Объединение вокруг опасности — это залог выживания общества в беде. Это основа. Даже в стабильное и безопасное время благополучие общества зависит от того, сколько его членов стремятся соблюдать коллективный интерес. Если среди населения много таких, кто презирает общественно значимые ценности и правила, вся популяция живет плохо, даже самые богатые и влиятельные, потому что и до них долетают признаки общего неблагополучия. А когда приходит эпидемия или стихийное бедствие, объединение людей становится ключевым требованием к выживанию, особенно если все жители фактически остаются запертыми в своей стране, а многие — и в своих квартирах.

В России очень разобщенное население. Нас учат считать европейцев и американцев индивидуалистами и высмеивать социальный эгоизм западного человека, который якобы на ужин без приглашения маму не пустит и ребенка в 18 лет из своего дома выгонит, как выгнали Штольца.

На самом деле все это байки, и именно западное общество имеет навык самообъединения, взаимовыручки, самопожертвования ради общественного блага. У нас такие навыки существенно утрачены.

Ведь это мы боимся вступаться в драке за случайного прохожего и научили друг друга, что при изнасиловании или убийстве надо кричать «пожар», потому что иначе никто не прибежит на помощь.

Сейчас люди чувствуют жизненно важную потребность в объединении и налаживании горизонтальных связей, потому что видят отказ государства защитить их от краха. Они видят, что в аптеках нет масок и антисептиков, зато средства защиты вывозятся в качестве помощи в другие страны.

Люди остались без денег наедине с опасностью и начали объединяться. Человек, осознавший себя в одиночестве перед лицом беды, хочет поддержки и сам хочет внести вклад в выживание общества. Когда он публикует слухи о том, что где-то введены войска или не хватает мест в больнице, он руководствуется отнюдь не желанием напугать других, как это думают активисты киберпатруля, — он хочет поделиться важной, по его мнению, информацией. Предупредить, уберечь.

По большому счету слухи, городские страшилки, гиперболизация потерь — это и есть следствие эмоциональной вовлеченности граждан в проблему. В основе распространения этих слухов лежит созидательный мотив — помочь информацией и объединиться. Люди не порождают фейки, чтобы вокруг них собрались сограждане. Просто сами преувеличения имеют свойство мобилизовать людей. Полезное следствие глупости или паники.

Фейки, преувеличения — следствие страха и недоверия государству, его официозу.

В условиях катастрофы для российского человека самое главное — сработать на опережение государства. А это значит — внимательно анализировать любые тревожные сигналы, не верить до конца ничему, не уповать на казну с чиновниками, не терять внимания и не рассредотачиваться.

Телевизор выдает информацию дозированно, а шесть лет до того вообще старался про внутренние новости ничего не говорить. Годами люди смотрели сюжеты про Украину, Сирию, США, Ливию. Они привыкли, что телевизор не сообщит им жизненно важной информации, а значит, пора включать горизонтальные связи.

Одно дело, когда испуганный житель райцентра пересказывает слух о блокпостах или неправильно разъясняет распоряжение губернатора о паспортном режиме. Ну ошибся он, положим. Никто особенно не пострадал и не выиграл. Но, например, жители маленького городка могут быстрее Роспотребнадзора узнать, что у них началась эпидемия. Если за пару дней слегли с пневмонией в больницу, допустим, десять человек с одной улицы, обитатели всего района могут принять своевременные меры дополнительной защиты при условии, что сразу же обменяются информацией, сверят слухи и догадаются, что к ним пришла инфекция.

Но теперь они будут бояться тиражировать рассказы о смертях и останутся без жизненно важной информации, потому что медики и эпидемиологи получат эти данные гораздо позднее — время будет упущено, зараженных станет больше.

Или другой пример: пользователи с опаской делятся постами с призывом жертвовать деньги на горячие обеды для врачей и средства индивидуальной защиты, которые сейчас закупают для больницы волонтеры. Вдруг государство обвинит во лжи тех, кто говорит, будто врачам чего-то не хватает?

В современном прогрессивном мире — давайте для удобства называть его демократическим — есть ряд ценностей, которые уже не принято ставить под сомнение. Это, в частности, свобода слова, ошибочно трактуемая как свобода высказывания. На самом деле нужно говорить о свободе распространения информации. Любой. Нигде, ни в одной конвенции, ни в одном билле о правах не сказано, что речь идет о свободном распространении лишь достоверной информации. Но главное, нигде не сказано, что эта свобода касается только СМИ.