Сейчас Николай Статкевич отбывает 15 суток ареста. Его задержали 31 мая по дороге на пикет. Неизвестные в штатском заблокировали машину, в которой он ехал, открыли дверь, выдернули ключ зажигания, вытянули с переднего сиденья Статкевича и увезли. За рулем была его жена Марина Адамович.

Поскольку никаких опознавательных знаков у людей в штатском не было, и никто не представлялся и не показывал документы, Марина подала в милицию заявление о похищении человека. И только поздно вечером узнала, что муж в изоляторе в ожидании суда — за участие в «несанкционированном массовом мероприятии».

В воскресенье, 7 июня, в кварталах вокруг Комаровки выстроились автозаки. Такого не было даже в 2010 году, закончившемся арестом всех кандидатов в президенты. Но, по крайней мере, на этапе сбора подписей власть делала вид, что в стране демократия и политический процесс.

Сейчас можно сесть и за подпись. 7 июня в Беларуси задержаны 23 человека. Правда, не во время пикетов: людей «провожали» и хватали все те же в штатском — в метро, во дворах, на ступеньках подъезда. В понедельник начались суды. Всем дают по 15–20 суток за участие все в том же «несанкционированном массовом мероприятии».

А мероприятие продолжается. Комаровка в Минске, площадь Ленина в Бресте, Советская площадь в Гродно, площадь перед рынком в Полоцке — во всех городах идут пикеты, везде стоят очереди, везде говорят, везде не боятся. Говорят открыто, радуются компании единомышленников, понимают, что вся страна теперь единомышленники.

Вот некоторые реплики из очереди белорусов на Комаровке в воскресный день:

— Я другой жизни не знаю, при Лукашенко родилась. Хватит уже, достал.

— Я никогда не ходила даже голосовать. Но теперь пойду. И на площадь пойду. Сколько ж можно?

— Я за всех подписываюсь. Мне все равно, кто и что, главное — не Лукашенко.

— А вот интересно, он сам вообще не понимает, что народ его ненавидит? Ну ладно, прикорытники ему рассказывают, что все ништяк, но у него же Коля есть, который с интернетом дружит. Неужели не откроет папаше глаза?

— Я вот думаю, а если и в самом деле стрелять начнет, как угрожал? Выдержим или разбежимся? В Киеве вот не разбежались. А насчет нас я не знаю.

— Я ничего уже не боюсь. Что мне терять? Что нам всем терять?

— Каримова он вспомнил, понимаешь. А Чаушеску он случайно не вспомнил? Какая-то память у него избирательная. Так мы напомним!

— Мне кажется, 3 процента — это накрученный рейтинг. Не может быть три процента — хорошо, если ноль ноль ноль один.

— Господи, да когда уже он уйдет! Ну есть же еще возможность уйти мирно. Неужели не воспользуется?

Знакомый мой решил пошутить, придя в воскресенье на Комаровку. Весело спросил: «А что, сограждане, где тут у вас можно за Лукашенко подписаться?» В результате еле ноги унес. Народ теперь за такие шуточки разорвать готов.

Что же касается подписей за Лукашенко, то их собирают в трудовых коллективах привычным до боли способом: обязывают всех в нужный день прийти с паспортами, чтобы поставить подписи. Отказавшимся угрожают непродлением контракта и, соответственно, скорой потерей работы — словом, приблизительно так, как управдомша в «Бриллиантовой руке» распространяла лотерейные билеты. Только тут не сатира, а реальность.

Впрочем, 5 июня инициативная группа Александра Лукашенко решила продемонстрировать, что он не хуже тех, к кому стоят очереди. И устроила пикет возле торгового центра «Дана Молл». Участников пикета организованно привезли к месту действия на трех автобусах, и они дисциплинированно выстроились в очередь, изображая избирателей.

Тут же появились государственные телекамеры, и руководитель инициативной группы Михаил Орда на фоне очереди начал рассказывать о том, что собрано уже более миллиона подписей за действующего главу государства.

Правда, роли были расписаны, похоже, в суматохе — и не до конца выучены. Потому что потом небольшой конфуз произошел. Клакеры из БРСМ (Белорусский республиканский союз молодежи, называемый в народе «лукамол») в майках с надписью «Минск БРСМ», по сценарию, должны были гоняться за независимыми журналистами с воплями «сколько вам заплатили?» Они сначала и гонялись за корреспондентом «Радио Свабода». А потом что-то перепутали и напали на руководителя инициативной группы Лукашенко Михаила Орду с теми же криками «сколько вам заплатили?»

