Президент Владимир Путин в обращении к нации объявил о мерах поддержки малого и среднего бизнеса, который оказался в сложной ситуации из-за пандемии коронавируса. Среди них — отсрочка налоговых платежей, кроме НДС, на шесть месяцев, снижение страховых взносов с 30 % до 15 % и мораторий на подачу заявлений о банкротстве кредиторами. Также он объявил неделю с 30 марта по 5 апреля нерабочей.

Уже сегодня мэр Москвы Сергей Собянин объявил, что кафе, рестораны и заведения, которые предоставляют услуги, требующие личного присутствия граждан, приостановят свою работу с 28 марта по 5 апреля. Заведения общепита смогут работать только на доставку и навынос.

Некоторые заведения из-за ситуации с коронавирусом закрыли уже до этого. В Москве, например, с 21 марта не работают бассейны, аквапарки и фитнес-клубы, а 24 марта правительство поручило всем регионам закрыть ночные клубы и запретить курить кальяны в барах.

Из-за происходящего заведения общепита терпят колоссальные убытки: посетителей в последнее время почти нет, а платить зарплату сотрудникам и вносить плату за аренду как-то надо. «Новая» поговорила о ситуации с ресторатором Дмитрием Левицким, президентом профессионального ресторанного альянса РЕАЛ.

— Как сейчас чувствует себя ваш бизнес?

—У меня пять заведений в Москве. Вторая половина этого месяца получилась действительно тяжелая. В Москве «бабахнуло» [коронавирусом] в середине марта, а не в начале. И это очень тяжело, потому что именно в последние две недели месяца рестораторы собирают ту сумму, которую тратят на зарплаты людям и из которой оплачивают аренду на месяц вперед. Мы резко и неожиданно оказались в ситуации, когда за один день выручки упали на 50–70 %. И теперь никто не может собрать средства на эти два больших платежа: на аренду за следующий месяц и на зарплату людям за март.

Сейчас мы все сокращаем, аккумулируем [ресурсы]. Все это происходит на ходу, таким образом, чтобы свести март хотя бы в ноль. Проводим переговоры с собственниками помещений. С той выручкой, которая у нас есть сейчас, можно не выйти в ноль даже при бесплатной аренде.

— Вам как-то помогут меры, предложенные президентом?

—Президент говорил про весь бизнес, не только про ресторанную отрасль. А в ней многие компании находятся в таком положении, что отмена налогов ничего не даст. Если какой-то другой бизнес падает незначительно, то налоговые послабления что-то могут изменить. Но когда ресторан падает в обороте на 50–80 %, маленький процент экономии на налогах ничем не поможет.

Со снижением страховых взносов то же самое. Мы считали, на одно мое заведение мы платим 200 тысяч рублей налогов, но сейчас убытки исчисляются в 1–1,5 млн. Хорошо, 200 тысяч я не заплачу, у меня будет не 1,5 млн убытков по заведению, а 1 млн. Что это мне дает? Ничего.

— Что вы будете делать в связи с принудительными выходными?

—А что нам делать? Закроемся, и все. Сейчас консультировались с юристами, это действительно правовое поле, и две трети зарплаты мы должны платить сотрудникам в любом случае. Это называется вынужденным простоем.

Предприятие закрыто, но зарплатный фонд формируется. Не то чтобы мы не хотели платить зарплату, это не та история, при которой мы экономим свою прибыль. Мы все в убытках, даже какие-то крохи не можем насобирать, а зарплату все равно нужно заплатить.

— Будет ли это считаться форс-мажорным обстоятельством и поводом не платить аренду?

—Неизвестно. Мы все находимся в ситуации, когда каждый трактует это по-своему: мы — так, арендодатель — по-другому. Все это реально может решиться только в суде. Нам не запретили работать на доставку и на самовывоз, поэтому вроде как арендодатель может сказать: «Работайте, почему вы не работаете на доставку и самовывоз? Давайте, фигачьте, платите аренду и работайте, продолжайте».

— То есть арендодатели не идут вам навстречу?

