Согласно исследованию «Среднесрочные и долгосрочные ожидания и прогнозы макроэкономической динамики России в независимом профессиональном экспертном сообществе», в среде профессионалов ожидали, что средняя зарплата в России к 2020 году будет измеряться тысячами долларов, реальный ВВП будет расти на 3,5–4% в год, инвестиции в основной капитал — на 6,1%, а промышленное производство — почти на 4%.

Сейчас над этими цифрами хочется то ли смеяться, то ли плакать. И все же не стоит думать, что разработчики Стратегии были наивными идеалистами — по состоянию на 2010 год такая перспектива выглядела вполне реальной.

Как отмечает директор Института предприятий и рынков НИУ ВШЭ Андрей Яковлев, который принимал участие в создании документа, на тот момент можно было исходить из того, что люди во власти ориентируются на модернизацию экономики и интеграцию России в глобальный рынок.

Так что же пошло не так?

Между Каддафи и Изборским клубом

В том же 2011 году, когда была сдана Стратегия, начались протесты на Болотной площади. Люди выступали против возвращения Путина, объявившего об участии в грядущих выборах.

«Наши протесты они бы пережили, но персональные истории Мубарака и Каддафи сильно напугали правящую элиту. И уже с 2012 года власть, заявляя об усилиях по улучшению позиций России в рейтинге Doing Business и привлечении инвесторов, одновременно начала охоту на иностранных агентов», — вспоминает Яковлев.

Тогда же, по его словам, наряду с усилением напряженности в отношениях с Западом начались изменения в политической системе.

Если до этого во власти было определенное равновесие между технократами из высшей федеральной бюрократии и силовиками, то в 2012 году силовики вышли на первый план и в дальнейшем именно они принимали ключевые решения. Однако в отличие от технократов у силового клана отсутствовало какое-либо позитивное видение будущего.

Стратегия-2020 на великую цель для новой элиты как-то не тянула. Ее оперативно «растащили» на реализацию отдельные министерства, каждое из которых выбирало только те положения, которые были более выгодны властям и не слишком ограничивали их полномочия.

«Например, идея повышения пенсионного возраста была реализована несколько лет спустя, как и постепенная замена экспортных пошлин на нефть налогом на добычу. Было и то, что в итоге не получилось: например, предложения по диверсификации экономики. Этому помешала ее растущая монополизация и зарегулированность государством», — говорит экономический обозреватель Борис Грозовский, участвовавший в подготовке Стратегии.

Другой вариант развития предложил Изборский клуб, создававшийся при поддержке администрации президента. Там спрогнозировали, что в 2020-м или около того начнется Третья мировая война, которую развяжет против России и других крупных развивающихся стран глобальная финансовая олигархия, базирующаяся в США. А значит — экономика только мобилизационная, все на защиту Родины.

Эта опция уже была ближе к тому, что подходило «силовикам», но отказываться от вилл в Ницце и счетов в швейцарских банках власть имущие были, видимо, не готовы.

Чтобы лишний раз не вспоминать о настоящем и будущем. Ну ее, эту Стратегию.

Рента в конце тоннеля

Что же плохого в том, чтобы не думать о будущем? Без внятного представления о том, куда движется страна, мы ничего не можем предложить инвесторам. Ведь инвестиции — это те средства, которые человек не тратит на потребление сегодня, а вкладывает во что-то, что даст отдачу завтра. Ну а без инвестиций невозможен стабильный экономический рост.

Сегодня поставленный авторами Стратегии-2020 вопрос о новой модели экономического роста остается открытым. Технически рост в 2010-х, конечно, был (по оценкам экспертов, около 0,7–1% в год, то есть де-факто стагнация), но с цифрами из Стратегии это сравнивать невозможно.

ни капитал, ни производительность труда, ни численность рабочей силы, — объясняет председатель совета директоров МДМ-Банка Олег Вьюгин, принимавший участие в создании Стратегии-2020.

Ни одна из этих целей недостижима без развития частного сектора. В России же роль государства в экономике постоянно растет. Огромной властью обладают естественные монополии и крупные частные компании, в то время как доля малого бизнеса в ВВП в разы меньше, чем в развитых странах. Монополизм и рента не позволяют властям принимать рациональные экономические решения в интересах общества, а не структур силовой олигархии.

