«Он помог многим детям с ДЦП, в том числе детям из России. Я была у него в Пекине, он так поработал с моим ребенком, что мальчик начал ползать, потом сидеть. Когда в Китае начался весь этот ужас с коронавирусом, он попросил у нас, мамочек, которые с ним поддерживали связь, помочь уехать из страны, — рассказывает ростовчанка Оксана Кривошеева, которая взяла на себя все печальные хлопоты после смерти доктора Чжана. — Я вам всё расскажу. То, что Чжану пришлось здесь пережить — это ужас».
Из Пекина доктор Чжан буквально эвакуировался — успел в последний момент. Одна из благодарных матерей приютила его в Москве 2 февраля. Но поняв, что коронавирус накрывает столицу, доктор Чжан позвонил Оксане и попросил убежища на Юге России. У нее на руках — чеки с платной дороги М-4 «Дон» и расширенная медицинская страховка Чжана.
«Я с радостью его приняла. Вы даже не представляете, скольким людям он помог! У меня на участке — два дома, в одном я поселила Чжана. С ним приехала переводчик Екатерина», — рассказывает ростовчанка.
Прибыл китайский гость из Москвы 31 марта, а уже второго апреля у него поднялась температура:
«Невысокая: 37,5–37,8. Я давала ему парацетамол, температура спала. Мы все волновались, конечно. А он очень ответственный человек: в середине марта сделал себе расширенную медицинскую страховку. Проблема заключалась в том, что она вступала в силу в 00.00 часов 5 апреля. Поэтому мы решили до воскресенья справляться своими силами. Четвертого числа у него очень сильно поднялась температура, мы сбивали ее, а утром вызвали скорую и поехали в ЦГБ».
В ЦГБ у Чжан Цюньфэна не обнаружили подозрительной пневмонии, диагностировали бронхит — «пневмония под вопросом». Нет сведений о проведении тестов на COVID-19, компьютерной томограммы органов грудной клетки, рентгеновского снимка. Китайского туриста в разгар режима самоизоляции, отправили в больницу №6, куда к тому времени начали свозить всех больных пневмонией.
На тот момент Оксана с перепуганным китайцем и его переводчицей еще не знали, куда они едут.
Дело в том, что 5 апреля в больницу №6 пришел результат теста на «корону» пациентки терапевтического отделения — положительный.
«В субботу и воскресенье поступило как-то очень много людей, — вспоминает одна из пациенток отделения Виктория Ш. (ее медицинские документы есть в распоряжении редакции). — Я до этого две недели дома "лечила бронхит", пока не сделала КТ, и она не показала у меня "легкую пневмонию". Меня госпитализировали 4-го числа, за день до китайца. Разместили в двухместной палате, сказали, что в понедельник придут врачи, будут брать кровь. Тест на ковид не делали, хотя я спрашивала. А в воскресенье вечером мы поняли, что что-то случилось: выглянули в коридор — а там "зеленые человечки" (люди в противочумных костюмах) вывозят какую-то женщину из палаты. До этого медиков в таких костюмах мы не видели. В тот же день, 5 апреля у нас у всех спешно взяли тесты на ковид. Утром мы просыпаемся, а никого нет! Персонала нет! Мы тогда решили, что они просто разбежались…»
Об этом говорят и другие пациенты отделения.
В заявлении руководителя рабочей группы по противодействию распространению коронавирусной инфекции при полномочном представителе президента РФ в ЮФО Леонида Беляка эта ситуация описана так: «Капельницы иногда ставят волонтеры (студенты медицинских вузов), ординаторы работают без перчаток и крайне редко заходят в палаты к больным. В медицинском учреждении нарушены все антисанитарные нормы: нет одноразовой посуды; в палатах и туалетах не ведется уборка и не выносится мусор; не производится вообще какая-либо дезинфекция».
После подтвержденного случая коронавирусной инфекции терапевтическое отделение 6-й больницы закрыли на карантин вместе с больными и врачами, а позже возбудили уголовное дело по ч. 1 ст. 236 УК РФ «Нарушение санитарно-эпидемиологических правил».
«То, что работали интерны, ни для кого не было секретом, — пишет еще одна пациентка по имени Анна — все респондентки сейчас на самоизоляции как контактные первого уровня, у некоторых уже подтвержден COVID-19. — За первые несколько дней мне "упороли" единственную вену так, что пошла гематома.
Два дня капельницу просто не ставили, потому что некуда было, рука была опухшая. На все вопросы — где врач и т.д — ребята разводили руками…»
Виктория говорит, что видела доктора Чжана в воскресенье. Ей запомнился большой кожаный чемодан, с которым мужчина пришел в больницу. Но через несколько дней они узнали, что кричащий в палате пациент — тот самый китаец.
«Доносились крики из коридора , тогда я еще не понимала, кому плохо, сама была в лихорадочном состоянии, сознание смутное , — рассказывает ее соседка Анна. — Если не ошибаюсь, 8 апреля я вышла в коридор и услышала разговор медбрата или интерна с врачами. Он говорил о переводчице, о том, что пациент через нее жалуется, что ему плохо, что он задыхается».
Оксана показывает эту переписку: Чжан писал переводчице на китайском.
«Я уже больше не могу. Мне каждый день плохо, вечером не могу заснуть, днем тоже. Харкаю кровью. Попроси начальницу, чтобы она узнала у главврача, почему никто ничего не изменяет (лечение), мне стало хуже. Как быть», — читает Оксана перевод с китайского.
