Одно из самых авторитетных мировых фотоагентств Magnum Photos предоставило Центральному выставочному залу 265 работ своих авторов, снимавших Россию с 1947 по 2020 год.

Выставка «Иной взгляд. Портрет страны в объективе агентства Magnum» — не зарисовки или памфлеты, обвинения или комплименты. Каждая работа — отдельная история, а экспозиция целиком стала энциклопедией, созданной внушительным коллективом авторов — от основателей Magnum Photos Анри Картье-Брессона и Роберта Капы до мастеров последней волны, таких как иранский фотограф Нюша Таваколян или норвежец Йонас Бендиксен.

Первоначально проект должен был заканчиваться 2019 годом. Но кураторы не смогли обойти вниманием подвиг медиков в эпоху пандемии и добавили фотопроект Нанны Хайтманн «Просто стой и смотри», посвященный врачам и пациентам 52-й московской больницы.

Выставка готовилась специально для Манежа, после чего вернется во Францию.

— Когда начался отбор, «Магнум» пустил меня в святая святых — свой оцифрованный архив, — рассказывает куратор проекта Нина Гомиашвили. — И я поняла, что мне придется выбирать из сотен тысяч фотографий. При этом любой из авторов мог бы сделать про Россию свою персональную выставку размером с Манеж. Я словно убивала собственных детей: одна фотография была лучше другой. Выбирать из длинного фоторепортажа тот самый единственный снимок — никому не пожелаю. Фотографии, которые не вошли в экспозицию, мне снятся. Я надеюсь сделать персональные выставки некоторых фотографов агентства. Работы, которые мы сейчас привезли в Россию, это crème de la crème, верхушка, начало разговора, который, надеюсь, побудит зрителей. На втором этаже Манежа мы вместе с магазином «Подписные издания» откроем библиотеку книг и альбомов про фотографов-участников.

— Жанр «Россия глазами иностранцев» популярен и привычен, в чем же принципиальное отличие вашего проекта?

— История отношений Magnum Photos и нашей страны — совсем особый разговор. Это легендарное агентство, членство в котором — пожизненный «Оскар», максимальная награда фотографу. Но разговор, к которому мы приглашаем петербуржцев, гораздо шире, чем гастроли известных имен. Я не хотела проекта, аналогичного тем, что «Магнум» делал с другими странами. Ведь у нашей страны есть особый козырь: Magnum Photos появилось в мае 1947 года, а уже в июле отец-основатель Роберт Капа с писателем Джоном Стейнбеком отправились в 40-дневное путешествие по СССР. Работа «Магнума» как мирового агентства началась именно в России. А дальше были поездки Картье-Брессона.

— Интерес тем более впечатляющий, что агентство возникло после войны не в богатых Соединенных Штатах, а в нищей, как и вся Европа тогда, Франции — посреди экономической разрухи.

— В этом смысле СССР невольно помог «Магнуму». Агентство изначально финансировали его создатели. Когда совсем не было денег, Капа отправлялся в игорные дома и приносил деньги в общую копилку, выигрывая в рулетку или покер. И остальные фотографы, перед тем как агентство начало зарабатывать серьезные деньги, тоже вкладывали свои гроши. Путешествие Картье-Брессона в Россию стало из ряда вон выходящим событием. Таких снимков не было ни у кого, и агентство несколько лет существовало на деньги, полученные от продажи фотографий из поездок в СССР. Кстати, многие их первых фотографов «Магнума» имели русские корни.

— Как Картье-Брессону и Роберту Капе в принципе удалось работать в закрытом от мира послевоенном Советском Союзе?

— Стейнбек пишет в «Русском дневнике», появившемся по итогам путешествия 1947 года, что им не ставили никаких препон по простой причине: у путешественников изначально не было задачи показать страну с изнанки. Просто Капа мог сфотографировать мысль, это слова Стейнбека. Конечно, за ними наблюдали люди в сером. Конечно, их возили по местам, которые считали нужным. Но внутри этих мест — в украинских совхозах или в грузинских гостях — Капа умудрялся снимать настоящую жизнь. Гэбисты каждый день слали отчеты. Сохранились их недоуменные записки: гости ничего не придумывают, ничего страшного не выискивают, просто фотографируют то, что видят. Никаких «провокаций». А с Картье-Брессоном было еще легче. Он — совершенная бабочка, когда начинает фотографировать, то пропадает из поля зрения, передвигается на цыпочках, стараясь не помешать действию вокруг себя. Он перестает быть заметным со своей фотокамерой. Да и в принципе перестает быть. Люди его не замечают, он не заставляет пространство крутиться вокруг себя, а ровно наоборот. Человек в его кадре не позирует, а живет. Это совершенная метафизика, учитывая, что иностранец на советских улицах в те годы был сам по себе достопримечательностью.

