Из «туфельки детства» его лучшие работы, весь его характер, его ошибки и прорывы.
Родился под падающими бомбами в августе 1941-го в катакомбах Одессы.
Потом страшные, трудные годы. Первое что осознал в жизни: «У нас никогда не было ни отца, ни матери».
Оттуда, из детства, засыпанного пеплом войны и алмазными надеждами на какой-то особенно светлый мир, — честное кино «Подранки». И семилетний Леша, похожий на маленького Колю Губенко, так же, как он, мечтает найти своих братьев. Хотя бы кого-то родного.
Детдом, интернат-спецшкола — те самые мундиры с блестящими пуговицами, как в «Подранках», и пальцы, исколотые иголкой — мальчишки сами подшивают подворотнички. И хромой военрук Ролана Быкова, обучающий мальчишек разбирать винтовку Мосина, — точная копия их военрука.
Оттуда, из детства, и его строгое отношение ко времени, к дисциплине, к данному слову, и его максимализм.
Оттуда любовь к Ленину, которую не поколебала перестройка. Да и актером он стал поневоле, Хрущев упразднил факультет военных переводчиков.
Но уже дипломная работа — роль Гитлера в спектакле «Карьера Артура Уи» — заставила говорить о себе Москву. А Юрий Любимов, сразу почувствовал эту энергию в 300 вольт, пригласил его в Таганку. И сразу громкий дебют — летчик Янг Суна в легендарном «Добром человек из Сезуана».
До 1968-го он был главным актером театра. Играл Керенского и Бориса Годунова, Пугачева, Печорина, Гитлера. В его актерской палитре редкое сочетание эксцентрики, почти цирковой (недаром он учился и в цирковом училище) и психологической достоверности. К тому же, один из немногих Губенко активно снимался в кино, и
ему завидовали Высоцкий и Золотухин.
Первая роль в кино — реквием по эпохе «Застава Ильича» Хуциева. В этом истерзанном цензурой фильме его Коля — «парень с твоего двора» — тоже удивительно похож на самого актера. Словно Марлен Мартынович Хуциев с его абсолютным слухом к человеку, расслышал внутренний монолог самого Губенко: «А у меня личного нет, все только общественное» или «Ну, куда мы?… Прямо!», или «Если бы мы не были одни, я бы набил тебе морду. Но не люблю без свидетелей», или «Как жить рядом с подлецом?»
Он, как и Хуциев, был убежден, что идеи коммунизма совершенствуют человеческие отношения.
Детдомовец Николай Губенко не скрывал благодарности к советской власти, считал себя ее сыном.
Один вождь, одна любимая женщина, она же муза, мечта. Как он говорил —«прозрачный образ», от которого не мог отвести глаз. И всегда хранил старую пленку их свадьбы, свадьбы «детдомовца» с советской принцессой.
Без Жанны Болотовой не мыслил себя, свое кино. Снимал ее, снимал ради нее.
Режиссер Губенко работал по своей методе. Опирался на живую речь, на подлинные истории. Ездил по провинции с магнитофоном. А придумав новый фильм, однажды купил путевку в санаторий и не выключал магнитофон ни в столовой, ни на процедурах, ни на танцплощадке. И в сценарии «Из жизни отдыхающих» нанизывал эти диалоги на чеховское содержание.
До 1968 был главным актером Таганки. А потом, спустя годы именно он встречал вернувшегося в СССР Любимова, и именно он добился во властных кабинетах, чтобы Любимов получил визу.
И да, было это еще до всех конфликтов, расколов и скандалов.
Сегодня во всех некрологах напишут и о «Содружестве актеров Таганки», которое он основал, и о том, что Губенко был последним министром культуры СССР, и депутатом Мосгордумы, и яростным коммунистом.
Но в истории культуры останется актер и режиссер с темпераментом «рвущимся наружу», с шукшинской идеей докопаться до правды. Если не в жизни, то хотя бы в искусстве.
