В защиту университета

Сейчас все пишут о кризисе университета как институции. Пандемия, говорят, усугубила этот кризис: вместо личной встречи в аудитории какие-то онлайн-конференции без запаха и вкуса, без телесного присутствия. Но есть и другой кризис — идеологический. Из разных стран приходят сообщения о чистках в университетах: на том берегу Атлантики могут прогнать человека, который выражает несогласие с новым идеологическим девизом или, к примеру, сорок лет назад жеребятничал, по нравам тогдашней эпохи, а теперь его жертвы прозрели и решили выжить своего бывшего кумира из университета. На наших берегах Черно-Белого моря преподу могут быть вменены другие прегрешения, достойные увольнения. Например, политический или профсоюзный активизм, недостойные высокой и чистой науки.

Противники университета как столпа западной цивилизации знают, что именно в его недрах готовится зелье, которое убьет привычное мироустройство — не сейчас, так через поколение. Университету некуда спешить: этот институт пережил почти за тысячу лет своего существования несколько типов государства, более или менее успешно находил средства для продолжения своего существования, а в развитых странах, несмотря на все эксцессы, остается для большинства населения более авторитетной инстанцией, чем любой государственный орган.

Президент одной весьма могущественной державы заметил однажды, что втайне считал выборы главным редактором университетского юридического журнала большим своим достижением, чем занятие должности президента страны.

Простой человек не обязан понимать, отчего это так. Но университет не для простого человека. Это — корпорация, дух которой отвергает простоту как ценность. Электрическая лампочка не должна обслуживать стеариновые свечки. И точка. Страны, в которых этого не понимают, обречены на глобальное поражение. Они могут потрепыхаться, воруя чужие интеллектуальные достижения, но не слишком долго. Вот почему так тревожно повсюду в мире, когда кризис университета начинает охватывать и развитые страны. В странах третьего мира это развязывает руки тем, кто подозрительно относится к университету не только как к кузнице кадров, но и, прежде всего, как к кухне новых идей.

В нацистской Германии контроль над университетами устанавливался под лозунгом борьбы за подлинную науку и против разрушительного политиканства. 12 лет продержалась концепция «университет вне политики». В 1946 г. Карл Ясперс в нескольких выступлениях обосновал принципы университетской жизни будущей Германии. Ясперс напомнил, что университет называется так не потому, что это учебное заведение, которое охватывает все науки, а потому только, что студенты и преподаватели развернуты друг к другу в стремлении совместно изучать целостность этого мира.

А эта нацеленность на целое обостряет острую потребность общаться между собой, исключает для университета малейшую возможность избежать политического.

«Врач, учитель, администратор, судья, священник, архитектор, организатор бизнеса — все они заняты в своей профессии целостным человеком, со всей совокупностью условий жизни, пусть каждый из них и видит ее под иным углом зрения, чем остальные. Голая подготовка к профессии делает сами эти профессии бесчеловечными, если только она не ведет к целому, если она не делает этот путь «философским», — говорит Ясперс. Вот почему, кстати, университетские степени PhD — это «доктор философии» в той или иной дисциплине.

Свобода университетской жизни, признает Ясперс, и в том, что студент имеет право на неудачу и отставание. Свобода — это риск. И университет открывает разуму и спорам все то, с чем человеку приходится сталкиваться в жизни. «Стоит только университету объявить какое бы то ни было мировоззрение правильным, любой экзамен по любой дисциплине превратится в отчет о соответствии студента этому правильному мировоззрению, а вовсе не чистой науке».

Исключить из университетской коммуникации политику — это все равно что запретить студентам и профессорам вино и секс, путешествия и общение. Политика — часть той целостной коммуникации, без которой нет университета, который создан для того, чтобы менять общество к лучшему. Иногда эти перемены болезненны, но без них — смерть.