— Арендодатели разные, и речь не о человеческих качествах людей, а о том, что все в экономике взаимосвязано. Те деньги, которые мы платим арендодателям, зачастую являются частью большой денежной цепочки, и они тоже не в силах ее прервать. Кто-то брал кредиты под это помещение, когда его покупал, и сейчас не может останавливать платежи. Это наиболее ярко проявляется в торговых центрах, потому что 90 % ТЦ, если не больше, в нашей стране строились на кредитные деньги. Они должны банкам ежемесячные платежи, поэтому не могут отменить ресторану платеж за аренду. Деньги, которые арендодатели получают от нас, перетекают в другой бизнес, где тоже есть люди, которым надо как-то платить. Есть, конечно, частные владельцы помещений, которые просто каждый месяц все деньги кладут в кубышку, они иногда могут пойти навстречу и сказать: «О’кей, я могу подождать месяц».

— Можно ли как-то минимизировать ваши убытки?

— У рестораторов три самые большие затраты: себестоимость того, что мы продаем (затраты на закупку продуктов), зарплата персонала и аренда. Продуктов мы и так покупаем меньше, потому что меньше продаем, с персоналом — сокращаем количество рабочих часов и количество смен. Директора становятся менеджерами, менеджеры становятся официантами, шеф-повара становятся обычными поварами — в общем, мы вынуждены сокращаться.

— До увольнений пока не дошло?

—Пока нет. У нас плавающий график работы, просто мы уменьшаем количество часов, которые сотрудники проводят на работе. Вчера было собрание с директорами всех ресторанов, и всем было сказано одно: «Нам с вами надо работать как минимум в нулевой точке». То есть, если у нас нет этой нулевой точки, мы банкроты и как минимум закрываемся.

— Что могло бы предпринять государство, чтобы реально поддержать заведения общепита?

—Есть два пути. Глобально, конечно, мы ждем, когда государство примет решение о закрытии ресторанов как таковых. Это позволит нам просто заморозиться в моменте и как минимум не накапливать гигантские долги, которые мы должны сейчас арендодателям. Мы же не можем сами закрыться: мы должны будем арендодателям штрафные санкции. У многих по договору ты должен еще месяц или два оплачивать аренду, и это, конечно, невероятные деньги. Если бы государство закрыло нас вслед за всеми другими отраслями, нам отчасти было бы проще.

Или второй вариант: дать нам возможность ссылаться в разговоре с арендодателем на форс-мажор, на обстоятельства непреодолимой силы. Пока все, что происходит, форс-мажором юридически не считается. Все попытки ссылаться на это не работают, арендодатель не готов отменять аренду. Поэтому это две такие меры, которые действительно могли бы помочь.

Мы были на совещании в Минпромторге большой группой рестораторов с нашими властями. Обсуждался большой спектр мер: и финансовая поддержка, и налоговые каникулы, и льготные кредиты. Все это меры, которые не могут быть приняты быстро, а реально ситуация такая, что в начале апреля по причинам, которые я назвал, многие рестораны объявят дефолт и просто закроются. Уже сейчас в моменте шоково получено такое количество долгов, что просто нечем их закрывать.

— Почему власти до сих пор не приняли решения о полном закрытии всех заведений?

Власть постепенно принимает решения о закрытии разных отраслей. Конечно, государству выгодно, чтобы мы работали как можно дольше. Пока мы работаем, мы генерим какую-то выручку, мы что-то платим людям, поставщикам, то есть какой-никакой ВВП мы все-таки создаем.

Плюс решения о закрытии отраслей принимают не экономические департаменты и службы, а врачи. Они решают то, какие отрасли должны закрываться. Врачи сейчас считают нас безопасными, потому что в рестораны никто не ходит, — и действительно, никого у нас нет, в больших торговых центрах огромные пустые пространства. Получается, что мы вроде как работаем, то есть стоим пустые, ничего не производим толком, но нас пока не закрывают.

Но, мне кажется, к этому идет, это вопрос времени. Я не вирусолог и не врач, я просто вижу, что количество заболевших растет достаточно быстро. Как показывает практика во всем мире, это приводит к закрытию заведений, карантинам и более жестким мерам, поэтому, я думаю, что это случится, вопрос — как быстро.