СюжетыОбщество

Товарищ походный атаман казачьего корпуса СС

К 75-летию передачи казаков в Юденбурге в 1945 году

Этот материал вышел в номере № 54 от 27 мая 2020
Читать
Товарищ походный атаман казачьего корпуса СС
Тимофей Доманов

Казаки-каратели

До казачьих земель Нижнего Дона вермахт добрался летом 1942 г. И сразу же приступил к формированию казачьих частей. В октябре 1942 г. на Казачьем сходе в Новочеркасске — исторической столице Области Войска Донского — возрождается Войско Донское и избирается его Штаб. Атаманом становится Сергей Васильевич Павлов (1896–1944), до того скромный инженер на паровозостроительном заводе в Новочеркасске и бывший хорунжий царской армии и белоказачий полковник.

Функционал коричневого казачества традиционный — карательный. Служить Гитлеру собирались «у себя» — на Дону и на Кавказе, но не довелось. Красная армия перешла в наступление, и пришлось казакам вместе с семьями сниматься с насиженных мест.

В январе 1943 г. образовался 18-тысячный Казачий Стан — помесь Дикой Дивизии с кочевым цыганским табором.

Петр Краснов
Петр Краснов

Павлов стал его первым походным атаманом и заместителем легендарного Петра Краснова по созданному 31 марта 1944 г. Главному управлению казачьих войск при Министерстве восточных оккупированных территорий.

Первая остановка Казачьего Стана — около Кировограда, куда стали стекаться пленные казаки из дулагов (лагерей для советских военнопленных) по всей оккупированной России. В марте 1944 г. Стан передислоцировался в район Сандомира, а оттуда — в июне — в район Новогрудка, к западу от Минска. Там-то Павлов как-то странно, «по недоразумению», и погиб 17 июня. Новым походным атаманом был избран полковник Тимофей Николаевич Доманов — точнее, назначен Красновым, вскоре присвоившим ему звание генерал-майора.

В июле 1944 г. Стан уже в районе Белостока, а в августе (один из полков) — Варшавы. Остальных же в июле 1944 г. перебросили далеко на юг — в северо-восточную Италию, в окрестности Толмеццо (область Карния-Фриули). Казакам там понравилось, Карнию они ощутили своей новой родиной и даже переназвали ее в «Казакию»; села и городки нарекли станицами, в общем, почувствовали — и повели — себя как дома, благо их тут и втрое больше было, чем местных жителей.

Но где бы они ни были, задачи не менялись: ликвидация повстанцев и партизан, как польских, так и итальянских.

Казачки помогают местному населению на сельхозработах
Казачки помогают местному населению на сельхозработах

В феврале 1945 г. личный состав вывели из состава вермахта и переподчинили СС. В апреле реорганизовали сам Казачий Стан — он стал Отдельным казачьим корпусом СС под командованием Доманова: в нем тогда числилось 18 тыс. строевых казаков и 17 тыс. членов их семей. А в конце апреля добавили и еще одну командную инстанцию — РОА генерала Власова, но это было уже совершенно несущественно.

Оставаться в «Казакии» стало опасно — партизаны наглели.

Сдаваться? Да, но только англичанам,

благо они близко — за Плёцким альпийским перевалом, в освобожденном уже Тироле. И 2 мая 35-тысячный Стан, он же Корпус, снялся с места и за восемь дней перебазировался со всем своим скарбом и лошадьми в окрестности Лиенца в Восточном Тироле. Капитуляция Рейха застала их как раз на спуске в долину Дравы, на которой стоял Лиенц. Стан разместился серией лагерей в местах, заранее указанных англичанами. Рядышком осели кавказцыСултан-Гирея, но многие из них сразу же, 10 мая, сбежали, как и полк генерала Бородина в 1400 штыков, входивший в состав резервных войск под командованием другого легендарного генерала — Андрея Шкуро.

Строй казаков, прибывших в Лиенц
Строй казаков, прибывших в Лиенц

А 11 мая приехали англичане и изъяли у оставшихся все оружие, включая нагайки. После чего события покатили к своей кульминации — к передаче англичанами казаков советским властям на стыке мая и июня 1945 г.

