Петербурженка Екатерина Артемьева неожиданно для самой себя стала волонтером. На своей странице в фейсбуке она рассказала о нуждающихся семьях своих друзей — художников, и попросила помочь ей собрать для них продукты.
— Последнее я, может, не отдала бы. А не последним, узнав, как люди перебиваются с хлеба на воду, готова поделиться, — объясняет пенсионерка Татьяна, откликнувшаяся на призыв Екатерины. — Я живу с семьей сына, который работает администратором в продовольственном магазине. У нас есть какая-то уверенность в завтрашнем дне. И мне хоть чем-то захотелось помочь тем, у кого ее нет.
— Умом я понимала, что многие сейчас бедствуют. Но чтобы так: одна кастрюлька манной каши в холодильнике,
а если ее нет, то голод… — говорит Анна Сотникова, мама двоих детей, врач-остеопат, сама с марта не работающая.
Завтраками кормят не всех
Сколько в Петербурге семей, которые сейчас живы только макаронами или манкой, точно неизвестно. Но судя по тому, с чем пришлось столкнуться «Новой», их не единицы и не десятки. До карантина они не были малоимущими. Но COVID-19 оставил людей без работы, следовательно — без зарплаты. Сбережения и запасы на черный день имелись далеко не у всех.
— По моим наблюдениям, у многих нет подушки безопасности, — говорит Екатерина Артемьева, фотограф-фрилансер, преподаватель в Школе фотографии Altshu University. — Я живу одна с двумя детьми, старший сын учится в средней художественной школе им. Иогансона. Еще в марте нам стало не хватать денег. У меня из-за карантина отменились все съемки и занятия. Март мы кое-как пережили. А в апреле пришлось обращаться за помощью к родителям, к бывшему мужу… У брата многодетная семья. Им через школы и детские сады выдали около 60 кг продуктов. Он с нами поделился.
После объявления карантина некоторые семьи получили поддержку в виде продуктовых наборов от Смольного: малоимущие, многодетные, воспитывающие малышей детсадовского возраста и учеников городских школ с 1-го по 4-й класс, а также детей-инвалидов. Однако родители настаивают: «Мы ни в коей мере не считаем наборы помощью города! Это — компенсация за оплаченные нами школьные завтраки».
Еще в начале учебного года родители младшеклассников заключали с образовательными учреждениями договоры на кормление детей. Согласно им, 70% стоимости питания компенсировал бюджет Петербурга, а 30% оплачивали родители. С марта дети в школы не ходят, завтраки не получают. Вместо них семьям выдают продуктовые наборы. Но многим от города не перепало ничего.
— Что делать? Выходить к Смольному? — рассуждает Екатерина Артемьева. — Художники не умеют зарабатывать иначе и не умеют просить. У людей красные дипломы Мухинского училища, а они — за бортом. Самозанятость обернулась крахом. Малоимущими разом стала масса людей. Им элементарно нечего есть.
«Каша — пища наша»
— Очень нужна работа, просто край! — Ольга, художник с красным дипломом Мухинского училища, едва не плачет от отчаяния. — Я готова взяться за любую, которая мне по силам!
Постоянный доход женщина, одна воспитывающая 14-летнего сына Арсения, потеряла еще до карантина. Частное предприятие, где Ольга трудилась дизайнером по камнеобработке, из-за финансовых трудностей с 1 декабря отправило сотрудников в неоплачиваемый отпуск.
— Только 1 апреля мы вышли на работу и сразу закрылись на карантин, — жалуется Оля.
Отец мальчика с семьей не живет. На него надежды нет: до эпидемии он работал в театре в Калининградской области, и сам сейчас может надеться только на один МРОТ — 12 тысяч рублей.
С декабря Ольга зарабатывала на жизнь как могла: продавцом в магазине одежды, на заказ выпиливала фигуры из гранита, писала портреты, шила одежду. С марта — ноль. Вывесила резюме на HeadHunter — тишина. В холодильнике у семьи которую неделю нет ничего, кроме кастрюльки с кашей.
— Ребенок, естественно, просит сладкое, фрукты. Но предел наших возможностей — овсянка или макароны.
Арсений — задумчивый, спокойный мальчик, увлеченный 3D-моделированием и скульптурой (в СХШ он учится по этой специализации). Талантливый подросток выигрывает всероссийские конкурсы, не имея даже своего компьютера. Старенький, материнский, 3D-моделирование уже не «тянет». Ко дню рождения (1 мая) Сеня попросил такой подарок у мамы.
— Я знаю, что сыну компьютер нужен не для забавы. Но я даже не рискнула смотреть цены, — опускает руки Ольга. — Главное — мне найти работу!
За час разговора Ольга повторяет эти слова в десятый раз. Художница в отчаянии: сегодня она даже не может взять заказ на портрет — закончились и карандаши, и краски.
«На дне»
В семье художника по костюмам Ирины трое детей. Старшая дочь уже совершеннолетняя, живет отдельно.
— Такой у нас возрастной разрыв, поэтому дети есть, а капиталов нет, ничего от государства мы никогда не получали, и многодетными не считаемся, — рассказывает женщина. — Сколько себя помню, я всегда работала: и в декрете, и с малышами. Но это было до кризисов. С началом карантина мы совсем опустились на дно.
