«Гимнихские» встречи проводит каждые полгода страна, которая председательствует в Совете ЕС. Первую организовала тоже Германия в 1974 году в замке Гимних на Рейне, отсюда и название. Они задуманы как возможность для глав внешнеполитических ведомств в раскованной обстановке обсудить проблемы и тенденции международной политики. Неформальный характер не позволяет принятия решений.
Но «гимнихи» политически очень важны как «мозговые атаки» на трудные вопросы. На их основе потом брюссельская кухня готовит документы, имеющие юридическую силу.
На двухдневной встрече в Берлине половина рабочих заседаний прямо или косвенно касалась России. Европейцев политический шторм в Беларуси потряс, конечно, сам по себе, потому что страна находится в центре Европы. Но и тем, как к этому кризису относится Кремль.
Глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель, хозяин встречи Хайко Маас и другие министры, которые охотно общались с прессой, твердили, что Беларусь — не геополитический вопрос, не «вторая Украина», что белорусы спорят между собой не о том, к кому хотят быть ближе: к России или ЕС. Там вопрос — о демократии, свободе, правах человека.
Но и одна, и другая, и третья ценности подразумеваются в их западном понимании. Значит это и о геополитике тоже. Вряд ли море демонстрантов под бело-красно-белыми флагами требует восстановления советской демократии.
Как и ожидалось, договорились ввести адресные санкции против тех в Беларуси, кто несет ответственность за фальсификацию выборов и за подавление протестов. Министры политически одобрили принципы и характер санкций.
Санкционный список обсуждался в принципе. Боррель сказал, что информация о нем, во-первых, конфиденциальна до вступления санкций в силу. Они должны быть безупречными юридически, чтобы их было непросто оспорить в Суде ЕС в Люксембурге. Во-вторых, страны ЕС продолжают выдавать свои сведения. Список увеличился с 12 человек до двух десятков. И будет расти дальше.
Опрошенные журналистами министры не питают иллюзий, будто окружение Лукашенко, испугавшись визового запрета в ЕС и блокады европейских активов, сразу уволится (кстати, включение самого Лукашенко в список вероятно, но пока не факт). Это предостережение всем чиновникам и силовикам. Все будет зависеть от развития ситуации, сказал Боррель. В списке будут должностные лица «на высоком политическом уровне».
ЕС не скрывает беспокойства по поводу возможного вмешательства России в белорусский конфликт.
Боррель скептически воспринял мантру, которую услышал по телефону от Сергея Лаврова: мол, это внутреннее дело Беларуси, и Россия против иностранного вмешательства. Боррель надеется, что это в силе и для самой России. «Путин сказал, что пока не видит необходимости вмешательства. Надеюсь, что так и будет», — заявил глава дипломатии ЕС.
У европейских министров и без Беларуси было полно «мяса» для обсуждения отношений ЕС с Россией. Если кто забыл, то с середины 90-х они развивались как стратегическое партнерство.
В 1999 году председатель Еврокомиссии Романо Проди заверял меня, что безвизовый режим ЕС с Россией — это вопрос не более чем пяти лет. Россия будет, как член ЕС: бестарифная торговля, студенческий, научный и культурный обмен. Все, кроме формального членства в институтах ЕС. Для этого придуман уникальный формат «четырех общих пространств», объединяющих ЕС с Россией. Она должна была постепенно притереться к европейским стандартам демократии, прав человека и экологии.
В Берлине министры обсуждали, как лучше построить отношения с Россией на основе «пяти принципов», принятых в 2016 году для эпохи «после Крыма». Это последние гвозди в крышку гроба «стратегического партнерства».
«Пять принципов» приняты ЕС в марте 2016 года и стали новой основой его российской политики:
- выполнение Минских соглашений и отказ признать присоединение Крыма к России;
- развитие отношений ЕС с постсоветскими странами;
- укрепление внутренней устойчивости ЕС в области энергетики и стратегической коммуникации;
- учет возможных общих интересов во внешней политике, например, по проблемам Сирии, КНДР или Ирана;
- поддержка гражданского общества в России и развитие контактов между людьми в ЕС и в России, особенно среди молодежи.
Министры не увидели оснований для отмены санкций «за Крым» и «за Донбасс».
Европейцы будут балансировать между «выборочным взаимодействием» с российским государством и сотрудничеством с гражданским обществом России. Их подход к России будет основан на «ценностях, принципах, обязательствах».
Европа, считают они, имеет дело со страной, которая лишь выборочно соблюдает международные правила общежития, существует в неопределенном пространстве в смысле международного права. Недавние поправки в Конституцию ставят национальные законы выше международных обязательств, особенно в области прав человека. Отношения с такой страной не могут быть надежными.
«Россия могла бы играть позитивную роль в управлении кризисами, но создает кризисы, стараясь через них влиять на международную ситуацию. Это не партнерство, — сокрушается глава МИД Литвы Линас Линкявичюс. — Надо быть реалистами, не выдавать желаемое за действительное. Россия с ее ресурсами — важный фактор, но не партнер».
Случай с Навальным попал «в масть».
Он «лишний раз доказывает, что ЕС должен проводить принципиально твердую, но более активную, сильную, обусловленную интересами политику в отношении России», считает глава МИД ФРГ Хайко Маас.
Министр Маас не скрывает скептицизма насчет сотрудничества России в расследовании и вспоминает прецеденты, в частности, «тиргартенское убийство». В августе прошлого года в Берлине был убит чеченский оппозиционер Зелимхан Хангошвили.
Немецкая прокуратура выявила признаки «спонсируемого государством политического убийства».
Генеральный прокурор, составляя доклад, обратился с вопросами к России, но не получил ответа ни на один. Это позволило Берлину считать, что Москва отказывается сотрудничать.
Германия продолжает дипломатические усилия по этому делу, как и по недавней хакерской атаке на бундестаг. И параллельно делает политические выводы.
По делу Навального Берлин будет ждать результатов дополнительных исследований, прежде чем принять решение. «Если Россия откажется внести вклад в установление правды, — сказал Маас, — тогда мы более основательно подумаем о нашей реакции».
Германия по этому вопросу в тесном контакте с союзниками и вместе с ними будет определять дальнейшие шаги на европейском уровне.
Сколько бы ни иронизировали ведущие российских телеканалов над англоязычной формулой highly likely («с высокой вероятностью»), международные отношения — это не суд, требующий подтвержденных улик. В политических решениях главное — репутация.