Россиянка делала, что могла, но доктору Чжану в России серьезно не повезло: он поступил в 6-ую ростовскую больницу в разгар скандала с обнаружением коронавируса.
Сразу несколько пациенток рассказывают, что капельницу студенты-медики начали ставить им в 6 часов вечера, а вторую — через 3 часа. Всем, включая доктора Чжана, ставили одно и то же — цефтриаксон. Доктору он не помогал.
«К Чжану вообще лишний раз боялись подойти. Первый тест на коронавирус у него был отрицательный. Я звонила всем, кому могла, жаловалась, просила ему помочь. Ведь это была обычная пневмония — не вирусная, а бактериальная. Об этом мне сказали врачи, которых я начала подключать из других городов. Они посмотрели его анализы и снимки», — рассказывает Оксана, показывая целые консилиумы в мессенджерах.
«Не думал, что такой простой вопрос здешняя больница довела до такого, — писал доктор Чжан своей переводчице. — Обычно в больнице за три дня становится лучше». Он, видимо, имел в виду китайскую больницу.
Узнав, что тест на корнавирус у него отрицательный, мужчина приободрился: «Сейчас их больница может поменять способ лечения. Раньше боялись, что я их заражу, сейчас-то уже могут начать максимально смело использовать лекарства». Он надеялся, что с обычной-то пневмонией в российской больнице справятся, и старался помочь коллегам: стоя перед зеркалом, записал видео, на котором показал, где у него болит, и даже обвел шариковой ручкой левое подреберье — переслал переводчице, та — врачам.
В ночь на 8 апреля Чжану стало очень плохо, он дозвонился до переводчицы и попытался объяснить, что происходит, но, по словам Оксаны, разобрать его речь было трудно.
«Что с ним происходило на самом деле, мы не знаем до сих пор. Кровохаркание, которое началось 7-го днем, после укола, остановилось. Но ему было плохо, — говорит она. — Я связалась с медиками 6-й больницы, и мне сказали буквально:
ваш доктор — паникер, он все утрирует. А в это время он стонал так, что слышало всё отделение».
Перепуганные пациентки начали фиксировать происходящее на смартфоны, за что еще получили нагоняй от врачей. Дескать, это неэтично.
Больные начали звонить на разные горячие линии; добрались до полпредства президента РФ в ЮФО. После этого с запертыми в карантинном отделении пациентами связалась министр здравоохранения Ростовской области Татьяна Быковская, которая попыталась их успокоить.
«Она говорила, что просто пациент не говорит по-русски и так зовет врачей. Но я-то могу отличить, когда человек стонет от боли, а когда пытается что-то сказать», — возмущается Виктория.
«Я спрашивала медиков, переворачивают ли его, не опасно ли это? Мне либо не отвечали ничего, либо успокаивали», — рассказывает Оксана и даже называет имя врача, с которым общалась: Яшина Ирина Дмитриевна. А 8 апреля его перевели в реанимацию.
Виктория вспоминает, как это было:
«Он кричал, мы просили студентов помочь. Ему надо делать повторный рентген, а они его поднять не могут».
В тяжелом состоянии доктор Чжан был подключен к аппарату ИВЛ и введен в исскуственную кому.
— Я связалась с заведующим реанимацией, буквально умоляла его: скажите, есть ли шансы, чем помочь, какие лекарства нужны? Он дал мне список, и я за два часа по Ростову собрала все: нужный антибиотик — 1800 рублей за ампулу — был только в одной аптеке. Купила растворы для ингаляций, пеленки, памперсы, полтора ящика энтерального питания. Металась по всему городу! Я ведь как думала: быстрее начнут лечение — он быстрее поправится.
И чудо почти произошло: назначенная уже тяжело больному мужчине схема лечения стала давать результаты.
«Я звонила по три раза в день. Сначала мне говорили: "стабильно тяжелый", "стабильно тяжелый"… А 13-го числа "пошли улучшения", "немножко убавили кислород", "появляются элементы сознания", "двигает руками"… Хотя сейчас я думаю, что они просто убрали седативный препарат, которым глушили его стоны», — едва не плачет Оксана.
В ковидный госпиталь доктора Чжана отправили 14 апреля вечером после того, как пришли положительные результаты повторного теста на коронавирус.
«У меня так и остались в багажнике питание для него, пеленки, памперсы. В ЦГБ сказали, что все есть. Врачи подтвердили: "пневмония в динамике". Мы ждали, что утром 15-го числа он придет в себя, но этого не произошло. 17-го у него констатировали отек мозга, потом — смерть», — рассказывает Оксана, которая до сих пор не может прийти в себя.
Матери детей с ДЦП, которым помогал доктор Чжан, собрали деньги на похороны.
Тело Цюньфэна будет кремировано, транспортировать гроб в Китай нет никакой возможности, авиасообщение закрыто.
Женщины планируют позже передать урну с прахом родственникам доктора и ждут расследования уголовного дела, которое по фактам произошедшего в шестой ростовской горбольнице возбудил Следственный комитет.
Главврач больницы Альберт Пирумян от исполнения обязанностей отстранен. Как и другие врачи, в настоящее время он находится на карантине как контактное лицо первого уровня. Общаться с корреспондентами отказывается.
В заключении о причинах смерти доктора значится «двусторонняя пневмония, сепсис, новая коронавирусная инфекция». Его друзья не понимают, почему не удалось спасти молодого, полного сил мужчину, ведь в распоряжении врачей были реанимационные койки, аппараты ИВЛ, антибиотики. Вероятно, не было лишь одного — системы, способной спасать.
