Судебная система, включая всех действующих в ней участников, по определению инертна, но все же пытается нащупать меры по борьбе с эпидемией. Не все они законны в строгом смысле слова, трудно сразу оценить и их эффективность, но важно смотреть, как будет развиваться практика. Часть «рацпредложений» (как полезных, так и дурных с точки зрения прав человека) наверняка будет востребована и после спада эпидемии.
Президиумы Верховного суда РФ и Совета судей РФ 18 марта рекомендовали судам ограничить доступ в здания лиц, не являющихся участниками процессов, и рассматривать только «безотлагательные» дела, к которым относятся, в частности, вопросы избрания, продления, изменения или отмены мер пресечения. Рекомендовано шире использовать видеоконференцсвязь, которая есть в судах и в СИЗО.
Строго говоря, подобные ограничения могут быть введены только на уровне закона (специальными поправками в процессуальные кодексы), но коронавирус с принципом подзаконности нормативных актов считаться не будет. Поэтому новую норму, фактически введенную Верховным судом и Советом судей, наверное, следует принять как данность (как и саму эпидемию) — а дальше смотреть, как и насколько «по-честному» она повлияет на порядок рассмотрения дел. И тут следует обращать внимание не на рутинные, а на «знаковые» дела, в приговорах и решениях по которым заинтересованы лица, сами на заседаниях не присутствующие.
Так, в обезлюдевшем Подольском районном суде сейчас рассматривается только одно «дело Шестуна», которого привозят в индивидуальном автозаке. Родственников, друзей и журналистов в здание не пускают, что, конечно, нарушает права подсудимого на открытое разбирательство. Тем временем прения по делу «Нового величия» отложены — при том, что это заключительная стадия процесса.
Основания для такого выбора: продолжать или отложить слушания, — извне судебной системы совершенно непонятны, тут «усмотрение» накладывается на болезнь избирательного правоприменения, которой судебная система страдает уже много лет (опасность мультиплицируется так же, как в случаях заражения коронавирусом людей, страдающих другими заболеваниями).
Казус с отложением в апелляции «дела Котова» также показывает, что экстренными мерами судьи могут и злоупотреблять — ведь там, по сути, речь идет об освобождении из-под стражи. Постановление КС о том, что приговор Котову должен быть пересмотрен, было вынесено еще в конце января, но судебные инстанции решение заволокитили — на мой взгляд, исключительно из-за противоречий между КС и ВС, которые относятся скорее к сфере их амбиций. В таком раскладе коронавирус стал поводом продемонстрировать «крутизну» — а между тем человек незаконно остается в местах лишения свободы.
Федеральная адвокатская палата рекомендовала распространить во всех регионах инициативу Адвокатской палаты Москвы: та предложила защитникам по уголовным делам подавать ходатайства об изменении мер пресечения на не связанные с лишением свободы, мотивируя это опасностью эпидемии. Такой «прием» в какой-то мере является ответом Верховному суду, давшему понять, что все, что не связано с содержанием под стражей, судьи на местах пока могут и отложить. Закон и так позволяет учитывать угрозу здоровью подследственных (наряду со всеми другими «вводными» — насильственным или ненасильственным характером преступления, наличием места жительства и др.), но ни один судья не возьмет на себя ответственность учесть «коронавирус», пока такую рекомендацию официально или хотя бы полуофициально не даст Верховный суд.
Между тем, если адвокаты на самом деле начнут массово инициировать рассмотрения по мерам пресечения (такая возможность, хотя и ограниченная, у них есть), это может серьезно увеличить нагрузку на судей, да и в СИЗО сложно будет обеспечить видеоконференцсвязь для всех участников таких процессов.
Вообще все решения, касающиеся судов, оказываются «на стыке» между правом и эпидемиологией, а опыта такой «стыковки» у мировой цивилизации, пожалуй, до сих пор и не было. Вирус, во всяком случае, проявит те недостатки судебной системы, которые ей и ранее были присущи. Возможно, это позволит сделать полезные выводы впоследствии.
