Саами, или, в русифицированной версии, саамы — коренной народ севера, проживающий на территории четырех стран: России, Норвегии, Швеции и Финляндии.

В России саами меньше всего — чуть больше полутора тысяч человек, из них языком предков владеют и того меньше.

На Западе самые тяжелые испытания для саами остались в позапрошлом веке: насильственная христианизация, откровенное спаивание колонистами, запрет родного языка.

Последний был фактически отменен совсем недавно: культовая саамская певица Мари Бойне рассказывала мне в интервью, что в юности говорила лишь по-норвежски и вынуждена была скрывать свою национальность. Сейчас она собирает огромные залы в десятках стран Европы и стала своего рода послом саамской культуры в мире. А тысячи туристов приезжают в Баренц-регион, чтобы увидеть быт саами.

Российский особый путь, столь любимый скрепоносными евразийцами, выразился в том, что наших саами, не испытавших сильного давления в веке XIX, начали активно притеснять, когда у западных соседей жизнь стала налаживаться. Коллективизация, уничтожение саамских поселений, на месте которых были разведаны полезные ископаемые, переселение в своего рода резервацию — построенные для коренного народа советские поселки, — насильственное помещение детей в интернаты.

Коллективизация, а потом индустриализация стали черной полосой для всех коренных народов советского севера. Они по образу жизни — частники, не живут в тундре толпой. Свободные — идут за оленем, по сложившимся тысячелетиями путям его миграции. Милостивые саамские, ненецкие, долганские, якутские боги дали коренным северянам самую богатую землю на континенте.

Тех, кто сопротивлялся, расстреляли. Известны кровопролитные восстания в Коми и на Ямале. Саами никогда не поднимали оружия против тех, кто кромсал их тундру. Но их все равно расстреливали десятками. «Саамский заговор» — дело 1938 года, по которому, как говорят историки, арестовали почти все грамотное саамское население, — включал обвинения в сепаратизме, действиях в пользу Запада, а коренилось все в языке — в саамском букваре, который составляли активисты.

«Новая» уже рассказывала о следственном деле № 46 197, материалы которого, открытые было в 90-е, сейчас засекречены вновь. Я напоминаю о нем потому, что тезисы доноса, вброшенного в публичное пространство, повторяют те же обвинения 30-х годов.

Процитирую: «Западные "партнеры" в стремлении вытеснить Россию из Арктики не гнушаются подогреванием сепаратизма и национализма среди населяющих Русский Север народов. Для отрыва саамской общины от России используется языковой вопрос. Карта "защиты прав коренных народов" используется зарубежными спонсорами саамских организаций для давления на Россию.

Программы изучения языка направлены на смену идентичности российских саамов, провоцирование их недовольства своим положением в РФ и использование подкупленных западной щедростью "активистов" против России».

Поделка грубовата: например, упоминается никогда не существовавший проект некоего «Международного саамского языка» (у саами разных стран много диалектов). Но в 30-е и за меньшее сажали.

Склепанные оперуполномоченным 4-го отделения МОО НКВД сержантом Школиным обвинения в том, что саамы якобы собирались на оленях добраться до Москвы и расстрелять из охотничьих ружей всех членов политбюро, тоже звучали диковато. Однако те, кому они были предъявлены, лежат на Левашовском полигоне.

11 июня новая «формула обвинения» появилась не менее чем в 10 популярных пабликах. Оформлена она была не как репосты, а как самостоятельные публикации.

Мусатян — разносторонняя личность, в анамнезе у него депутатство, условный срок за взятку (деньги давал другому депутату с помощью третьего), вступление в КПРФ, попытка пройти в Госдуму от «Коммунистов России», руководство водоканалом, а также диссертация кандидата юридических наук на тему «Механизм правообразования: идейно-теоретический и технико-юридический аспекты».

В последней «Диссернет» обнаружил массовые заимствования, а также ссылки на Кодекс об административных правонарушениях РСФСР, к моменту защиты давно утративший силу.

Главная слабость предпринимателя — медиа. По данным открытых источников, никогда Мусатяном не опровергавшихся, кроме телеканала и двух радиостанций, он контролирует более 20 пабликов с общим числом подписчиков более 300 тысяч человек в различных соцсетях.

Андраник, как видно из его биографии, человек не самый идейный, но чуткий к денежным потокам. Так что, позволю предположить, тут ничего личного, только бизнес. Кто платит за клевету на саами, трудно сказать, да можно ведь и не только в денежных знаках выражать вознаграждение.

Чуть раньше обвинения в сепаратизме и антироссийской позиции саамских активистов звучали в медиа, контролируемых Пригожиным. Андрей Данилов, председатель Фонда саамского наследия и развития, говорит, что с подобным встречается не впервые, но массированность атаки на сей раз удивила.

Данилов связывает ее с тем, что осенью планируется международная конференция по саамскому языку. Язык — действительно больной вопрос: преподавание его в России почти не ведется, а несколько диалектов признаны ЮНЕСКО вымирающими. Именно поэтому исследователи и активисты разных стран так пристально внимательны к языку саами: исчезнет он — исчезнет и народ.

Но репрессии против них идут вовсю. В ноябре был по иску Минюста ликвидирован Центр содействия коренным малочисленным народам Севера — крупнейшая организация, занимавшаяся проблемами народов российской Арктики.

Двумя годами раньше попросить убежища в США был вынужден защитник прав коренных народов Дальнего Востока Павел Суляндзига.

Физические нападения, попытки признать иностранными агентами — чем и кому помешали северяне?

Уж позвольте не поверить, что их кто-то искренне подозревает в сепаратизме. Даже в деформированной фуражкой голове такая мысль вряд ли родится. А вот требование международного права согласовывать с коренными жителями промышленное освоение земель, а также экологические риски — повод годный.

Свежий пример: норвежцы и финны не могут получить от саамского парламента разрешение на прокладку железнодорожной ветки Рованиеми — Киркенес, которая пройдет по оленьим пастбищам. В Мурманской области саами недавно удалось наложить вето на выданное одному из 200 самых богатых людей России право охотиться на оленьих пастбищах.

Коренные жители не готовы поступиться своим образом жизни даже за очень большие деньги. Впрочем, в России очень больших денег никто платить и не станет. Проще за деньги малые нарисовать новое дело о саамском заговоре.