеку, санкционировавшему беспрецедентные по жестокости задержания и избиения демонстрантов, было бессмысленно.

Лукашенко чувствовал себя в компании специально обученных интервьюеров как рыба в воде. По-отечески обращался к ним на «ты», имитировал искренность и полнейшую честность, что не раз благодарно отмечала Симоньян, сидя перед ним во фривольном декольте, нога на ногу (очевидно, для услады президентского взора). Характерный пример обоюдной «честности». «Про оппозицию. Кто эти люди и как вы думаете, что они значат для белорусского общества?» (Роман Бабаян). «Клянусь вам! Я не знаю. И вряд ли вы про них знаете…»

Ближе к финалу, выслушав с серьезными понимающими лицами всю «пургу», которую нанес за два часа интервью их герой, Симоньян добралась до «личного», и этот ее диалог с Лукашенко достоин подробнейшего цитирования:

Симоньян: Я-то как раз считаю, что дело ОМОНа, Росгвардии — поддерживать порядок, и даже если в ход идут дубинки — ничего страшного, это во всех странах происходит. И как раз в Окрестина, к сожалению, досталось не только уркам, в том числе досталось нашим журналистам, моим сотрудникам, которые вообще-то не бунтуют и которые вообще-то против «цветных революций» в массе своей. Потому что у нас, знаете, издание патриотическое… Но их тоже загребли… И тут спрашивать мне вас не о чем, потому что я тоже не хочу ставить вас в такую ситуацию, что вам сейчас придется оправдываться.

Лукашенко: Почему оправдываться? Мне не в чем.

Симоньян: Но чтобы вы об этом знали и в этом разобрались.

Лукашенко: …Ну, не важно. Журналист — не журналист, но человек, возможно, случайный туда, откровенно скажем, попал. Но журналист — как случайный? Он там, в этой заварушке. Кто там разбирался… Ты же видела, что там творится.

Симоньян (с улыбкой): Понятно, что с этим разобраться невозможно. Но дальше, когда их задержали, прошел день, прошло двое [суток], прошло трое. Не кормили. Били. Вот с этим надо разбираться.

Лукашенко (после небольшой паузы): «Может, перевернем эту страницу?

Симоньян: С удовольствием!

Тут все прекрасно. И вопросы, и ответы, и убежденность Симоньян, что молотить дубинками и «загребать» обычных людей нормально, но с журналистами-патриотами нехорошо вышло, и, наконец, вот это искреннее: «С удовольствием!»

Прямо-таки идеальное клише для высокопоставленных интервьюируемых на все случаи жизни. «Что случилось с подводной лодкой? Кто начал штурм школы в Беслане? Кто отравил Навального?» —

Впрочем, нет дна, которое не стремились бы пробить эти отборные… люди нашего города. Та же Симоньян в ток-шоу Бабаяна «Своя правда» на НТВ поделилась собственной версией отравления Навального:

«Главный человек, с кем конкурирует Навальный, — зовут его Михаил Борисович Ходорковский». Потом перечислила аргументы в пользу своего «оценочного суждения»: они с Навальным делят одну поляну, в последнее время публично собачатся, и, наконец, это их «метода» — всяких ходорковских-березовских.

Как говорится, муж и жена — одна сатана. Муж Симоньян Тигран Кеосаян запустил свой YouTube-канал «Международная пилорама», где обещает говорить то, что не проходит в эфире НТВ.

Скинув пиджак, развязав галстук и окончательно отбросив все приличия (речь ведущего изобилует матом, но не это самое ужасное), он задается вопросом: «Можно ли шутить про человека в коме?» И сам же себе отвечает: над человеком, который сейчас в коме, а раньше довел мою беременную жену до больницы и выкидыша, шутить можно и нужно. И шутит потом (и над человеком в коме, и над оппозицией в Беларуси) так, что хоть святых выноси.

В последнем выпуске «МП» (и это как раз легко прошло в целомудренный эфир НТВ), в пародийном якобы прямом включении с минских протестов расхристанная актриска, изображающая «женское лицо» оппозиции, на вопрос Кеосаяна «Чего вам не хватает?» орет, кривляясь: «Денег». — «Говорят, участникам протеста много платят?» — «Мало платят». — «А чего вас не устраивает?» — «Сиськи маленькие».

В качестве бонуса за низкопробное непотребство — визит вместе с женой к Лукашенко, совместное фото на память и возможность приобщиться к непотребству высокой пробы.