Поэт Бенедикт Лившиц и начинающая балерина Екатерина Скачкова-Гуриновская познакомилась зимой 1920 года в Киеве. Катины подружки — Люба Козинцева, Соня Вишневецкая и Надя Хазина — занимались живописью у Александры Экстер, она же выбрала стезю балерины и записалась в класс Брониславы Нижинской, актрисы Мариинского театра, а затем дягилевской труппы, сестры знаменитого танцовщика. На вечерние репетиции нередко приходили люди искусства, в том числе и Лившиц. Там-то он и увидел Катю, которой тогда еще не было и девятнадцати лет…
Пешие прогулки по городу, лодочные — по Днепру, разговоры о любимых поэтах…
Сияет солнце, блестит река, Гудит мотор Эртечека, —
вспомнит позднее Лившиц в своей шуточной поэме, написанной ритмами блоковских «Двенадцати» (поэма, как и многое другое, навсегда утрачена).
14 июля 1921 года 35-летний Бенедикт Константинович Лившиц и 19-летняя Екатерина Константиновна Скачкова-Гуриновская обвенчались церковным браком*, на чем настаивал еврей-жених, только что — и с невероятным трудом! — расторгший узы своего гражданского и церковного брака с Верой Александровной Вертер-Жуковой. Лившиц венчался в заемном визитном костюме и чужой сорочке с пластроном,
а невесте родители в каждую туфельку зашили по империалу — чтобы богато жилось!..
В 1922 году — не без помощи Корнея Чуковского — Лившицы переехали в Ленинград, а в 1925 году поселились в Царском Селе, где 25 декабря 1925 года у них родился сын Кирилл, или, как все его называли, Кика (домашние имена самих Б.К.Л. и Е.К.Л. — Бен и Тата). Его крестными отцом и матерью были Михаил Кузмин и Надежда Мандельштам.
Вдохновленный примером Чуковского, Бенедикт Константинович сочинял для него веселые детские стихи о мальчике, схватившем пожарную кишку:
…Вот она скачком нежданным Прыг из рук и фырк фонтаном. Миг — и столб воды взвился Выше крыши в небеса.
Мальчик был крупным, в отца, рос здоровым и сильным, был помешан на моряках и презирал все женское и штатское. Своим умом дошел до истины, что «кОпиталисты» (от «копить»!) — это такие люди, которые копят деньги, а напульсники называются так потому, что они защищают пульс человека, в том числе пульс бойца, что примиряло его гордый дух с печальной необходимостью надевать эти самые напульсники.
Те же, без Бена
В ночь с 25 на 26 октября 1937 года за Бенедиктом Лившицем пришли, громко постучав в двери квартиры № 6 по Баскову переулку, 19/26. Илл.4. Его арестовали как участника заговора писателей против Сталина во главе с Н. Тихоновым*. Уходя, энкавэдэшники опечатали кабинет и захватили с собой лившицкий архив — мешками! Через 11 месяцев они вернулись и унесли всю мебель, все картины и остатки архива.
Приговор — «десять лет без права переписки» — сегодня уже не нуждается в разъяснениях: расстрел!
В официальной справке, выданной в 1953 году, сообщалось о смерти Лившица Бенедикта Константиновича, имевшей место якобы 15 мая 1939 года и якобы «от сердечного приступа». На самом же деле его расстреляли 21 сентября 1938 года — после чего и заявились за имуществом.
Овдовев в 1938 году, в 1939 году Екатерина Константиновна осиротела: 16 февраля в Петергофе умерла ее мать****.
А 31 декабря 1940 года арестовали и ее саму.
Но между мужниным и собственным арестами Екатерине Константиновне суждено было пережить и такой сокрушительный удар, как отказ киевских и проскуровских родственников мужа взять к себе зачумленного племянника —
осиротевшего Кирилла приютили и спасли совершенно чужие люди!
Кика, без Бена и Таты
Поначалу мальчика забрали в детский дом, где он повел себя дерзко, а однажды запустил стулом в воспитательницу, обозвавшую его сыном врага народа. Тогда Алексей Матвеевич Шадрин, давний друг, поэт и переводчик, сам с февраля 1938 по май 1940 г. находившийся под следствием, оказавшись на свободе (даром что инвалидом 2-й группы), взял его под свою опеку*, и под его руководством Кика окончил семилетку.
