В сообщении ТАСС о закрытии архангельского дела указано, что «следствие ФСБ провело тщательное расследование. Следователи получили результаты по ранее назначенным экспертизам, допросили свидетелей, после чего было вынесено постановление о прекращении этого дела в связи со смертью подозреваемого по нереабилитирующим основаниям». Что ж, если бы чекисты, как любят называть себя многие сотрудники этого ведомства, подчеркивая преемственность, дали себе труд отчитаться о проделанной работе более подробно, мы бы, возможно, согласились, но верить на слово — увольте.

Информация о «громких» делах остается в границах пресс-релиза, чем закончилась та или иная история, за которую очередной полковник получил очередную звезду, как правило, неизвестно. В Мурманске в прошлом году ведомство заявило, что задержало некоего «сторонника Правого сектора» (запрещенная в РФ организация), который готовил взрыв в администрации Первомайского округа Мурманска, чтобы вернуть Крым Украине. У здорового человека подобный синопсис вызовет удивление. Но не названный подозреваемый, человек без лица и имени, уже скоро год как сидит в СИЗО.

Нет, может быть, все взаправду — тогда предъявите нам состав, обоснуйте, докажите. Но вместо состава — это следующий подвиг мурманских «чекистов» — обществу предъявляют видеозапись плохого качества, на которой на снегу без малейших следов крови лежит лицом вниз смуглый человек в новой ярко-зеленой куртке, а в 50 метрах от него не втаявший в снег «предмет, похожий на пистолет».

Ну тогда, извините, я тоже буду требовать доказательств. Например, по делу Кирилла Кузьминкина из Москвы.

Кириллу на момент ареста было 14 лет, его вина состоит в том, что в чате анархистов он состоял в переписке с подрывником Жлобицким. Школьник год просидел в СИЗО, потом был переведен под домашний арест. Он и сейчас под домашним арестом, дело слушается в Тушинском районном суде Москвы. Кириллу сейчас 16. Его обвиняют по двум статьям: хранение и изготовление взрывчатки. Никаких подробностей: дело слушается за закрытыми дверями из-за возраста Кирилла. Гласного процесса несовершеннолетнему не положено, а год в СИЗО — пожалуйста.

Поступок Жлобицкого вызвал бурю комментариев в соцсетях: во-первых, ФСБ в России взрывают не каждый день, во-вторых, личность подрывника прямо противоположна тому портрету условного террориста, который рисуют секретные службы. Щупленький архангельский пэтэушник совсем не похож на смуглокожих бородачей, при которых во время задержаний непременно находят некие документы арабской вязью. А не миф ли эти бородачи, если пока ФСБ их ловит, ее саму взрывает школьник? А можем ли мы доверять спецслужбам, проморгавшим теракт у себя дома? И главный вопрос: как получилось, что мы, взрослые, недосмотрели за подростком, который не нашел другого способа протеста, кроме как лишить жизни себя и ранить троих случайных людей? Может, мы чем-то не тем заняты, если наши дети идут в нечаевщину?

Чудовищная, абсурдная и непоправимая история Жлобицкого могла перевернуть сознание общества. Но перевернула жизни десятка случайных людей. Вместо того чтобы попытаться ответить на вопросы, государство принялось ловить тех, кто их задает. Безусловно, самым громким судом «за высказывание» станет суд над псковской журналисткой Светланой Прокопьевой, чью колонку об архангельском взрыве следствие расценило как готовый состав преступления. На время пандемии разбирательство отложено.

Но вот еще дела совсем неизвестных широкой публике людей. Бдительный гражданин прислал в полицию скриншот поста в телеграме калининградца Вячеслава Лукичева. В марте прошлого года Московский окружной военный суд оштрафовал Лукичева на 300 тысяч рублей по уголовному делу об оправдании теракта в Архангельске.

В июле жителя Тольятти Александра Довыденкова приговорили к году колонии из-за твита о взрыве.

Тогда же дело по статье 205.2 УК РФ возбудили против челябинской экоактивистки Галины Гориной.

А в августе Северо-Кавказский окружной военный суд приговорил жителя Сочи Александра Соколова к 2,5 года колонии общего режима за публикации о Жлобицком.

В сентябре подозреваемым по аналогичному делу стал фермер из Коряжмы Олег Немцев.

В декабре Второй Западный окружной военный суд назначил карельской анархистке Екатерине Мурановой по той же статье штраф в 350 тысяч рублей. В феврале нынешнего года фигурантом дела об оправдании терроризма стал архангельский дальнобойщик Константин Васильянов, который в комментарии к посту о Жлобицком написал, что «террористов надо наказывать».

В мае, совсем недавно, уголовное дело возбудили против жительницы Калининграда Людмилы Стеч. Повод — репост годичной давности.

Рекордным сроком по делам об «оправдании Жлобицкого» стал приговор жителю Калуги Ивану Любшину — в марте ему назначили пять лет и два месяца колонии общего режима.

Есть и первый сбежавший из-под стражи — петербуржец Павел Зломнов, он пропал из-под домашнего ареста, под который был помещен по делу об оправдании терроризма. Его завели на Зломнова, пока он сидел в изоляторе по другому обвинению. В основе дела — показания заключенных, которым Зломнов якобы прочитал стихотворение об архангельских событиях.

Не исключено, и даже весьма вероятно, что кроме этих случаев есть и не попавшие в поле зрения СМИ.

Но есть еще одна скрытая опция. Фигуранты этих уголовных дел — разные, по большей части совсем не публичные люди. Роднит их то, что каждый в своем городе имел репутацию активного гражданина. Анархисты, либертарианцы, экоактивисты, те, кто так или иначе становился занозой для власти. Будь то фермер, требующий наладить медицину в районе, или заключенный, который пожаловался на пытки.

Из истории Михаила Жлобицкого спецслужбы, судя по всему, не извлекли уроков, но, вероятно, могут извлечь выгоду. И поэтому рассчитывать, что после закрытия «материнского» дела посадки в связи с ним окончатся, не приходится.