В Калининграде оглашен приговор по делу об умысле на насильственное вычленение области из состава РФ с последующим присоединением ее к Евросоюзу и призывах к убийству Владимира Путина.
- Обвиненному в создании «Балтийского авангарда русского сопротивления» (БАРС) Александру Оршулевичу еще три недели назад грозило пожизненное. Но прокуратура отказалась поддерживать выводы следствия ФСБ и ходатайствовала о смене обвинения с терроризма на экстремизм. И запросила Оршулевичу 10 лет. Суд дал восемь.
- Игорь Иванов и Александр Мамаев (о. Николай, священник РПЦЗ) как участники сообщества получили по 6 лет.
- И Николай Сенцов за хранение оружия — 3 года колонии-поселения. С учетом заключения в одиночке СИЗО — он свое пересидел, освобожден в зале суда.
Но нехотя. И вот об этом, о самой механике момента — подробней. Потому что нутро системы проглядывает именно в такие мгновения — когда челюсти не разжимаются, нет, они к этому не приспособлены, но приоткрываются.
С недавних пор из-за эпидемии процесс перевели в закрытый режим, и гражданские активисты, поддерживавшие подсудимых, дежурили с утра у Балтийского флотского военного суда. Ждали итога. История с развалившимся терроризмом и заговором — в том числе и о калининградской солидарности.
Россия и Москва дело БАРСа не заметили.
За балтийских националистов не выходили на улицы, о них не писали ни очерков, ни петиций — в тех масштабах, что о других политзэках. Однако городское гражданское сообщество не дало их сожрать. Наняло адвокатов, поддерживало регулярными передачами, помогало семьям, постоянно присутствовало на суде, давало свидетельские показания, накануне вынесения приговора выступило с заявлением («Мы надеемся, что суд даст принципиальную правовую оценку не только самой сути дела, но также и методам тех, кто его затеял, кто вел с нарушением всех писаных и неписаных норм») — в общем, генерировало атмосферу неравнодушия.
Адвокат Мария Бонцлер — «Новой газете»
«Мы же понимаем, что в одной лодке, сегодня они, завтра мы. Да и о каком идейном несогласии можно говорить, если сидели они в пыточных условиях? Помогали все — и Комитет общественной самозащиты, и отделение «Открытой России», деньги на адвоката Дмитрия Динзе собирали с выигрышей в ЕСПЧ (это местная особенность — все дела тут доводят до точки, до Страсбурга — А. Т.)».
Сторонник «ОР» Ольга Малышева — «Новой газете»
«Знаю людей, кто каждый месяц все это время отдавал часть заработка для поддержки семей узников. И передачи постоянно носили в СИЗО вскладчину. И знаете, со временем откликающихся становилось все больше — видно, все этому способствует; а результат — такая естественная забота о тех, кому несравненно хуже всех нас. Люди и по 100 рублей давали, чтобы яблоко ребята получили… Время такое нелегкое, а люди отзываются, сами ищут и спрашивают, что можно сделать для ребят. На акциях все эти три года постоянно были наши уже истертые самодельные плакаты на картоне в поддержку узников. Чего только не было; какой-то Новый год детей Оршулевича (их у него четверо — А. Т.) ездили поздравлять в костюмах Деда Мороза и Снегурочки, с баяном, подарили им такую желанную детскую железную дорогу, потанцевали с ними, песенки попели».
И вот — люди ждут у суда. Целый день на ветру. Замерзли. Приговор давно огласили,
все бумаги подписаны, но Сенцова не выпускают. Специально так? Назло? И Сенцову, и встречающим его?
Может, дело в том, что он обретает право на реабилитацию и компенсацию вреда в связи и с незаконным преследованием, и с тем, что пересидел? Или это просто ритуальное унижение напоследок? Сколько помню подобных освобождений тех, кого не сломали, — хоть из зала суда, хоть из колоний, хоть в Пермском крае, хоть в Красноярском, — всегда они обставлялись именно так. Система издевается и над тем, кого выпускает, и над встречающими — может, и не нарочно, просто скроена так, что для нее не существует понятия человеческого достоинства. Сажать — запросто, выпускать — со скрипом, с багами. В Курской области или в Мордовии — везде она старается избежать встреч узников и ждущих.
Сенцова в итоге и не выпустили из зала суда к товарищам, радости не допустили — увезли в автозаке обратно в СИЗО. Выдать какие-то бумаги, отдать вещи. Домой — только через несколько часов и незаметно. Вроде и неловко о таких мелочах, главное же — на свободе, но из мелочей у нас — все.