То ли плохо выучили роль, то ли, наоборот, слишком хорошо. Ухохатывалась даже массовка из очереди, не говоря уже о журналистах и посетителях торгового центра.

Все потому, что пикет организовывали впопыхах и не успели отрепетировать. Впрочем, ничего удивительного, что все идет не по плану, не по сценарию, не по привычным смазанным рельсам.

Александру Григорьевичу некогда заниматься ни государственными делами, ни собственной кампанией. Он занят другим — вместе со всеми силовиками и пропагандистами страны разоблачает старушку, посмевшую дать интервью блогеру Сергею Тихановскому.

29 мая во время пикета в Гродно Сергей Тихановский вел стрим для своего канала «Страна для жизни». Разговаривал с людьми, пришедшими поставить подпись «против Лукашенко». Один его диалог вышел особенно трогательным. Пожилая седая женщина сказала: «Спасибо, что вышли на улицу. Не бойтесь. Когда я умру, я все же буду знать, что сделала глоток свободы. Спасибо тебе, детонька, спасибо тебе, сыночек». После этого они обнялись. В тот же день Сергея Тихановского задержали.

А пенсионеркой из стрима всерьез занялась государственная власть. Сначала про нее заговорил сам Лукашенко. 4 июня во время совещания с новым правительством он рассказывал свеженазначенным министрам именно о ней: «Правда, на некоторых посмотрели в Гродно, так они хорошо устроились. «Лукашенко плохой!» — а сами живут во дворцах. Какая-то 80-летняя женщина кричала, орала. Прислали мне фотографию: особняк сына и ее особняк на одной площадке. Чего тебе не хватает?»

То есть он дал команду — собрать информацию о женщине, которая обняла Тихановского на пикете. Большие силовые начальники собрали досье и принесли ему, в чем сам признается. Где уж тут делами заниматься?.. А, вообще, это обычные лукашенковские штучки: обращаться на «ты» к незнакомой пожилой женщине. Обычное вранье насчет дворцов. Обычное продолжение истории, когда вся государственная машина начинает заниматься одним человеком.

А потом Галина Филипповна Андрейчик, 81-летняя героиня государственного расследования, доцент университета, ветеран труда, принимала в гостях независимых журналистов. Показывала им дом. Спрашивала, посадят ли ее теперь. Рассказывала, как строили этот дом вместе с мужем 38 лет, как первые доллары им давали родственники из Австралии, как помогали сыновья.

Похоже, после этого «Саша три процента», как называют сейчас Лукашенко белорусы, имеет все шансы превратиться в «Сашу два процента». Потому что, когда владелец восемнадцати огромных резиденций в самых красивых и чистых местах Беларуси, построенных на народные деньги, обвиняет пожилую гражданку своей страны в том, что у нее есть дом, — это очень гнусно и очень по-лукашенковски.

А белорусам все, что по-лукашенковски, с некоторых пор противно физиологически. Он если и не понимает, то чувствует это. Отсюда и поспешные, демонстративные, истеричные репрессии.

Вечером 8 июня истекли предельные 10 суток с момента задержания Сергея Тихановского. Он был задержан 29 мая в том же Гродно вскоре после разговора с Галиной Филипповной.

Во время пикета его провоцировала женщина, позже опознанная в чате «Развратная Беларусь», — хватала за руки и кричала «ты чё, офигел?», потом призывала милицию («я ему вопрос задаю, а он не отвечает!»). В итоге появились люди в штатском, окружившие Тихановского, провокаторшу и милиционера.

Когда они расступились, милиционер лежал, а Тихановского уводили в машину. Предварительное обвинение — статья 364 УК Беларуси («Насилие либо угроза применения насилия в отношении сотрудника органов внутренних дел»), наказание — до шести лет лишения свободы.

10 суток — это максимальное время, в течение которого человек может находиться в тюрьме в качестве задержанного. Дальше — или освобождение, или обвинение и мера пресечения.

А в день выборов глава ЦИК Лидия Ермошина привычным жестом превратит три процента в восемьдесят. Или сбежит в женском платье вместе со своим начальником. Судя по настроениям в обществе, второе становится все более вероятным.