До сих пор приходилось довольствоваться скупыми данными и собственным нарративом казаков или их историографических представителей (Н. Толстого-Милославского, В. Науменко, Г. Кобро). Выходило, что Доманов, словно Моисей, водил скорбных рыцарей-казаков по всей Европе, пока не привел в обетованную Карнию на вечное и счастливое поселение. Но после 8-месячной идиллии братской любви с местными итальянцами с гор спустились отвратительные гады-партизаны, отчего пришлось казакам уйти от них в Ост-Тироль и сдаться благородным британцам. Бриты же, очарованные казаками и их пением, смахивали слезы и клялись никогда не выдавать казаков силам зла, в особенности Советам. Но когда они, эти альбионские злодеи, поступили именно так, то запятнали себя во веки вечные своим предательством. Казаки же, не стерпев вероломства, наложили на себя руки, а кто этого сделать не успел, тех Советы расстреливали чуть ли не на Мурском мосту, еще в британских грузовиках.

На самом же деле англичане поступили именно так, как обязаны были поступать.

И Ялтинское соглашение тут только частично при чем: предусмотренное им ущемление личного волеизъявления репатриантов распространялось только на казачьих жен и детей. С казаками-мужчинами все было гораздо проще: вражеские военнослужащие, специализировавшиеся на карательных акциях, все они, включая эмигрантов, квалифицировались как потенциальные военные преступники (а казаки из СССР — еще и как предатели) и подлежали передаче тем союзникам, против кого они воевали.

Передача казаков

Казаки сдают оружие англичанам, Лиенц
Казаки сдают оружие англичанам, Лиенц

Техническим приложением к Ялтинскому соглашению служил договор, заключенный 22 мая в Галле. Согласно ему, передаточным пунктом для Тироля служил Юденбург в «советской» Штирии, а демаркационной линией — река Мур.

27 мая англичане вручили Доманову письменный приказ: всем казачьим офицерам (около 1600 чел.) явиться назавтра на конференцию в Шпиталь, где фельдмаршал Александер сообщит им важное решение относительно их будущего. 28 мая всех действительно привезли в Шпиталь, но вместо встречи с фельдмаршалом развели по баракам и выставили охрану. Взаперти они провели еще один день: объяснение этой задержки в том, что 28 мая советская приемная комиссия «принимала» казаков фон Паннвица, 138 немецких офицеров и 645 рядовых его дивизии.

29 мая, в 5 часов утра дали завтрак. После — разрешенный англичанами молебен.

Когда в полседьмого утра, после завтрака и молебна, англичане подали грузовики, Доманов и его штаб садиться в них отказались (со стороны Доманова, как мы еще увидим, это было чистое лукавство). Англичанам пришлось применить грубую силу, многие казаки при этом покушались на самоубийство.

Грузовики везли казаков на Юденбургский мост и высаживали «пассажиров» на советской стороне. Там новоприбывших размещали в огромном цеху какого-то завода, а назавтра, 30 мая утром, — регистрация.

Советскую комиссию по приему казаков возглавляли полковник Мальцев и подполковник Патрикеев. Прием и конвоирование осуществлялись силами 25-го и 134-го погранполков (ответственный — генерал-майор Павлов).

Всего за 10-дневку, между 29 мая и 7 июня, было принято от англичан 42913 чел.,

  • из них мужчин 38497 (29731 + 8766),
  • 2971 женщина
  • и 1445 детей.

В число принятых входили 1410 русских офицеров, в т.ч.:

  • 16 генералов,
  • 82 полковника,
  • 67 подполковников,
  • 24 майора,
  • 211 капитанов,
  • 6 штабс-капитанов,
  • 210 старших лейтенантов,
  • 444 лейтенанта,
  • 130 младших лейтенантов,
  • прочих офицеров 220.

Немецких военнослужащих поступило 785,

  • из них 1 генерал
  • и 138 офицеров.
Выдача казачьего генерала Шкуро (в центре, с чемоданом) представителю СССР
Выдача казачьего генерала Шкуро (в центре, с чемоданом) представителю СССР

Ах да, еще и казацкие кони!

Их, по прибытии в Лиенц, было около 9000, а на 6 июня оставалось всего 7002, да еще 1911 повозок, 3911 упряжей и 415 седел. Недостача совпадала с числом казаков-беглецов.

Оставшихся лошадей поделили так: 5802 переданы по запросу 5-му Казачьему кавалерийскому полку (это красные казаки), остальных пограничники оставили себе. Хоть гривы клок!

Все немецкие военнослужащие и офицерский состав «власовцев» (так именовали казаков в документации) направлялись в спецтюрьму в Граце. Увозили их по маршруту Юденбург — Книттенфельд — Санкт-Михель — Леобен — Брук. И уже оттуда в Грац!