Когда началась война, Кика, без спроса и согласия, ушел добровольцем в армию. Его часть сражалась под Ленинградом, уничтожала вражеские дзоты, а сам Кика клялся грудью отстоять город Ленина. Как сравнительно образованный, он был неожиданно назначен начальником мотомеханического отдела роты 2-го армейского саперного батальона, научился крутить баранку.
Сохранилось его письмо от 12 октября 1941 г..
Письмо Кики — Алексею Шадрину, 12 октября 1941 г..
«Здравствуйте, дорогой Алексей Матвеевич! Очень благодарен за ваше письмо и 10 рублей, хотя их в письме не оказалось. Спешу уведомить вас о том, что вы, посылая мне письма, зря тратите деньги. Мне можно писать бесплатно, надписав только: «красноармейское». Все последние дни мы выполняли боевое задание. Мы (5 чел.) собственноручно подорвали 9 огневых точек противника (ДЗОТ). Нам объявили благодарность в приказе по батальону. Сейчас для меня земляные работы кончились, т.к. я теперь начальник мотомеханического отдела роты… После конца войны я с год поработаю шофером, а потом пойду в автотехническое Военное училище в г. Пушкине… // Убедительно прошу Вас «сообразить» совместно с дедом насчет посылки с вещами: 1. Перчатки (варежки простые); 2. Носки теплые; 3. Пара портянок; 4. Гребешок; 5. Свитер (мой). Без этих вещей мне — могила. Стоят зверские холода, даже днем на солнце иней, и ты мерзнешь как сукин сын... С едой дело обстоит хорошо. Хлеб — 800 гр. Сахара на месяц 105 гр. Папиросы 3 пачки «Красной звезды» и 1 «Норд» на 5 дней… // Если будете мне посылать посылку, то посылайте из любого почтового отделения бесплатно по адресу: Действующая Армия, Полевая почтовая станция № 506 2-ой отд. Арм. Саперный батальон 1-я рота. Алексей Матвеевич, заверяю Вас, что мы грудью отстоим город Ленина… Кика».На одном из заданий его легко ранило, он был демобилизован и вернулся в Ленинград. Там выхлопотал себе паспорт, по получении которого через соседа-шофера устроился в гараж учеником.
Но 8 февраля 1942 года он снова зацепился за армию: его взяли вольнонаемным писарем военно-пересыльного пункта Ленфронта. Был Кика от природы и здоров, и силен, но блокада сильнее: медосмотр выявил всю тяжесть его истощения (постоянные обмороки, непроходящий голод — дистрофия 3-й степени). 27 февраля его эвакуировали из Ленинграда в тыл для дальнейшего лечения.
11 апреля 1942 г. он писал Шадрину из эвакогоспиталя № 1331 в Череповце.
Письмо Кики — Алексею Шадрину, 11 апреля 1942 г.
«Сейчас я сыт, в чистоте и тепле, вернее я никогда не бываю сыт, это характерно для истощенных. А у меня истощение 3-ей степени. Мне дают усиленное питание — двойную порцию горячей пищи, за исключением мяса и компота…
Напр., суп в обед 550 гр., а мне 1100 (2 миски), каша — 350 гр, а мне 700 (2 тарелки), в обед гарнир — 240 гр, 150 мяса, а мне гарнир — 500, а мяса — 200 гр. хлеб — 800 гр (с 3.04.42). В завтрак и в ужин — по 20 гр масла, двойную порцию каши, или картошки, или макарон с жиром. Сахар — 50 гр на руки, 10 — в компот. Табак — 15 гр в сутки (1/3 пачки). Это все + витамин «С», зеленый лук, да я еще вымениваю на табак грамм 300–400 хлеба у сестер (им табаку не дают), я сжираю, но никогда не бываю сыт.
// Алексей Матвеевич, у меня к вам есть просьбы:
1) Сообщите мне мамин адрес.
2) Закройте мои двери.
3) Сообщите, пожалуйста, управхозу о том, что я опять в Красной Армии, и пусть он наложит бронь на мою квартиру, а я вышлю ему отношение из госпиталя.
