В этот день мы с вами окончательно откажемся от игры в современную демократию и распишемся в том, что страна пойдет по пути сатрапии среднеазиатского образца.

Россия откажется от развития, потому что развитие чревато непредсказуемостью. Чтобы обеспечить покой первого лица и безвременье России, свободное общество в ней будет заморожено и упорядочено кристаллической решеткой полицейского государства.

Выборы в России окончательно перестанут на что-либо влиять и превратятся в выхолощенный ритуал проявления покорности верховной власти, которым они были при советской власти. Пожизненный президент сможет игнорировать Думу, решая все конфликтные вопросы через ее голову, а значит, не будет никакого смысла больше ни в парламентской оппозиции, ни в парламенте вообще.

Огораживая себя от любых критических голосов, нейтрализуя всех агентов изменений, набивая чучел из оппозиционеров, которые и так доживали свои дни в качестве цирковых животных, президент, наверное, думает, что цементирует на поколения вперед Россию своей политической молодости. На самом деле он перекаливает арматуру в ее каркасе, и непросчитанная конструкция в духе цыганского барокко, которую мы называем «путинской Россией», делается теперь чересчур хрупкой.

А изменения будут необходимы, потому что приказать времени остановиться Путин может только в тех пределах, в которых будет соблюдаться его Конституция. Весь остальной мир продолжит движение вперед, и между застывшей на месте Россией и продолжающей вращаться планетой будет нарастать тектонический разлом, в который, как ни пытайся власть его заасфальтировать поправками-заплатками, рано или поздно утянет и ее саму, и нашу государственность, и нас с вами.

Новая Конституция вредна для России, но это не имеет значения: она принимается в интересах одного-единственного человека и с одной-единственной настоящей целью: позволить этому человеку никогда больше не расставаться с властью.

Прежняя Конституция, которая и раньше никого особо не стесняла, похерена. Стыдливость, с которой режим хихикал, когда ему указывали на его старые людоедские привычки, отброшена. Наступил момент истины. Когда (почему вот только именно сейчас?) пришлось выбирать между сохранением человеческого облика и вечной властью, выбор был сделан не в пользу человеческого облика.

Почему так трудно дается людям прощание с властью? Что она такое проделывает с человеком? Как так, через какие струны и шестерни расстраивает человеческую душу, чем разлагает ее? Это упоение способностью уничтожать и возносить других людей вызывает такое привыкание? Бесконечная лесть и лизоблюдство со стороны подчиненных и подданных? Страх смерти и желание победить ее, вписав себя в учебники истории (издание которых ты для верности поручаешь своим давним друзьям)? Страх того, что твое наследие (и наследство) будут разбазарены? Вообще страх, что враги поднимут головы и захотят поквитаться?

Попадая во власть, любой сталкивается с этим искушением, вне зависимости от страны, от исторического периода, от языка, от веры и от культуры. Титаном нужно быть, чтобы отказаться от власти добровольно, — и поэтому в передовых обществах все устроено так, чтобы власть была со всех сторон ограничена, чтобы пребывание в ней было мучительным и чтобы соблазн усилиться и остаться наталкивался на непреодолимое сопротивление. Но титаны редко садятся на трон, может быть, потому, что мирская власть кажется им слишком вульгарной.

Куда заведет дальше дорога его профессиональной деформации и куда он заведет по ней нас с вами, остается только гадать.

Хозяин нашего замка бросает последний взгляд на свое отражение, прежде чем зашторить последнее зеркало навсегда и отныне вспоминать себя уже только по парадным портретам времен своей молодости, убеждая себя и своих крепостных в том, что он и поныне выглядит именно так.

Куранты останавливаются, чтобы своим скрежетом не напоминать президенту о том, что даже «пожизненный» — не значит «вечный». На часах — 1 июля 2020 года.