«Это некачественная экономика, в которой очень многое нуждается в переделке, и прежде всего нуждается в изменении политический баланс сил, — говорит другой автор Стратегии-2020, ведущий научный сотрудник Института экономической политики имени Гайдара Кирилл Рогов.

— Когда у нас управляют экономикой олигархи и силовики, они действуют в интересах своей ренты и своих монополий. Вы не можете здесь ничего изменить, пока не измените политический баланс сил».

Два года назад государство в очередной раз захотело взять экономику под свое крыло: правительство по указу Путина представило 12 новых нацпроектов. Только никакого эффекта от них пока не наблюдается.

Сейчас, конечно, на повестке борьба с пандемией, но что-то подсказывает, что дело не только в ней, ведь и планы по проектам на 2019 год не были толком реализованы: около 1 трлн бюджетных рублей, выделенных из бюджета на нацпроекты, правительство не смогло потратить.

Скорее всего, в ближайшие года три мы будем восстанавливаться от коронавирусных потрясений, про нацпроекты все забудут, а там, глядишь, к новым президентским выборам придет время для создания очередных планов и стратегий, которые тоже останутся только на бумаге.

Не место для правосудия

А знаете, что самое странное? Что иностранные инвесторы все равно хотели бы вкладывать деньги в российскую экономику. В 2000-х на фоне ухудшившегося делового климата и ужесточившегося силового давления был довольно бурный приток иностранных инвестиций в Россию, особенно перед кризисом 2008 года. По данным Центрального банка, за 2007 год Россия привлекла 55,9 миллиарда долларов прямых иностранных инвестиций, а за 2008 — 74,7 миллиарда долларов. Деньги шли и позже, вплоть до 2013 года.

Мы на фоне других развивающихся стран отличаемся существенно более высоким уровнем образования населения и работников, и это на самом деле важно, потому что позволяет организовывать на нашей территории производства более сложных товаров и продуктов.

В 2000 годы для иностранных инвесторов в России действовал по-своему «эксклюзивный» режим защиты прав собственности: представители государства, включая силовиков, действительно соблюдали нормы, декларированные в законодательстве. Преференции для иностранцев обуславливались тем, что тогда российская высшая элита хотела войти в «глобальный клуб», а иностранные инвестиции воспринимались как важный источник капитала и технологий, которые были нужны для модернизации экономики.

С 2014 года установки изменились, и к иностранным предпринимателям в России стали относиться примерно так же, как к своим. Показательный пример — дело Майкла Калви, который больше 20 лет проработал в России, привлек сюда несколько миллиардов долларов инвестиций, а затем в феврале 2019 года был арестован в рамках корпоративного спора и, проведя два месяца в СИЗО, до сих пор остается под домашним арестом.

В итоге инвесторы стали выводить деньги из нашей экономики. Если в 2013 году, по данным ЦБ, мы получили 69,2 миллиарда долларов прямых иностранных инвестиций, то в 2015-м ровно в 10 раз меньше.

Сейчас, правда, в Россию поступает больше денег из-за рубежа (в районе 31 миллиарда долларов за 2019 год, но часть этих средств принадлежит российским компаниям), но все равно существенно меньше, чем до кризиса.

Очевидно, что судебная и правоохранительная системы нуждаются в экстренном реформировании. С другой стороны, власти ни за что не держатся так сильно, как за пенитенциарную систему в нынешнем виде. Даже в 2011 году предложения о судебной реформе в Стратегию развития почему-то не вошли.

«Власти сейчас нужна судебная система, которая будет ей полностью подконтрольна, она не готова идти на независимость судей. Именно поэтому в период после 2012 года был ликвидирован Высший арбитражный суд, который на самом деле сделал много чего полезного», — говорит директор Института предприятий и рынков НИУ ВШЭ Андрей Яковлев.

Арбитражным судом, похоже, дело не ограничится. В поправках к Конституции РФ предлагается расширить полномочия президента по назначению состава Верховного и Конституционного судов. Если раньше глава государства выдвигал кандидатуры только рядовых судей, то теперь он получит право выдвигать и председателей.

В 2018 году президент говорил, что сверхзадача для россиян — это рывок в развитии страны. Сегодня очевидно, что речь идет скорее о консервации и обнулении. Не только в политике, но и в экономике тоже.