Я после выздоровления пойду на 6-ти месячные курсы мл. лейтенантов в г. Череповце. Ехать дальше (в Кисловодск) я отказался».Из Череповецкого эвакогоспиталя Кику перевели в Вологодский, а 6 мая — в Свердловский, находившийся в поселке Уктус, в 8 км от Свердловска. Здесь 15 июня он прошел медицинскую комиссию, признавшую его годным к строевой*. Отсюда он писал 24 мая 1942 г. Константину Яковлевичу Скачкову, любимому дедушке, не зная, что тот уже умер в Ленинграде 4 апреля от истощения.
Письмо Кики — дедушке Константину Скачкову, 15 июня 1942 г.
«Здравствуй, дедушка!
// Я посылал тебе очень много писем и открыток, но от тебя не получил даже одной строчки. Может быть письма меня не заставали в Череповце, Вологде и Свердловске, т.к. я до теперешнего времени находился в так называемых эвакогоспиталях, в которых долго не задерживаются. Сейчас я уже на «твердом месте» в с. Уктус в 8 км от г. Свердловска, в одном из госпиталей.
Самочувствие прекрасное. Условия хорошие.
// Дед, во что бы то не стало, телеграфируй мне мамин адрес. Телеграмма идет куда быстрее и гораздо вернее, чем письмо».Тата Лившиц узнала о смерти отца еще позже — 22 января 1943 г., из письма Э.Ф. Скачковой (своей мачехи) из Барнаула.
Четвертое и последнее письмо от Кики было адресовано Шадрину и отправлено 6 июня, это и другие письма Кики Алексей Шадрин сохранил для Таты.
Письмо Кики — Алексею Шадрину, 6 июня 1942 г.
«Сообщаю Вам о том, что 11-го я иду на комиссию, и числа 11–12, еду в часть.
Я совсем поправился, чувствую себя превосходно. Имею шанс попасть в училище. Наверно, буду где-нибудь в Уральском ВО (военном округе — Ред.). Свой адрес сообщу потом. Если увидите дедушку — передавайте ему привет. Кика».
Сержанта Кирилла Лившица не оставили на Урале, а отправили в Ульяновск в распоряжение Волжской военной флотилии, где определили в бригаду траления Волжской флотилии и отправили под Сталинград.
18 октября 1942 года Кирилл Венедиктович Лившиц попал под лихую бомбежку и был убит.
Тата, без Бена и Кики
29 октября — на адрес деда (уже покойного) — отправилась похоронка.
Похоронка на Кирилла Лившица
СССР
Народный Комиссариат В.М.Ф.
Отдельная бригада управления
29 октября 1942 г.
№ 656
Р.Н. Тумак
ИЗВЕЩЕНИЕ
г. Ленинград, ул. Маяковского, дом 34, кв. 18 Скачкову Константину Яковлевичу
Ваш внук Лившиц Кирилл Венедиктович в бою за социалистическую Родину с немецко-фашистскими оккупантами верный воинской присяги, проявил геройство и мужество был убит 18 октября 1942 г. в районе Сталинграда и похоронен в районе Сталинграда.
Настоящее извещение является документом для ходатайства на пенсию (Приказ НКО СССР № 220-41 г.)
Командир ОВТ ВМФ Капитан 1 ранга СмирновВ тот же самый день — 18 октября — Всеволод Петров, автор «Турдейской Манон Леско» и верный друг Таты, получив от Шадрина Кикин адрес в Уктусе, написал в госпиталь и получил оттуда справку о Кике, датированную 6 ноября. Секретарь госпиталя Орлова сообщала, что «…сержант тов. Лившиц Кирилл Венедиктович действительно находился на излечении с 6/V-42 г. по 15/VI-1942 года. 15/VI-42 г. выписан из госпиталя и направлен в г. Ульяновск годным к строевой службе, в настоящее время сержант Лившиц К.В. пишет в госпиталь письма, его адрес: Полевая почта 2193, Волжская военная флотилия, литер Е, 3-й дивизион. КТЩ 337, Старшине 2-й ст. тов. Лившиц Кириллу Венедиктовичу».
А 3 марта 1943 г. та же секретарь Ираида Ивановна Орлова писала уже Екатерине Константиновне Лившиц по ее гулаговскому адресу: Свердловская область, поселок Сосьва, почтовый ящик 239/10.
Письмо секретаря госпиталя Ираиды Орловой — Тате Лившиц, 3 марта 1943 г.
