Дожили! Открываю интернет и первое, что читаю, — список погибших врачей и медсестер.
Да что же это такое!
Сводки по больным публикуются на специальной странице. Можно посмотреть в реальном времени, как по округам ползет эта зараза. Карта постепенно из зеленой и где-то желтой в начале теперь почти везде красная.
Мы в Пенсильвании — дверь в дверь с Нью-Йорком и отстаем от него недели на две. Огромная грозовая туча уверенно приближается, слышен гром, и большие жирные капли дождя со шлепком падают на пока еще сухой асфальт. Сам воздух наэлектризован и везде запах страха.
Ах, если бы я был собакой, то забился бы сейчас под тряпки и трясся бы себе в удовольствие.
Люди в масках на улице больше не выглядят городскими сумасшедшими, ведь это разумно — надеть плащ или взять зонт, когда идет дождь.
Сложные, порой критические обстоятельства очень быстро меняют людей. Еще вчера недолюбливающий своих соседей мрачный тип теперь вдруг предлагает принести еду или выгулять собаку просто так, а веселый, рубаха-парень и балагур теперь бьет жену дома, чтобы не скучно было в карантине, потому что выйти или убежать ей нельзя, да и некуда.
Теперь пропало желание мериться, у кого больше, что между людьми, что между странами, какой смысл, не до этого. Перед общей угрозой такого масштаба все равны.
Соседняя больница закрыла детское отделение и развернула там дополнительное отделение взрослой интенсивной терапии. Количество COVID-19 позитивных пациентов растет каждый день.
Вчера я говорил по телефону с завреанимацией в этой больнице. Он сказал, что теперь всех больных детишек отправят ко мне, а если нас тоже «захлестнет», тогда я половину отделения открою на взрослых до 32 лет.
В Америке четко соблюдается субординация. Доктор такой-то, то-то и то-то, а вчера он сказал вообще не так, просто сказал: «Теперь все детки твои, держись, братишка!»
Братишка! Вот еще одна параллель с войной.
В такое время люди сходятся очень быстро, оставаясь друзьями навсегда.
Как-то вдруг из мутного раствора человеческих пороков, страстей, проблем и рутины каждодневной жизни быстро выкристаллизовывается, кто ты есть на самом деле. Порой ты и сам этого точно не знаешь.
Моя медсестра Мэгги, с которой я работал много лет, добровольно вышла на этаж к COVID-больным. Моя бывшая больница, где я проработал 13 лет, превратилась в одну сплошную интенсивную терапию.
Мэгги, красивая, с льняными волосами и голубыми, как медный купорос, глазами больше похожа на женщину из Ростова, чем на ирландку. Она всегда веселая, всегда готова помочь всем, порой забывая о себе. Она усыновила и вырастила двоих детей, причем одну девочку с аутизмом. Мэгги пошла к зараженным не моргнув глазом, хотя у нее самой на два листа медицинских проблем, да и возраст хорошо за пятьдесят. А вторая медсестра лишь согласилась сидеть на телефоне, подальше от огня. Я вовсе ее не осуждаю, да и кто я такой, чтобы решать, кто прав, а кто нет.
Мой хороший товарищ невропатолог из Ленинграда был дома, когда к его соседу приехала скорая. Сосед — молодой человек, 32 года, кашель, температура, COVID-тест позитивный.
Они осмотрели парня и сказали — болей дома, госпитализация не нужна. Скорая уехала, а через 15 минут у парня остановилось сердце. Обезумевшие родители орали на помощь. Димка рванул, не задумываясь, и качал, и качал, и качал. Но все оказалось напрасно, сосед все равно умер.
Через пять дней у Димы поднялась температура, кашель, дальше можете догадаться сами…
Теперь он, его жена и теща, все заболели, попав в зыбучий песок вируса, и изо всех сил пытаются выбраться на твердую почву.
Теперь каждый сам за себя!
