— Все началось три года назад, — вспоминает Надия Аблаева. — К нам во двор приходили люди, рассказывали, что здесь пройдет дорога.
Аблаевым в обмен на их дом и участок предложили квартиру в Феодосии. — Мы приехали, а там — голые стены: ни отделки, ничего, — продолжает Надия. — Дом построен из бэушных материалов. Мы смотреть квартиру пришли, а там другие жильцы. Они подумали, что мы комиссия, стали жаловаться на плохое качество квартир, что коммуникации не подключены…
В 2017 году в Феодосии действительно разгорелся скандал вокруг домов для переселенцев из аварийного жилья. Компания КРЭЧ-15, принадлежащая известному в Крыму застройщику Роману Лукичеву, умудрилась не только сэкономить, использовав бывшие в употреблении стройматериалы, но и продать квартиры дважды — федеральному бюджету и пайщикам.
В итоге переселенцы, получившие ключи из рук главы Минстроя РФ, с удивлением узнали, что в их квартирах будет жить кто-то еще.
Аблаевы от квартиры в скандальном доме отказались.
— Тогда нам велели подыскать дом на замену, — продолжает Надия. — Мы нашли здесь же, в Приветном. Хозяйка просила за дом с участком меньше нашего 3,5 миллиона рублей.
Представители «ВАД» (подрядчик строительства трассы «Таврида». — Авт.) сказали, что у них таких денег нет. Поездили по окрестным селам — везде просят 2,6–2,8 млн рублей за условия хуже наших. У нас есть газ, вода в доме, а там только печка на дровах и скважина на улице. Нам не нужно побережье, мы хотим жить тут же, в степном Крыму.
Дом Аблаевых когда-то тоже был без удобств. Его купили родственники Сервера по возвращении из Средней Азии, куда его родителей, крымских татар, сослали в 1944 году. Надия тоже из семьи депортированных, родилась и выросла в Казахстане, в родной для ее родителей Крым смогла вернуться лишь в 1989-м.
— Я работала вахтами в общепите в Феодосии, муж всю жизнь на заработках по всему Крыму, — рассказывает женщина. — Собирали по копеечке, провели газ в рассрочку, воду в дом. Уборная у нас, правда, на улице, но мы уже залили фундамент, хотели баню пристроить, теплый санузел.
Женщина подробно перечисляет планы по обустройству дома, не успев осознать, что ей больше не суждено в него вернуться. А еще — бессознательно оправдывает тех, кто оценил его так дешево.
— Дом у нас хоть и саманный, но крепкий, — говорит она. — Стены — полметра. Мы собирались окна на пластиковые менять. А тут строительство это началось, машины тяжелые ездили, сваи били — крыша треснула.
Аблаевы отказались от предложенной им компенсации, и тогда участок у них изъяли принудительно. Но не весь, а 22,5 сотки из 24.
— Когда делали землеотвод под трассу, — рассказывает юрист Даниил Соболь, представлявший семью в судах, — землеустроители в спешке провели границу прямо по дому: одна половина — на участке под изъятие, другая — нет. Все, кто видел потом эти документы, удивлялись, как так получилось.
За этот казус Аблаевы и зацепились: обратились в суд с иском о признании изъятия незаконным, ведь по местному законодательству участок под индивидуальное домовладение не может быть меньше 8 соток. Но все, чего им удалось добиться, — это еще одного иска об изъятии оставшихся полутора соток.
В ходе рассмотрения второго дела юрист ходатайствовал о назначении независимой оценки дома и земельного участка. Судья Кировского районного суда Дегтярев согласился, и даже сам назначил экспертов из Торгово-промышленной палаты Симферополя. Эксперты оценили 1,5 сотки земли с домом в 1,9 млн рублей. Какая сумма вышла бы с оставшимися 22,5 сотками — не важно: приобщать им же самим заказанную экспертизу к делу суд внезапно отказался.
— Судья так и сказал: представитель истца, Службы автомобильных дорог Крыма, считает, что участок стоит 65 тысяч рублей, и я с его мнением согласен, — говорит Даниил Соболь.
По данным ЕГРН, кадастровая стоимость изъятой у Аблаевых земли — чуть выше 100 тысяч рублей.
В том же селе участки аналогичной площади государство оценивает в 1,3–1,7 млн рублей.
14 мая судебные приставы, несмотря на режим самоизоляции, введенный в Крыму из-за коронавируса, выселили Аблаевых из дома. В никуда. Просто на улицу.
— Приехали и велели выходить, — говорит Надия. — А нам идти некуда. Я им говорю, а они: «Хоть перед домом вещи сложите и оставьте, нам все равно». Дверь закрыли, ленточку красную повесили и ушли. Шкаф мой книжный до сих пор на улице стоит. Хорошо, дождя нет.
Надия и Сервер временно переехали к соседям, а нехитрый скарб отвезли на участок к родственникам.
Деньги, причитающиеся семье, крымские чиновники давно перечислили на счет нотариуса.
— Есть такой механизм: если человек не хочет или не может забрать долг, его можно перечислить на нотариальное хранение, чтобы не было исков о незаконном использовании средств, — поясняет Даниил Соболь. — Деньги с такого счета можно забрать в течение 10 лет.
В день выселения Аблаевы попытались забрать свои средства, но из-за эпидемии коронавируса у нотариуса был сокращенный рабочий день, и встретиться с ним не удалось.
— Я боюсь, даже если мы эти деньги заберем, из-за карантина мы не сможем сразу купить дом, — говорит хозяйка. — Все закрыто.
Пока дом Аблаевых стоит на своем месте, но скоро строители «Тавриды» сделают на его месте насыпь и засеют ровный, аккуратный газон. А Сервер и Надия продолжат защищать свои права — на этот раз в Европейском суде по правам человека. Их иск уже принят, но пока, как и другие дела из Крыма, не рассмотрен.
«Новая газета» обратилась в пресс-службу генподрядчика трассы «Таврида», компании «ВАД», с просьбой прокомментировать ситуацию с выселением семьи Аблаевых. Однако в «ВАД» пояснили, что вопросами имущественных отношений занимался заказчик — Служба автомобильных дорог Крыма.
На нем лежала обязанность предоставить землю под строительство автодороги, он же занимался выплатой компенсаций. Дозвониться до Службы автомобильных дорог корреспонденту «Новой» не удалось.
В адрес организации редакция направила запрос. Мы попросили объяснить, кто и по каким критериям оценивал дом и землю Аблаевых, и была ли возможность предоставить им другое жилье. Ответ опубликуем по получении.
Сервер и Надия продолжают жить у знакомых.
P.S.
Екатерина Резникова, специально для «Новой»
