— Я, как и все, сижу дома. Но я и раньше в основном работал дома — писал. Для нас, фрилансеров, в этом смысле мало что изменилось. А вот ощущения непривычные. Выходишь в магазин, как в тифозный барак, потому что понятно, что где-то этот вирус витает. Это как партизанская вылазка — вокруг враги. У меня есть карантинка о том, как «враги постепенно сжимали кольцо, в «Пятерочке» кашляя прямо в лицо».

Я начал писать стихи-карантинки две недели назад. Жанр придумал не я, есть много людей, которые сочиняют смешные двустишия. Например, Павел Майоров, написавший: «Наелся фруктов крокодил, на солнце лег и забродил». А я просто применил всю эту историю к актуальной повестке.

Месяц назад мы с Васей Обломовым решили написать песенку про коронавирус. Я сочинил текст, вроде бы смешной, а потом Вася говорит: «Слушай, давай не будем. Сейчас начнут люди умирать, а мы с этими шутками». И я согласился, потому что действительно жестковато. Над смертями, травмами и другими несчастьями — никаких шуток.

Но я-то смеюсь не над смертью, а над собой. Я не отделяю себя от тех, о ком пишу. Это не взгляд со стороны, я — это тоже мы. Я такой же дурак, как все, тоже начинал с того, что смеялся над вирусом и говорил: ха-ха-ха, мы же помним коровье бешенство, птичий грипп, опять нам придумали журналисты какую-то ерунду. А потом пришли новые факты, и я полностью изменил свое мнение.

Открываешь окно, прекрасная погода, и вдруг кто-то сверху начинает кашлять и сморкаться из окна. И ты инстинктивно закрываешь окно, потому что, ну блин, ну зачем в тебя вот это будет лететь. В большей части «карантинок» — это то, что случилось со мной, а не с какими-то абстрактными паникерами или дураками, это моя сегодняшняя жизнь, в которую я, как и все, попал, сам того не желая.

У меня есть так называемая последняя карантинка: «Каганов умер, весело шутя. Конечно, очень жаль его, хотя…» Если со мной что-то случится, друзья ее опубликуют, и она станет последней. Но если не смеяться над собой, вообще берега потеряем. Это попытка оценить свои поступки, понять, что мы делаем и куда идем. Пока можно шутить, мне кажется, нужно шутить.

Давайте все паниковать не будем —

доверим это компетентным людям.

Как большой ценитель и эксперт

в карантин садился интроверт.

От вируса спасет лишь вера в Бога,

молитва и моча единорога.

Между сортиром, кухней и прихожей

я у себя закрыл границы тоже.

Всю жизнь в карантине проводят улитки —

выходят из дома не дальше калитки.

Грабитель в маске вышел из сберкассы

и стал неотличим от общей массы.

Как романтично мы с тобою делим

флакон с дезинфицирующим гелем!

Гаишник отпустит, не требуя прав, —

достаточно сухо покашлять в рукав.

Кого вы, сударь, тут назвали дураком?

Лицо потрогаю немытым кулаком!

Глядишь с балкона: воздух, тишь, смеркается…

Вдруг кто-то выше этажом сморкается.

Как идёт вам маска, девушка!

Ой, пардон, садитесь, дедушка.

Догонит Землю астероид

и дезинфекцию устроит.

Упавшие полки консервов и круп

закрыли собой остывающий труп.

В Рублевском госпитале ужин, а затем —

аукцион дыхательных систем.

Холера лютовала целый год,

но каждый думал: ладно, пронесет.

Трагедия не в том, что вирус близко,

а что Кощей Бессмертный в группе риска.

На удаленке-то, похоже,

зарплата удалилась тоже.

Ура, не подтвердился мой анализ!

Врач говорит, пробирки потерялись.

«Не ждите, не возьмет меня зараза», —

сказал двойник в костюме водолаза.

Ждет офисных и творческих работников

труд резчиков по мрамору и плотников.

Вернувшись с улицы, протри

все тело спиртом изнутри.

Лев, новый вирус горазд на подляны.

Не уходите из Ясной Поляны.

Нам повезло, симптомы легкие:

наш вирус в мозг пошел, не в легкие.

Вирус не войдет в Христово тело!

Был бы гвоздь — тогда другое дело.

Народ, чего мы ждем, какого хрена?

Давайте делать ИВЛ из фена!

Узнал, что завезли гробы в «Икею».

Купить — купил, собрать-то хоть успею?

Сейчас, когда так занят каждый врач,

без них проводим медицинский срач.

Поставил кашель на звонок мобилы.

Я ж думал, шутка! Хватит бить! Дебилы!

Надень на голову трусы

и заходи в метро, не ссы!

В аду нас жарят на сковороде

и говорят, что так сейчас везде.

«Работать дома я бы не смогла», —

пыталась объяснить глистам пчела.

«Лицо на улице не трогай, как привык», —

нам объяснял художник Мунк в картине «Крик».

Мы сняли памятник с коня, потом вернем.

Сейчас не время контактировать с конем.

Вакцину ищут лучшие умы.

И средние. И худшие. И мы.

Что? Вирус, кризис и рубля скачок?

Не так я представлял свой пятый срок.

Купил мешок обычного песка.

Зачем — не знаю, пусть лежит пока.

Одно лишь утешает наш народ:

что Дональд Трамп такой же идиот.

Спешу в «Магнит» и «Перекресток»

купить земли, гвоздей и досок.

Сидим без работы, скучаем, лежим…

Я слышал, в раю тот же самый режим.

Мы выживем с армией, партией, верой!

А бизнес был чуждой и временной мерой.

Как скорой проехать по пробкам, в которых

одни лишь ряды торопящихся скорых?

Все планы порушены, люди больны,

и больше не хочется даже войны.

Подготовил Ян ШЕНКМАН, «Новая»