«Перспективы» спасения

Сегодня свыше шести тысяч человек в Северной столице живут в психоневрологических интернатах (ПНИ). Специалисты сравнивают их с муравейниками: в стационаре-тысячнике вероятность схватить инфекцию выше в разы, чем в отдельной квартире. «Перспективы» решили помочь тем, у кого меньше всех шансов справиться с болезнью. Благотворителей поддержали центр «Антон тут рядом» и ГАООРДИ.

— К концу марта нам уже был известен трагический опыт Италии и Испании. Там в домах престарелых коронавирус и ненадлежащий уход в условиях эпидемии привели к массовым смертям, — рассказывает директор по внешним связям БО «Перспективы» Светлана Мамонова. — В Петербурге с середины марта сотрудникам общественных организаций и волонтерам запретили посещение медучреждений, чтобы сократить вероятность проникновения вируса. Но такая мера не спасала от угрозы заражения. Сотни сотрудников психоневрологических интернатов по-прежнему добирались до работы общественным транспортом и вполне могли стать разносчиками вируса.

Проект «Эвакуация» стартовал 9–10 апреля. После длительных и непростых переговоров с чиновниками Смольного и руководителями интернатов сотрудники «Перспектив» за два дня перевезли на шесть площадок 26 жителей из петербургского ПНИ № 3 и детского дома № 4. Из них 17 человек разместились на четырех площадках «Перспектив», пятеро — в тренировочной квартире центра «Антон тут рядом», четверо — в квартире ГАООРДИ. Организаторы проекта не успели забрать людей из ПНИ № 10: коронавирус добрался до интерната, и его закрыли на карантин.

«Вещи, которые не пахнут интернатом»

Женя Куликова с коллегами отвечает за площадку в Центре дневного пребывания на пр. Непокоренных, где временно поселились шесть человек с тяжелыми нарушениями развития. Дежурят посменно, круглосуточно.

— Трудно такое представить: взрослые, 20–23-летние девушки и юноши весят по 20 килограммов, — рассказывает о подопечных Евгения, координатор БО «Перспективы». — Лишь один из них ходит, и то — на короткие расстояния. Две девушки — лежачие, их время от времени надо переворачивать. Остальные — «колясочники». Никто из ребят умственно не сохранен. Никто не говорит. Никто не в состоянии самостоятельно держать ложку, поменять себе памперс, одеться. Если человек может сам пить через трубочку — для нас это уже круто!

Участники проекта «Эвакуация» живо отреагировали на заботу, внимание, сопереживание, любовь. За два месяца вне стен интерната все они преобразились. Начали жестами и мимикой выражать свои желания, согласие или несогласие, одобрение, негодование.

— Ребята оттаяли, раскрылись, — Женя подбирает слова. — Мы удивляемся тому, что произошло. Кажется, девушки и юноши, которых мы забрали в апреле, и те, которых видим сегодня, — разные люди, так сильно они изменились, и внешне, и внутренне. Почти все прибавили в весе. Но еще важнее, что у них сформировались пищевые пристрастия. В интернате им приходилось есть то, что дают. А здесь они могут выбрать, что им нравится, а что нет. Успокоились, почувствовали себя в безопасности, стали дольше и спокойнее спать. У всех подопечных появилось личное пространство (если не отдельная комната, то свой угол), собственная одежда и обувь, подходящая им по размеру.

Дом поддерживаемого проживания в поселке Раздолье (Ленобласть) «Дом на воле» принял троих: Кирилла, Свету и Вику.

— Здесь очень хорошо, всегда есть дело, — говорит Светлана. — Наводим порядок, готовим еду, работаем в огороде или в керамической мастерской. А в свободное время у нас репетиции — ставим спектакль «Пир во время чумы».