Евгений Хакназаров

Нина Гомиашвили, куратор выставки:

«Томас Хепкер стал свидетелем кардинального перелома российской жизни. Он побывал в нашей стране дважды — в 1965 году и во время президентской кампании Бориса Ельцина.

Съемка 65-го года абсолютно спонтанная, но я не могла пройти мимо этого снимка: там столько всего происходит, он такой шумный, а во взгляде советского человека столько достоинства, сколько и напряжения, интереса, глубины».

Мэган Виртанен, историк моды:

«Официально одобренное возрождение свадебных традиций в 1960-е было скорее способом «не прекратить безобразие, а возглавить его» в рамках нового витка антирелигиозной кампании. Дворцы бракосочетаний были призваны заменить церковь. Если в пятидесятые замуж выходили просто в самом нарядном из того, что было, то к шестидесятым вернулось белое платье, желательно по самому модному фасону.

На этой фотографии невеста в модном платье из капрона на чехле из плотной ткани. Примерно такие же, только в других расцветках носили в повседневности. Учитывались и соображения практичности — такое платье впоследствии можно было носить как выходное. Наряд жениха — черный костюм, темный однотонный галстук, белая рубашка — стандартен для любых советских торжественных мероприятий».

Мэган Виртанен, историк моды:

«Купальники на отдыхающих для 1963 года достаточно консервативны, хотя на пляжах СССР к тому моменту появилось и подобие бикини. Пестрый ситцевый купальник в центре — типичный, такие выкройки предлагались в книгах по домоводству, и большинство женщин страны шили купальники сами. Рядом трикотажный купальник — явно покупной, а черный комплект на дальнем плане слева не просто покупной, а еще и дефицитный импортный. На самом дальнем плане — контрастный темный лиф и пестрые трусики, по всей вероятности, это белье.

До конца 1960-х было вполне прилично купаться в нижнем белье при условии, что верх и низ были разных цветов».

Нина Гомиашвили, куратор выставки:

«Фердинандо Шанна — один из немногих фотографов «Магнума», который баловался, снимая моду. Но баловался серьезно: у него на эту тему в 1989 году даже вышла монография «Формы хаоса». В рекламной кампании шуб он использовал журналистский подход, который сейчас распространен в модной фотографии, но тогда это было новое слово. Конечно, это не постановочный кадр, это пойманная история, а молодые люди просто проходили мимо. В этом можно убедиться, посмотрев на другие снимки: фоном для роскошных моделей выступают и дородные тети, и трогательный мальчик с бидончиком. Это очередная история, которая существует вне задумки фотографа».

Мэган Виртанен, историк моды:

«Ленинградские юноши, обернувшиеся на непривычно яркие модели, типичны для молодых горожан с претензией на модность без эпатажа. Брюки со стрелками, не слишком хорошо сидящие пиджаки, белые рубашки, значок на лацкане — все обычно, разве что галстуки выбраны с некоторой фантазией. Характерно и то, как у левого юноши расстегнут пиджак, чтобы продемонстрировать вшитый в карман рубашки маленький лейбл: импортные вещи были фетишем. На ногах у обладателя заграничной рубашки, скорее всего, отечественные кроссовки, из тех, что комбинат «Спорт» производил по лицензии Adidas».

На фотографии Стива Маккарри (он автор знаменитого снимка афганской девочки с обложки National Geographic в 1985 года) запечатлен лайнер «ТУ-104А», установленный в Рыбинске в 1983 году. Подобные авиапамятники были обычной практикой в Советском Союзе — их было более девятисот. «ТУ-104» удостоился такой чести пять раз. Рыбинский «ТУ-104» (борт 42460) начинал свой путь в 235-м правительственном отряде, а после водружения на постамент в нем открыли школу бокса. Потом долгие годы он стоял бесхозным, пока в 2015 году памятник не отреставрировали. Кстати, у самолета из парка культуры в Оренбурге судьба была более печальная — в нем устроили детский кинотеатр, который после пожара в аналогичном памятнике был заброшен и тоже сгорел. Оренбургский борт 42508 был последним выпущенным «ТУ-104», на нем в июле 1961 года Юрий Гагарин осуществил свой знаменитый визит в Великобританию.