Стамбульское убийство

Два года назад в Стамбуле произошло одно из самых резонансных политических убийств последних лет. Ярый критик саудовского режима и лично наследного принца Мухаммеда бин Салмана (или коротко МБС), колумнист американского издания Washington Post Джемаль Хашогги пропал после посещения консульства Саудовской Аравии. Дальнейшее обследование территории турецкими службами показало, что Хашогги, скорее всего, вкололи сильнодействующий препарат, после которого он был расчленен.

Месяц спустя Центральное разведывательное управление США сообщило, что приказ об убийстве оппозиционера выдал лично МБС, а год спустя Управление Верховного комиссара ООН по правам человека выпустило официальный доклад, в котором возложило ответственность за убийство на саудовский режим.

Несмотря на волну международного недовольства, руководство Саудовской Аравии до последнего продолжало отрицать какую-либо связь с расправой. На смену заявления первых дней о том, что Хашогги жив и лишь «приболел», постепенно пришли сообщения, что он был задушен в ходе рукопашного боя на территории консульства. По мере того как улики становились все более неопровержимыми, руководство королевства все-таки признало вину, которая была возложена на «самодеятельность» местных силовиков.

Во время интервью PBS documentary МБС заявил, что несет ответственность, поскольку убийство произошло во время его «руководства страной». В результате в конце прошлого года суд Саудовской Аравии на закрытом заседании вынес смертный приговор пяти официальным лицам, и еще троих осудил на 24 года тюремного заключения. Решение, которое Amnesty International охарактеризовала как «обеление» реальных преступников.

Одна вертикаль на двоих

Внешние аналогии между Россией и Саудовской Аравией не раз всплывали в последние годы, в особенности на фоне теплых отношений между лидерами двух стран вплоть до распада сделки ОПЕК+ в марте этого года.

С точки зрения экономики обе страны являются крайне зависимыми от экспорта углеводородов. По открытым источникам, экспорт королевства на 64,7% состоит из сырой нефти и на 8,3% — из продуктов нефтепереработки. Самые большие статьи импорта — это ввоз автомобилей (7,64%) и прочей техники (3,3%). То есть помимо нефти страна практически ничего не производит.

В России экспорт почти на 60% состоит из нефти и газа, зависимость бюджета от экспорта углеводородов превышает 50%, а, согласно данным Росстата, начиная с 2016 года и несмотря на политику «импортозамещения», процент нефтегазовых доходов в бюджете увеличивался в среднем на 2% в год.

Если взглянуть на внутреннюю экономическую структуру, то в обеих странах государство — это самый крупный работодатель, а бюджетники — это крупнейшая категория работников. Это также крайне негативно влияет на производительность труда и конкурентоспособность.

Обе страны полагаются на «вертикаль власти». Саудовская Аравия — это абсолютная монархия, где после прихода к власти МБС началась еще большая консолидация. Так, за последние годы наследный принц под прикрытием модернизации и борьбы с засильем религиозных ортодоксов только упрочил свои позиции. Делал он это самыми разными способами: от заключения сотен чиновников и бизнесменов — членов королевской семьи, обвиненных в коррупции, в пятизвездочных отелях, до массовых репрессий и казней диссидентов.

Можно сказать, что мало кто из предыдущих руководителей страны, за исключением, пожалуй, Ибн-Сауда, первого короля Саудовской Аравии, имел в своих руках такую полноту власти. В России же, после принятия поправок к конституции, также очевиден оформившийся авторитарный режим персоналистского типа, где власть президента ничем не ограничена.

Помимо экономических и политических аналогий обе страны схожи в области соблюдения прав человека. Freedom House регулярно ставит Россию (20-е место) и Саудовскую Аравию (7-е место) в начало рейтинга стран с самым низким уровнем гражданских свобод. Репортеры без границ также ставят страны в конец рейтинга свободы прессы (Россия — 149-е место, а Саудовская Аравия — 170-е из 180) и отмечают как самые опасные места для работы журналистов. При этом, согласно Transparency International, в Саудовской Аравии заметно лучше обстоят дела с уровнем коррупции (51-е место из 180) по сравнению с Россией (137-е место).

Запредельная токсичность

Отравление Навального еще больше усиливает сходство двух режимов. До недавнего времени убийства Бориса Немцова и Александра Литвиненко все еще могли убедить многих в «самодеятельности» спецслужб или отдельных представителей элиты. Сейчас же становится очевидным, что атака на главного оппозиционера страны покрывается на государственном уровне.

Несмотря на то что эксперты указывают, что целью отравления было не убийство, а нанесение максимального вреда здоровью, после которого будет невозможно продолжать политическую деятельность, очевидна схожесть борьбы с диссидентами в России и Саудовской Аравии.

Фактический отказ от честного расследования и попытки распространить «альтернативную» версию отравления Навального указывают на то, что в России атака на диссидентов происходит лишь более изощренными способами, а наличие выстроенной машины пропаганды позволяет держать под контролем общественное мнение внутри страны и вносить некую сумятицу за ее пределами.

К примеру, в Вашингтоне всегда существовали четкие группы сторонников и противников сотрудничества с Саудовской Аравией, а также универсальное клише по отношению к «арабской нефти». После убийства Хашогги саудовский режим стал восприниматься еще более негативно, а многомиллиардные закупки вооружения Эр-Риядом стали чуть ли не единственным гарантом сохранения отношений.

Для России, отношение к которой уже было хуже, чем в разгар холодной войны, отравление Навального означает реализацию слов Меркель о необходимости «мирного сосуществования», а по факту дальнейшую изоляцию от стран Запада, которая будет становиться еще более глубокой по мере отказа от российских углеводородов.