В петербургском цирке на Фонтанке тихо и пусто. Кресла партера уже четыре месяца укрыты чехлами — чтобы не пылились. В фойе, где должен быть шум и гам, потушены огни.

Такая тишина очень угнетает слонов — они привыкли к аплодисментам, смеху и музыке. Чтобы животным было не так обидно, по утрам, когда проходят репетиции, у манежа собираются все сотрудники цирка и им аплодируют. Слоны грациозно раскланиваются и уходят за кулисы ждать, когда же начнется настоящая цирковая жизнь.

По соседству со слонами, верблюдами, тиграми, бизоном, кенгуру, страусами и равнодушным крокодилом, в цирковой гостинице, пережидают эпидемию их дрессировщики: итальянцы Коррадо и Давио Тоньи и француз Иван Дефорж.

Легендарная труппа — династии Тоньи более 150 лет — исколесила всю Россию с востока на запад и в конце февраля добралась до Петербурга. Они ждали встречи с цирком Чинизелли — «Это как наш театр Ла Скала!» — и должны были выступать до осени, но случилось то, что случилось. Пока никто не может сказать, когда начнутся представления: артисты слышали, что в Москве Запашным и цирку Никулина вроде разрешат открыться в середине августа. В Петербурге на этот счет пока тишина.

Но репетиции никто не отменял — когда в цирк наконец запустят зрителей, и дрессировщики, и их подопечные должны быть в форме. Поэтому каждый день с девяти утра у них начинаются уроки. Первыми на манеж выходят тигры. Пустой зал, конечно, немного расхолаживает — они выполняют все команды, но не так артистично, как если бы кругом горели огни, Давио был в костюме гладиатора, а трибуны рукоплескали. Но Давио в обычной серой майке, в руках у него нет никаких хлыстов, и разговаривает он с тиграми негромко, будто не командует, а советует: «posto… grazie… salto…»

«У нас несколько другой подход к дрессировке зверей, чем в России, менее агрессивный, что ли, — говорит Давио и чешет за ухом своего любимца — годовалого Кинга.

За всю жизнь у меня не было ни одной травмы. Бывают, конечно, споры, но мы не повышаем друг на друга голос. Когда Кинг был малышом, он жил у нас дома и как ребенок спал с нами в кровати. Жаль, что он вырос и больше не влезает в кровать, но я ему теперь как близкий родственник — мы вместе получаем удовольствие от дрессировки, как от увлекательной игры. Даже номера придумываем вместе — катаем мячики и стараемся сделать это красиво».

Старший брат Давио Коррадо всю жизнь посвятил своим слонам. Раньше у него было их семь, теперь осталось двое.

«Карле и Ранни уже 45 лет, я тоже не молодею, — рассуждает Коррадо, — поэтому раньше мы больше бегали и делали смешные трюки, я же клоун, а сейчас сбавили темп и стараемся показать, какие они мудрые животные. Несмотря на возраст, слонихи не бывают ворчливыми. Когда мы утром встречаемся — у них всегда хорошее настроение, они рады, что я пришел. Конечно, сейчас не самое легкое время. Слоны очень заряжаются от любви аудитории, от ее восхищения, но мы вместе стараемся не впадать в депрессию. Вкусно их кормим, спасибо Росгосцирку — несмотря на карантин, у зверей нет перебоев с едой, — часто моем, а это огромная для них радость, репетируем, обнимаемся. Хоть у них и толстенная кожа, но слоны любят, когда их гладят».

С тем, что мудрейшие в цирке — слоны, готов поспорить француз Иван Дефорж. Для него самые умные, сердечные, способные сопереживать — это верблюды.

«Меня всегда удивляет, — говорит он, — что первым делом люди спрашивают, почему верблюды плюются. Действительно, они плюются, но только когда напуганы или сердятся. Так как мы с Рафой, Джафаром и Казанью никогда не конфликтуем, то и не плюемся».

Еще недавно у Ивана было только два подопечных, но во время гастролей в Казани ему рассказали про верблюда, которого со дня на день должны были отправить на убой.

«Я поехал с ним знакомиться и с первой же минуты понял, он — мой! — говорит дрессировщик. — Я не знаю, какой национальности Рафа и Джафар, они попали ко мне уже взрослыми, но Казань — мы назвали его в честь его родного города — типично русский верблюд. Он из всех троих, наверное, самый умный, никогда ничего не сделает, не обдумав. Зато когда решит, что так правильно, все выполнит безукоризненно».

Из всей труппы у Ивана, наверное, самые неожиданные животные — его слушаются зебры, мрачный бизон Атос, кенгуру Скипи и даже страусы.

«Со страусами сложнее всего — они практически не поддаются дрессировке, — смеется Иван.

Но они нежные птицы и очень любили жирафа, с которым я раньше работал. Они выбегали за ним на манеж, ходили хвостиком и это было очень трогательно. Но сейчас жирафа у нас нет, а страусы остались, поэтому они выходят только для красоты, и важно следить, чтобы, растерявшись, они не убежали в партер к зрителям — так однажды уже было».

По словам Ивана, из его нынешней команды, самые своенравные — бизон Атос и кенгуру Скипи. Они сложнее всего поддаются дрессировке и слушаются только его. При этом Скипи не производит впечатление капризули — на арене ей весело и ведет она себя так, как будто всю жизнь боксировала со своим напарником.

«Поначалу со Скипи было трудно. — Услышав, что о ней говорят, кенгуру поворачивает голову. — Она никого не слушалась, дралась, убегала за кулисы. Но мне удалось ей втолковать, что игра — классная штука, что она может отправить меня в нокаут и стать победителем. Конечно, в нашем поединке я контролирую ситуацию, но ей так нравится бокс, что мы оба получаем от номера удовольствие».

Скипи репетировала последней. Закончив бой с Иваном, она выпрямилась и победно посмотрела по сторонам. Увы, зал был пуст и аплодисментов она не дождалась. Дрессировщик поднялся, они обнялись, поздравили друг друга с удачным поединком и пошли за кулисы. Завтра они снова будут «повторять пройденное», чтобы к моменту, когда цирк откроется, играть не только себя, но и для зрителей.