— Пожив у нас, ребята из интернатов начали проявлять эмоции и чувства, раскрывать свои способности и таланты, — продолжает Павел Кроль, координатор БО «Перспективы» в «Доме на воле». — Каждый день мы слышим от них: «я хочу», «я умею», «я могу», «я буду». Нам хотелось уберечь людей с ограниченными возможностями от страшной болезни, и это удалось. Но самое главное — мы дали понять им, что они не одни. У них есть друзья — это важнее всего.

С миру по нитке

— 26 человек — это мало? Это — капля в море или бескрайнее море? — рассуждает Светлана Мамонова. — Даже если бы нам удалось вытащить хотя бы одного из наших ребят, чтобы обеспечить для него большую безопасность от вируса, — это стоило бы того, чтобы бороться. К сожалению, помочь всем нуждающимся у благотворительных организаций не хватает ресурсов.

Когда «Эвакуация» затевалась, ее авторы были движимы одной мыслью: людей из ПНИ надо спасти. Но скоро стало понятно: проект — дорогостоящий. Чтобы обеспечить круглосуточное сопровождение подопечных, необходимы сотрудники и волонтеры, транспорт для них (общественный исключается из-за угрозы заражения), всех нужно кормить, обеспечивать средствами гигиены и индивидуальной защиты. При запуске проекта организаторы перераспределили уже имеющиеся средства: то, что планировали потратить на другие цели, пустили на «Эвакуацию».

— Но мы тогда не знали, как долго продлится проект, — говорит Мамонова. — Сначала думали, до конца апреля, потом — до конца мая, но все предполагаемые сроки прошли, а мы и сейчас не знаем, как долго еще протянем. В идеале можем вернуть подопечных в интернаты и детдома, когда снимут все ограничения по карантину, и статистика по заболеваемости будет не выше, чем 9–10 апреля, когда мы их забирали. До этих пор мы должны продержаться.

Если представить семью, где воспитываются 26 особенных детей, нуждающихся в круглосуточном уходе, то несложно понять, на что ежедневно нужны деньги благотворителям и почему их постоянно не хватает. Для сбора средств «Перспективы» проводили вечера встреч с писателями Евгением Водолазкиным, Людмилой Улицкой и журналистом Катериной Гордеевой. Просят о помощи на своем сайте: «Поддержите нас: отправьте СМС с текстом «ЭВАКУАЦИЯ» и суммой пожертвований на номер 3434. Например, «ЭВАКУАЦИЯ 100». Бюджет складывается по копейке.

Вирус любви

Уберечь воспитанников ПНИ и детдомов от коронавируса организаторам «Эвакуации» удалось. Не удалось убежать от привязанности и любви.

— Я не хочу возвращаться в интернат после карантина, я навсегда хочу остаться здесь! — твердит Кирилл.

— Я пока еще не готова ехать обратно, я побуду тут, — вторит ему Света.

— Возвращение в ПНИ — самый сложный момент, — комментирует Павел Кроль. — Но мы сразу нашим гостям объясняли честно: жить в Раздолье постоянно нет возможности. Сейчас это необходимость. Вы ею пользуетесь. Но рано или поздно придется возвращаться. Правда, мы обещаем ребятам, что сделаем все возможное, чтобы таких домов, как в Раздолье, стало больше, и тогда мы обязательно вытащим их из интернатов, а пока надо потерпеть.

— Возвращение в интернат — вопрос болезненный, и был таким с самого начала, — признается Дарья Мякишева, координатор БО «Перспективы» в квартире на Ленинском проспекте, где сегодня проживают дети в возрасте от семи до шестнадцати лет. — Не только подопечные к нам привыкли, многие волонтеры и сотрудники тоже привязались к ним. Отдавать их обратно в интернат и для сопровождающих тяжко. Я лично думаю о том, чтобы оформить опеку над мальчиком, о котором сейчас забочусь.

— Мы все надеемся на какое-то чудо, которое помешает возвращению наших подопечных в интернат. Мы очень не хотим отпускать их обратно, — говорит Евгения Куликова. — Но даже если это неминуемо, то все же надеемся, что они запомнят все хорошее.