Смерть афроамериканца Джорджа Флойда в результате действий полиции Миннеаполиса вызвала протесты в США, которые сравнивают с выступлениями за гражданские права афроамериканцев в 1960-е годы. Масштабные, а зачастую насильственные манифестации в самих Соединенных Штатах и в других странах, по сути, стали навязанным нарративом.
Вне зависимости от какой-либо связи с данным событием, наблюдатель должен сформулировать свое нравственное и прагматическое отношение к акциям протеста в США, которые зачастую включали в себя грабеж и мародерство. Зритель вынужден выбирать:
он против расизма и готов допустить мародерство, либо он категорически не приемлет насилия, но тогда его обвинят в преступном равнодушии и в том же расизме.
Сама постановка вопроса ставит отвечающего в уязвимое положение. Лучше всего, наверное, просто промолчать и переждать, дождаться момента, когда вопрос потеряет свою остроту.
В этих условиях власть оказывается у людей, которые задают эти риторические вопросы. Поэтому чрезвычайно важно самому направлять дискуссию. Для тех, кто находится за пределами США и напрямую непричастен к событиям смерти Флойда, наиболее правильным будет институциональный взгляд. Комментатор использует частный случай в качестве повода для рефлексии о всей системе. Какие последствия гибель Флойда будет иметь для США и сможет ли остальной мир извлечь из этого урок?
Во-первых, наблюдатели часто игнорируют степень влияния событий в Соединенных Штатах на весь мир. Антирасистские протесты уже привели к уничтожению памятников рабовладельцу Эдварду Колcтону в Великобритании и королю Бельгии Леопольду II в Антверпене. Скорее всего, никакие события в самом Соединенном Королевстве или в Бельгии не были бы достаточны, чтобы спровоцировать эти символические жесты. Соединенные Штаты по-прежнему служат ориентиром для всего западного мира.
Степень этого влияния сложно переоценить. Разговоры о росте могущества Китая не должны вводить в заблуждение — Пекин пока даже не мечтает о таком уровне «мягкой» власти, какой есть у США.
Во-вторых, институциональный взгляд предполагает намеренное пренебрежение локальными историями в пользу общих выводов. СМИ и социальные сети делают такой подход сейчас неприемлемым: разве можно заместить боль от гибели человека рассуждениями о бездушных институтах?
Это ложный выбор. Рассуждение о системе или способах ее реформирования зачастую и есть морально правильный ответ на частный случай несправедливости, потому что мешает этим примерам стать повторяющимися.
После массовых выступлений из-за смерти Флойда городской совет Миннеаполиса (законодательная ветвь власти города) в составе 9 из 13 человек выступил за радикальную реформу городской полиции. По сути, речь идет о расформировании действующей полиции и замену ее на новую систему правопорядка, которая будет гарантировать безопасность и соблюдение прав всех жителей города. Мэр — глава исполнительной власти и фактический руководитель городской полиции — пока не поддержал эту идею. Впрочем, у городского совета есть достаточно голосов, чтобы справиться с потенциальным мэрским вето.
Ситуация с попыткой реформ полиции Миннеаполиса показательна для понимания американского опыта и его неприменимости к другим странам.
Дело в том, что в Соединенных Штатах почти отсутствует конфликт между представительной демократией и государственным управлением. Федеральное устройство США и вытекающая из него относительная свобода штатов и городов решать собственные проблемы является защитной системой для всего государства.
Массовые протесты в США никогда бы не состоялись, если бы у них не было глубинных причин. Но чтобы выйти на поверхность, причинам нужен повод. Именно здесь реакция городских властей и отдельных штатов так важна. Что позволит США замаскировать повод для будущих акций протеста? Отсутствие локальных поводов для выступлений. Как это возможно? Только в ситуации, когда у местных властей есть юридические ресурсы действовать самостоятельно.
Успешные прецеденты есть: в 2012 году город Кэмден в Нью-Джерси распустил полицию из-за ее коррумпированности и неэффективности, а затем создал ее заново.
После этого преступность в городе снизилась наполовину, при том, что по статистике насильственных преступлений он был одним из самых опасных городов в США. Конечно, нет гарантий, что в этом городе белый полицейский не убьет чернокожего подозреваемого при задержании, но шансы на любое полицейское насилие в Кэмдене теперь сильно снижены.
Полиция Миннеаполиса формируется городскими властями, которых выбирают жители. Американцы не воспринимают полицию как чуждый, непонятный или опасный институт. Он является неотъемлемой частью самого общества, которое его же и контролирует.
Пожалуй, ни в какой западной демократии нет такой тесной связи общества и властных институтов. Это уникальная черта США, происходящая от «отцов-основателей». Если в России существует стереотип, что государственная власть должна быть эффективной, то в Соединенных Штатах власть, прежде всего, должна быть подконтрольной гражданам. Чудесный парадокс такого подхода – высокая эффективность власти.
Протесты в США даже близко не означают краха американской системы, а лишь указывают на некоторые недостатки. Можно прогнозировать, что работающий федерализм, сменяемость и подконтрольность власти помогут решить проблемы полицейского насилия и расизма.