При сверке списков было выявлено более 300 человек, проходящих по всесоюзному розыску, в т.ч. 68 агентов разведывательных и контрразведывательных органов,

даже несколько бывших энкавэдэшников!

Товарищ походный атаман

Среди энкавэдэшников имя походного атамана Доманова не указано. А по идее, должно было бы быть. Вот текст его собственноручного заявления от 1 июня — свидетельства отчаянной попытки спастись!

Изображение
документ

Личное заявление Тимофея Доманова

«1 июня 1945 года, гор. Юденбург (Австрия) Генерал ДОМАНОВ Тимофей Иванович, рождения 1887 года, 22 января. Уроженец станицы Мигулинской, Донской области, СССР. Занимался сбором казаков и их семей. Был рядовым офицером — заместителем атамана. В 1943 году произведен в войсковые старшины. После смерти атамана (Павлова. — П. П.) назначен атаманом и произведен в полковники (в 1944 году). В январе 1945 года Начальником Главного Управления казачьего войска полным генералом КРАСНОВЫМ произведен в генералы. ДОМАНОВ Тимофей Иванович — я в 1917 году вместе с товарищем ШАДЕНКО в станице Каменской сформировали Красную гвардию, где я работал заведующим окружным арсеналом и членом военного отдела. В 1918 году во время погрузки оружия и других ценностей при исполнении служебных обязанностей был захвачен немцами и казачьими офицерами — посажен в тюрьму, сидел 6 месяцев и после чего был судим Военно-полевым судом. После суда под особым надзором был направлен в 3-й корпус белой армии, где служил на нестроевой должности. <…>
Атаман Тимофей Доманов — агент НКВД?
Атаман Тимофей Доманов — агент НКВД?

С 1924 года я служил секретным агентом НКВД по месту своей службы, начиная с Новочеркасска.

В гор. Пятигорск меня отдел НКВД, при наступлении немецких армий оставил для работы в тылу у немцев. Все оформление по оставлению меня проводил работник Пятигорского НКВД ШЕБЕКИН* и работник, приезжавший из Ворошиловского НКВД (фамилию не помню). * Антонюк-Шебекин Леонид Михайлович — сержант (позднее капитан) ГБ, сотрудник пом. оперуполномоченного Ессентукского ГО УНКВД Орджоникидзевского края. <…> Я узнал, что в гор. Новочеркасск организуется казачий стан и меня это заинтересовало — кто там, и я добрался туда и задался целью устроиться и повести свою работу по разложению. Эта работа мне удалась. Меня назначили в Шахты для организации, а в Новочеркасске я сумел настроить друг против друга атамана ПАВЛОВА и его помощников полковников ПОПОВА, ДУХОПЕЛЬНИКОВА, ШУМКОВА и они вместо работы занимались грызней, таким образом, я решил вредить этой организации, вследствие чего они окончательно разделились, а остался один полковник ПАВЛОВ не больше как с 25 казаками. ДУХОПЕЛЬНИКОВ себя объявил атаманом. Дальше, преследуя цель не посылать казаков в немецкие части, я сделал так, что до Кировограда было собрано до 5000 казаков. Я сумел провести такую работу, что полковник ПАВЛОВ совсем потерял авторитет, и офицеры и казаки расходились от Кировограда. Я себе поставил другие условия — казаков и офицеров собирать и не посылать в немецкие части и вести учет, главным образом, офицеров, чтобы их выяснить, причем добивался, чтобы эту работу проводить без немцев. От Винницы я стал связываться под всякими предлогами с партизанами, чтобы дать знать о себе. ПАВЛОВ ездил в Берлин к КРАСНОВУ, где договорились семьи станицы поселить в с. Балине. ПАВЛОВА вызвали в Берлин, я остался за него и стал семьи селить в Балине, одновременно связался с партизанами и решил задержаться там. В Новогрудке полковник ПАВЛОВ был убит. Меня временно назначил КРАСНОВ атаманом. Мне сообщили, что дивизион ХОЛОДНОГО плохо настроен, я сделал распоряжение его вооружить и обмундировать и прикрепил к нему двух партизан, попавших в плен, в результате чего дивизион на второй день перешел на сторону партизан. Дальше я задался целью собирать старых эмигрантов, чтобы их прибрать к рукам до известного момента. Станицы и казаков, которые были у меня, направили по моему ходатайству в Италию.

