Бесконечный приговор

Первые слушатели по делу «Седьмой студии» появляются у Мещанского районного суда около девяти утра — за два часа до начала заседания.

Быстро их число растет, — за полчаса у ограждения, установленного перед входом в здание, выстраиваются около пятидесяти человек. Среди них актеры и сотрудники «Гоголь-центра» и просто неравнодушные.

Некоторые журналисты сидят в тени у автозаправки неподалеку. Значительную часть из собравшихся не пустят — сегодня в Мещанский вход чуть ли не по спискам, в обязательных перчатках и масках. Судебные приставы настоятельно призывают соблюдать дистанцию в громкоговоритель.

Первой из подсудимых появляется экс-сотрудница Министерства культуры Софья Апфельбаум с семьей. В понедельник прокурор Резниченко запросил для нее четыре года колонии общего режима и 200 тысяч рублей штрафа.

У других фигурантов дела прогнозы не лучше: режиссеру Кириллу Серебренникова грозит шесть лет колонии общего режима и 800 тысяч рублей штрафа, а бывшему гендиректору студии Юрию Итину четыре года колонии и штраф в 200 тысяч рублей.

Чуть позже к суду подходит бывший генеральный продюсер «Седьмой студии» Алексей Малобродский. В суд он пришел с вещами (для него запросили пять лет колонии), но все равно говорит журналистам, что надеется на лучшее — настрой сегодня «лирический». Кроме того, он «преисполнен благодарности ко всем болеющим».

Совсем незаметно в здание заходит Юрий Итин. Примерно в это же время внутрь удается попасть актерам Юлии Ауг, Анатолю Белому, Виктории Исаковой и Юлии Пересильд.

Ближе к одиннадцати число сочувствующих начинает увеличиваться в геометрической прогрессии и переваливает за пятьсот человек.

Кажется, сегодня на заседание пришли все от литературного критика Дмитрия Быкова и рэпера Оксимирона (он, как и обещал, пришел в защитных очках и респираторе) до участника «Фабрики звезд», певца Марка Тишмана.

Неподалеку от заправки, в черных джинсах и повязанной вокруг шеи синей бандане, стоит стилист Владислав Лисовец.

Он говорит, что пришел сюда, потому что знает, что такое преследование за нестандартное искусство и «обвинение за продвижение западной культуры», — в юности он постоянно сталкивался с запретами в СССР.

— Во-первых, это мой гражданский долг [прийти сюда]. Во-вторых, это моя позиция. Я очень люблю «Гоголь-центр». Я не знаю деталей дела, но я знаю, что Кирилл Серебренников не единственный, кто был обвинен в подобном преступлении, но все остальные дела не приобрели такой огласки. Я не хочу, чтобы дело Кирилла Серебренникова вызвало у страны негатив. [Страна должна понять], что такие, как мы, не враги, — говорит стилист в разговоре с журналистами.

Первые несколько часов толпа заполняет все пространство у суда. Несмотря на то, что позиция судьи Олеси Менделеевой становится известна почти сразу (фигурантов признали виновными), зрители остаются.

Рядом с ограждением стоит писатель Михаил Зыгарь — до окончания оглашения приговора он отказывается что-либо комментировать «Новой». Чуть дальше от него Быков разговаривает со знакомыми.

Время от времени публика аплодирует, то и дело в толпе звучат выдержки из материалов СМИ — сейчас это единственный источник информации. К двум часам дня температура на улице продолжает подниматься — ожидающие прячутся в тени домов и почти полностью облепляют АЗС, на которую первое время еще приезжают заправляться машины (чуть позже проезд закроют с одной стороны ограждениями). Полицейские в громкоговоритель призывают «разойтись» и «не мешать проходу граждан».

Певец и актер Рома Зверь, работавший с Кириллом Серебренниковым над фильмом «Лето», ищет, где купить воды.

— Приговор написан не сегодня и решается [итог дела] не сейчас. Он уже был сформулирован и нам только остается дождаться его оглашения. От того, что здесь собрались люди, ничего не поменяется. Это [поддержка] просто нужно для нас и для общества. Поэтому все, кто здесь, уважают осужденных. Совесть не позволяет им находиться дома, — отмечает певец в разговоре с «Новой».