«Здравствуйте уважаемая Екатерина Константиновна. Совсем неожиданно получила Ваше письмо и спешу дать ответ. Вы не можете себе даже представить, как мне хочется услужить Вам, бедной и милой мамочке которая переживает о своем сыне, у меня на Украине у немца осталась также мамочка которая думает что меня уж нет в жизни и переживает также как и Вы дорогая Екатерина Константиновна.
Ваш сын Кирилл дружил с одним ранбольным который выписался уже давно, у него могла быть только фотография Вашего сына, если я буду иметь сведения о этом товарище я обязательно постараюся связаться с ним и узнать о фотографии, тогда дополнительно напишу Вам, из сотрудников нет никого у кого могла быть фото вашего сына».12 апреля 1943 г. та же добросердечная Орлова снова пишет Тате.
Письмо секретаря госпиталя Ираиды Орловой — Тате Лившиц, 12 апреля 1943 г.
«Здравствуйте Екатерина Константиновна. Получила Ваше письмо и очень благодарна, что Вы мне отвечаете. С большим удовольствием хочется Вам услужить и облегчить те страдания которые Вы имеете по утере любимого сына, мне хочется написать о нем много но я больше ничего о нем не знаю, кроме того что уже написала Вам.
Того товарища с кем дружил Кирилл я утеряла из вида и не знаю где он находится кроме меня о нем знает еще одна сотрудница которая работала у нас и дружила с Кириллом, у нее кажется есть фотокарточка, напишите ей по адресу: Свердловская область, станция Кауровка. Почтовый ящик-3. Шишимский дом отдыха. Сидоровой Анне Ивановне, она там теперь работает медсестрой. До свидания, пишите отвечу».Когда Тата освободилась из лагеря и как-то закрепилась в Ленинграде, она стала искать хоть что-нибудь о судьбе сына, о его могиле. Оказалось, что он захоронен на Мамаевом кургане и что имя его включено в списки воинов Советской армии, павших в боях за Сталинград и увековеченных монументом Е. Вучетича «Родина-мать» на Мамаевом кургане (в 1978 г. его останки перезахоронили в братскую могилу у подножия кургана).
…И каждый год в День Победы горечь подступала к вискам Таты Лившиц. 9 мая 1984 года она писала Евгении Дейч.
Письмо Таты Лившиц — Евгении Дейч, 9 мая 1984 г.
«Сегодня день победы. Было много звонков, но так получилось, что я провела этот день в одиночестве, в размышлениях о том, что было бы, если бы мальчик мой не был убит, не лежал бы в сталинградской земле,были бы у меня, как у Марины, внуки и правнуки, а теперь меня только в трамваях бабушкой называют».
Офицерская косточка, балерина, жена и вдова врага народа, сама бывшая зэчка, мать убитого на войне единственного сына, мемуаристка. Какая горькая — и какая всеобщая — судьба!
В статье цитировались документы из фонда Е.К. Лившиц в: РНБ. Ф.1315. Д. 77, 140, 141 и 142.
- См.: РНБ. Ф.1315. Д. 1. Л. 1-2. Венчание состоялось в той же церкви — Георгиевской, где венчались и Ахматова с Гумилевым. Церковь не сохранилась, но находилась она недалеко от Софийского собора, где-то в начале Рейтарской или Подвальной улицы (Там же. Д. 17. Л.1 об.).
** 25 декабря 2016 г. на этом доме по инициативе В.В. Прозерского была установлена памятная табличка «Последний адрес».
*** См. подробнее: Шнейдерман, 1996.
**** До 4 апреля 1942 г. — даты смерти ее отца в блокадном Ленинграде — оставалось чуть больше трех лет.
* В феврале 1938 г. Шадрин был арестован и два года находился под следствием, в мае 1940 г. освобожден и оправдан. Во время заключения тяжело заболел и вышел из тюрьмы инвалидом 2-й группы. Война застала его в Ленинграде, где он пережил блокаду. В феврале 1942 г. вместе с матерью эвакуировался в Ярославль, а по возвращении в Ленинград в июле 1945 г. вновь был арестован и осужден по 58-й статье на 7 лет лагерей. Отбывал срок в Иркутской области на строительстве Братской ГЭС. В 1956 г. полностью реабилитирован.
Об этом Е.К.Л. писал отец (РНБ. Ф. 1315. Д. 87).
* Обаяв в регистратуре какую-то деваху, Кика «потерял» свои документы, а при их возобновлении накинул себе пару годков!