Я преследовал основную цель — ближе быть к англичанам, как союзникам Советского Союза, кроме того, там было много партизан, я имел в виду через партизан связаться с англичанами и дать знать о себе, что мною было достигнуто.

Я связался с главным штабом партизан и просил, чтобы они сообщили английскому командованию, что я желаю с ними вести переговоры, одновременно я задался целью: генерала КРАСНОВА вместе со штабом доставить в Италию, а также и генерала ШКУРО, чтобы всех передать англичанам. ШКУРО хитрил до последнего. Так, 30 апреля с.г. приезжал в Толмецо и с генералом ГЛОБОЧНИКОВЫМ* (немец) договаривался о формировании новых частей. * Очевидно, имеется в виду группенфюрер СС Одило Глобочник, один из отцов системы лагерей уничтожения СС, а в конце 1944 г. — высший представитель Гиммлера в адриатической зоне, где координировал борьбу с партизанами и уничтожение евреев — на сей раз итальянских. Если приводимая Домановым дата верна, то уже назавтра Глобочник, скрывавшийся вместе со своим адъютантом П. Лерхом в горах Каринтии, был арестован англичанами в с. Вайсензее и умер, надкусив во время ареста ампулу с мышьяком. 31 апреля с.г. мне было приказано занять оборону и вступить в бой с англичанами, а я наоборот отдал приказ: вывести станицы из Италии за границу, в результате чего отрешили от должности и предали полевому суду, как за невыполнение боевого приказа, а генерала ШКУРО назначили начальником всех частей казачьих войск, куда входил и 15-й корпус, которым командовал генерал ПАНВИЦ Гельмут, а поэтому ШКУРО должен знать планы германского командования. ШКУРО должен знать, куда от него ушел генерал БОРОДИН с 2000 казаками. Также ему должно быть не без известно, куда девался генерал КОНОНОВ. ШКУРО все время вращался среди германского командования. Ему было поручено формировать корпус. Его штаб был в гор. Вена. ШКУРО по заданию «СД» сформировал группу специально для засылки в тыл Красной Армии. Начальник этой группы подъесаул КАНТЕМИР. Наблюдая за группировками немецких частей в районе Качах, моими казаками в горах были обнаружены несколько автомашин, о чем сообщили англичанам, которые с танкетками ходили в горы и изъяли 30 автомашин с продовольствием, но вглубь гор не пошли. В Качах, где были мои казаки, остался генерал-майор ПОЛЯКОВ Алексей Иванович, мне его удалось доставить в казачий стан, но когда вывозили офицеров, я выехал в штаб английского командования, а он остался в стане. ПОЛЯКОВ является подозрительной личностью, он все время крутился около штаба немецкой дивизии. Также необходимо проверить, куда девался полковник УЛАГАЙ. Нужно затребовать генералов НАУМЕНКО, ТЕТЕРКИНА, КАЛАБИНА, ПОЛОЗОВА, они где-то еще остались, так как их в казачьем стане не было, и все они работали у ВЛАСОВА. Характеристику на остальных генералов и офицеров, если потребуется, могу дать дополнительно и более подробно. Мною замечено, что англичане последнее время к немцам стали относиться неплохо и даже выдают им оружие. На ночлеге в Шпитале англичане взяли трех человек из моих офицеров, но я не успел установить их фамилий, думаю, что это можно узнать у других офицеров. Генерала ВЛАСОВА я в начале не понимал, но когда его пропаганда говорила против коммунистов и колхозов, то для меня его политика была ясна, и я его не признавал. ВЛАСОВ передал через моих офицеров полковника КОЧКОНОГОВА, подъесаула ТРОФИМЕНКОВА и подъесаула БУТЛЕРОВА, что посмотрим, а то ДОМАНОВА расстреляю. Основная моя работа была — вредить немцам, собирать всех вредных генералов и офицеров и вообще выявлять всю подлость и все собранное своевременно и полностью передать, если не прямо в Советский Союз, то через английское командование, как союзникам Советского Союза (что мною и сделано).

Для проведения моей работы я шел на многое.