Ира и ее муж до эпидемии работали театральными художниками: шили костюмы, оформляли интерьеры, сопровождали спектакли. Сегодня театры закрыты. Еще Ирина писала портреты на заказ, а ее муж — пейзажи на продажу. Сейчас и заказов нет, и салоны не берут картины на реализацию.
— В январе мы сдали последние заказы, — продолжает Ирина, — и работы совсем не стало. Мы не отказываемся ни от какого труда. На днях муж уехал подрабатывать на стройке, хотя он вовсе не строитель. А я шью все что угодно: от детских пижам до свадебных платьев. Но и на них нет спроса. Правда, в марте, когда разыгралась эпидемия, в дефиците оказались защитные маски. Я стала их шить и продавать по 300 рублей за штуку. До сих пор масками занимаюсь, но этим семью не прокормишь.
Чтобы экономить, семья переехала из города на дачу: здесь жизнь дешевле. До Пасхи соблюдали пост: постный суп (грибной или гороховый), овощи, каша.
— На Пасху мы разорились: купили продукты, даже куличи испекли, — вспоминает Ирина. — И ушли в долги. Но кредиты добавляют головной боли: когда и чем расплачиваться?
С миру по нитке
Всего в художественной школе при Российской академии художеств около 400 учеников, многие из них — дети художников. СХШ — образовательное учреждение федерального подчинения. Но в московских министерствах не озаботились никакой поддержкой творческих людей в период карантина. Екатерина Артемьева выложила пост в фейсбуке:
«Сейчас возникла очень сложная ситуация в семьях учеников СХШ, где учится мой сын. Очень многие родители работают в сфере искусства, причем — самозанятые. Положение в некоторых семьях уже критическое: выплат нет, есть нечего!.. Если вдруг кому-то что-то не надо из наборов, я готова забрать и передать сильно нуждающимся семьям с детьми…»
На призыв откликнулись двадцать человек. Неделю Екатерина ездила по городу: у одних людей забирала продукты, другим отвозила. Кто-то поделился соцнаборами, кто-то — запасами, кто-то просто купил необходимое или помог деньгами.
— Денег мало, доходы у нас небольшие, поэтому когда где-то какие-то скидки, я по три пачки-банки покупаю, — рассказывает Арминэ, мама двух дочерей (8 и 11 лет). — А к карантину я заранее готовилась, потому что еще зимой читала в иностранной прессе о надвигающейся эпидемии. Тем, чего у меня осталось, я поделилась: мюсли, гречка, рис, тушенка. Отдала излишки от школьного набора: макароны, сахар. Мы с мужем (я — юрист, он — программист), к счастью, работаем на «удаленке». Я не представляю, в какой ситуации находятся люди, у которых нет никаких сбережений, и они не умеют или не хотят просить о помощи?
— Я смогла помочь людям только благодаря продуктовым наборам, — говорит многодетная мать Алисия. — У нас трое детей, мы получили коробки с едой, а съели из них лишь сахар, сгущенку, печенье, пряники. Еще нам, как многодетной семье, полагалась материальная помощь — 5 тысяч рублей. Но чтобы их дали, нужно собрать кучу справок. А это невозможно, поскольку все закрыто, никто не работает! Поняла, что быстрее эти деньги заработаю. У нас с мужем дистанционная работа, и благо — она есть.
— Не могу сказать, что мы сильно обеспечены, но я решила поделиться тем, что есть: тушенка, крупа, овощи, фрукты. Дети не должны голодать, — уверена Анна Суржикова, воспитывающая ребенка-инвалида. — До последнего времени муж зарабатывал на жизнь. Но сейчас производство, где он трудится, может закрыться на карантин: кто-то из сотрудников подхватил коронавирус. Все сейчас на волоске из-за эпидемии.
— Мы работу не потеряли, тьфу-тьфу, — стучит по дереву Настя, — трудимся дистанционно: муж — программист, я — фотограф. На дочь в детсаду уже два раза выдавали наборы — около 30 кг продуктов (молоко, соки, рыбные консервы, мука, крупы, сахар, печенье, шоколад, растительное масло, чай). Мы сразу откликнулись на просьбу о помощи, тем более что коробки наготове стояли. Понятно, что и сами бы всё съели. Но раз мы имеем возможность помочь, как не поделиться?
— Многодетные делятся с малоимущими, — иронизирует отец троих детей Роман, передавая часть продуктовых наборов нуждающимся. — Смысл продуктам лежать у меня про запас, когда кому-то они сейчас нужнее?
Врач Анна Сотникова излишков дома не нашла. Сходила в магазин и купила то, что, с ее точки зрения, в холодильнике нужно, а в продуктовых наборах отсутствовало: сыр, сливочное масло, мясо, апельсины, бананы, груши. Некоторые поделились с нуждающимися небольшими суммами:
— Понятно, что без еды не проживешь. Но кроме нее, есть то, о чем не попросишь: зубная паста, мыло, шампунь, стиральный порошок, туалетная бумага, женские прокладки, — перечисляет Анна. — Я уже молчу про коммунальные платежи.
— Поддержка сейчас необходима как экстренная мера, — подытоживает Екатерина. — Однако вспоминается притча: хорошо — дать голодному рыбу, но лучше — дать сеть. Важнее всего сегодня для этих людей —– работа, чтобы самим кормить себя и детей.