Часть пришедших в масках, на некоторых написаны будто короткие лозунги: «невыносимо», «нет», «свободу». Другие высказывания появляются на одежде: «Русь, чего ты хочешь от меня», «Free Kirill».

На футболке кинокритика Антона Долина напечатана фотография осужденного режиссера. На футболке актера Никиты Кукушкина — красная надпись «Система». В толпе громко зачитывают выдержки из последнего слова Серебренникова: «творческие люди остро чувствуют несправедливость, они чувствуют — кто честен, а кто врет, кто вор, кто мошенник, а кто — нет». Несколько девочек включили музыку и танцуют на траве.

Пока в суде идет заседания, снаружи на асфальте появляются надписи: «Свободу Кириллу!». К суду подъезжают политики Илья Яшин и Юлия Галямина. На газоне у Мещанского пожилой мужчина в коричневой жилетке ест мороженое, в десятке метрах от него Юрий Итин обнимается с близкими во время перерыва.

Мимо ограждением суда проходит директор благотворительного фонда «Дом с маяком» Лида Мониава. Рядом собой она везет инвалидную коляску с больным ребенком:

Опять же мы все можем оказаться на месте Кирилла. Я не знаю, почему приговор в итоге обвинительный. В нашей стране творится какое-то безумие — убирая в рюкзак пустую бутылку, говорит Мониава. Неподалеку от нее спорят двое мужчин: «Судья, ведь, когда просыпается, она же ведь думает о том, какие сроки она им даст?».

Неутешительный итог

Приговор оглашают только спустя шесть часов после начала заседания. Первые пуши от СМИ об условном сроке Кириллу Серебренникову активисты встречают с недоверием, журналистка «Доксы» рядом со мной шутит: «Кто сообщает? "Незыгарь"?» Другие начинают также проверять новостные ленты.

За несколько минут слушатели, прятавшиеся в тени от жары, возвращаются ко входу в Мещанский. Кажется, что с начала заседания их число осталось прежним. Толпа скандирует: «Свободу!». Кто-то поднимает плакат с лозунгом Free Kirill. Мужчина в зеленой кепке удивленно спрашивает: «Оттепель»? То и дело кто-то громко зачитывает отрывки новостей: Кириллу Серебренникову — 3 года условно, штраф 800 тысяч рублей, Алексею Малобродскому — 2 года условно, штраф 300 тысяч рублей.

Юрий Итин получил 3 года условно, штраф 200 тысяч рублей. Софье Апфельбаум назначали штраф в 100 тысяч рублей. От уплаты Апфельбаум освобождена.

— Я отреагировала плохо [на новости о наказании]. Это не оправдательный приговор. После неоправдательных приговоров нужно встать и толпой пройтись по Красной площади. Я рада, конечно, что людей не посадят, но аплодировать такому приговору — это ужасно и показывает степень нашего рабства, — говорит фотограф Виктория Ивлева. Примерно то же самое отвечает журналистам Рома Зверь, стоящий неподалеку.

Тем не менее фигурантов дела и их адвокатов, выходящих из суда, встречают аплодисментами. Кирилл Серебренников благодарит собравшихся за поддержку:

— Я говорю спасибо за то, что вы верите в нашу невиновность. За то, что вы понимаете, что происходит. Каждый человек, находящийся здесь, очень важен и ценен для всех. Пожалуйста, соблюдайте социальную дистанцию. Пожалуйста, не заразите друг друга. Потому что за правду надо бороться, — говорит режиссер под крики толпы.

После Серебренникова журналисты окружают Алексея Малобродского. Он недоволен приговором, и будет его обжаловать, хоть и добавляет, что надеялся сегодня поехать домой к жене и детям. С приговором не согласна и адвокат Софьи Апфельбаум Ирина Поверинова:

— Мы знаем, что никто ничего не крал, мы хорошо изучали материалы дела. Соня проверяла все документы. Я лично как адвокат была в этом уверена — Софья высококлассный специалист. Она ничего не лоббировала и не придумывала, она была убеждена в [качестве] состоявшегося проекта. Ну слава богу, что так. Вы же знаете, что у нас не бывает оправдательных приговоров. Но я была уверена, что примут компромиссное решение и ее оправдают, — заявляет адвокат.

Фигуранты уезжают, толпа постепенно начинает редеть. Михаил Зыгарь говорит мне: «Самое лучшее, что все наконец закончилось».