Завоевывал симпатию у КРАСНОВА, который и произвел меня генералом. Что же касается наград, то они для меня ничего не представляют. Я достиг того, что мне было поручено и нужно. Одновременно сообщаю, что на всех лиц, подозреваемых в работе НКВД и в партийной принадлежности, которые состояли у меня на службе, а именно: полковники СТАХАНОВ, Начальник штаба КОЧКОНОГОВ, РУСАКОВ; есаулы СОКОЛЬСАК, ВОРОВЬЕВ, подъесаулы — ТРОФИМЕНКОВ, БОЛДЫРЕВ и ряд других, мне передавали материалы о их принадлежности к компартии и органам НКВД, которым я не придавал никакого значения и, что бы не было подозрения, переводил их на другие работы. Был такой случай, когда генерал БОРОДИН писал письмо КРАСНОВУ, что смотрите ДОМАНОВ работает на два лагеря, он строит все на сторону Советского Союза и может нас продать Советскому Союзу. Несмотря на организованность казаков, эмигранты разлагали их и вели пропаганду об «ужасах» Советского Союза, в результате чего некоторая часть казаков не желали ехать в Советский Союз, но большая часть казаков пойдет несомненно за мной. ДОМАНОВ ВЕРНО: ПОДПОЛКОВНИК (СОКОЛОВ) 2 июня 1945 г.»**

Поразительный по человеческой нечистоплотности и подлости документ!

Собственно, слухи о двурушничестве Доманова циркулировали давно. О том, что он еще в Юденбурге якобы заявил, что знал о готовившейся англичанами выдаче и что за содействие в этом его обещали вознаградить, в 1955 году писал журнал «Часовой», а в 1956 году — Николай Краснов***. Карл Фиркорн, один из немецких офицеров фон Паннвица, еще в 1990-е гг. показывал мне немецкий перевод якобы собственноручного заявления Доманова, сделанного им 2 июня 1945 года, где тот сообщал, что смыслом его существования было причинить немцам как можно больше вреда и что его хотел расстрелять Власов.

Судя по имени Шебекина, про свое сотрудничество с НКВД Доманов не врал.

Господин, он же товарищ походный атаман!

А когда выяснилось, что ставка на немцев окончательно бита, — новая попытка блеснуть перед окончательными победителями своей джигитовкой: стоя на крупе скачущей лошади, совершить в воздухе сальто-мортале и приземлиться снова на ноги или, еще лучше, в седло!

И действительно: реакция на заявление Доманова была. Но не такая, на какую рассчитывал Доманов.

Информацией о Кантемире и его группе заинтересовались и ее проверили, а вот признавать в Доманове, этой шкуре, своего — как-то побрезговали. 15 января 1947 года Доманов вместе с фон Паннвицем, С. и Н. Красновыми, Шкуро и Султан-Гиреем был повешен.

Изображение

75 лет прошло: открыть архивы!

История сложная и запутанная. Разобраться в ней важно, но для этого нужно изучить гораздо больший комплекс архивных документов, и прежде всего — следственное дело Доманова и его подельников. Все они не реабилитированы и реабилитации не подлежат, но отказывать на этом основании историкам в выдаче архивно-следственных дел, как это практикуется сегодня архивами ФСБ, недопустимо.

В действующем законодательстве РФ нормы, регламентирующей отказ в выдаче архивных материалов по признаку реабилитированности или нереабилитированности, не существует. Прекрасной иллюстрацией чему служит и то, что фундаментальный документальный трехтомник о коллаборационисте № 1 — генерале Власове (разумеется, не реабилитированном) — превосходно опирается на следственное дело Власова и его подельников, хранящееся в ЦА ФСБ****.

Никакого ограничительного грифа на трехтомнике не стоит, так что сделанное для Власова «исключение» на самом деле де-юре является не номенклатурной привилегией и тем паче не нарушением законодательства, а законным правилом. Иначе пришлось бы предположить, что А. Артизов и В. Христофоров, ответственные редакторы трехтомника, а в 2015 г. руководители архивных ведомств ФСБ и РФ, нарушили закон. Это не так, но и превращать доступ к архивному наследию в привилегию начальства не очень красиво.

  • undefined

** РГВА. Ф. 32900. Оп.1с. Д.157. Л.37-39.

*** Что произошло после Лиенца? // Часовой. 1955. № 9 (357). С. 11, за подписью: «Содружество Лиенца. 1 сентября 1955 г., Австрия». См. также: Краснов Н. Незабываемое. 2002. С.54-56.

**** Генерал Власов: история предательства: В 2 т. и 3 кн. / Под ред. А.Н. Артизова, В.С. Христофорова. М.: Росспэн, 2015.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow