СюжетыКультура

Крик «Чайки» в айфоне

Как разрушительно преобразует чеховских героев жизнь

Этот материал вышел в номере № 23 от 4 марта 2020
Читать
Крик «Чайки» в айфоне
Фото: Александр Иванишин

Негласно сложилось: в репертуаре Московского Художественного всегда должна быть «Чайка». Знаковое пернатое, что кричит именно над этим временем. Почетную роль постановщика пьесы Чехова в год его 160-летия Сергей Женовач, художественный руководитель МХТ, отвел Оскарасу Коршуновасу.

…В зале зрителей встречает Маша (Светлана Устинова) в черной коже, помогает найти свои места, а на сцене Аркадина (Дарья Мороз) дирижирует залом: фотографируйте айфонами, выкладывайте в инстаграм, чекиньтесь, но сейчас, а не потом. Она же окликает Тригорина – Верника, ушедшего с телефоном вглубь сцены: «Игоряша! Спектакль начался!» На двух экранах — центральном и боковом — виден зал МХТ. Герои в майках, кроссовках; Нина, спеша на спектакль, верхом проезжает по Камергерскому… Словом, «рамку» для «Чайки» постановщик «выпилил» из реалий сегодняшнего дня. И провел, судя по результату, идеальный кастинг. В спектакле много сильных работ.

Аркадина в исполнении Мороз — властная собственница, ревнивая и жадная, ее материнские чувства ограничиваются тревогой «как бы чего не случилось на людях». Она будет неистово пинать стулья, швыряться ими, когда Шамраев не даст лошадей. Она отведет Нину в сторону и станет «душить ее в объятиях», показывая свои женские актерские «примочки», а потом уверенно выпихнет со сцены — домой, домой! Когда Тригорин попросит его отпустить, бросит его на пол, подомнет, подавит ростки побега. Сцена, в которой Аркадина дерется за свое, — одна из лучших в спектакле. И обитатели усадьбы, вначале взявшиеся подглядывать за интимной жизнью звезды, стыдливо разворачиваются к озеру — так непристойно то, что происходит между этими двоими.

Тригорин Игоря Верника — вялый, трусливый, слегка изношенный. Наедине с Ниной все время оглядывается. Верник точно воспроизводит мягкую вкрадчивую самовлюбленность героя, уверенную пошлость, задающую формат и томлению творчества, и томлению плоти. Раздраженный вечно тяготеющим над ним «Толстой пишет лучше», этот, в отличие от классика, простит себе все. И неожиданно внятно у Верника прозвучит фраза о том, что, едва рассказ напечатан, он теряет к нему всякий интерес: это проекция отношений с Ниной. Он слишком ленив, чтобы не плыть по течению, даже его одежда избыточно комфортна, а в озере видит не колдовскую природу места, а возможность наконец-то вволю поудить.

Нина, какой ее представляет Паулина Андреева, ослепительна. Короткие шортики, белые дизайнерские кроссовки на совершенных ногах. Никак не трепетная, инфантильная провинциалка, неотразимая в своей неопытности, а супермодель, ненароком нарушившая весь строй чужой семейной жизни. Она и выходит в пьесе в костюме инопланетянки: серебряные доспехи, немыслимые котурны. И такая в ней легкая, радостная готовность воспользоваться всем, чем возможно. Например, штучками, которым берется обучать ее Аркадина, молниеносно оценившая потенциальную соперницу, — как массировать лицо, как вертеть в воздухе «велосипед». Нежностью и покровительством Сорина. Искрами в глазах Тригорина, которого не боится поддразнить, поощрить, подтолкнуть. Сцена, в которой они с Тригориным прячутся от Аркадиной под столом, многое скажет о судьбе грядущего романа.

Треплев (Кузьма Котрелев) кажется расстроенным, как тонкий инструмент: все время «на взводе», обостренно нервный, несколько раз разрыдается, как рыдают дети, — некрасиво, внезапно, неудержимо. Он не раз устроит матери истерику, будет требовательно настойчив с Ниной, нетерпелив с Машей, словно надоедливой невыносимой вещью. Он не выпускает из рук камеру, фиксирует все — лица и события. На правом экране — то крупные планы (глаза, рот), то отдаленные, как в бинокле, крошечные фигуры. А на центральном — озеро: в первом акте — гладь под небесами, во втором — тяжелая темная вода под дождем.

Треплев (Кузьма Котрелев), Нина (Паулина Андреева). Фото: Александр Иванишин
Треплев (Кузьма Котрелев), Нина (Паулина Андреева). Фото: Александр Иванишин

Кстати, герои часто возникают за экраном, как за стеклом, — то играют в лото, то толкутся на озерном берегу. Такое чеховское реалити-шоу. Коршуновас жирно подчеркивает пересечение с «Гамлетом», вставляет шекспировский текст. Принц датский ставил свой спектакль для матери и отчима, Треплев — свой спектакль, чтобы восхитить мать, превзойти ее любовника, покорить Нину. Но его спектакль, в отличие от «Мышеловки», проваливается: мать раздражена его претензиями на новое слово, Треплев равнодушен, но главное — Нина после провала теряет к нему интерес. Маша — единственная, кто запомнил слова «Люди, львы, орлы и куропатки…» и несет их в себе как музыку неразделенной любви.

Кроме центрального четырехугольника, здесь отлично сыграны роли второго ряда: Евгения Добровольская — жалкая расплывшаяся Полина; Станислав Дужников — эгоист-гедонист Дорн; Светлана Устинова — спокойно несчастливая Маша.

Сорина сыграл Станислав Любшин. В нем какое-то растерянное благородство: старомодный романтизм, горестное осознание пропущенной жизни, неотменимое возрастом мужское начало. Любезен с Ниной, ненавязчиво наблюдателен с племянником, деликатен с сестрой. Именно он несет ощущение непорядка, мира, который вот-вот пойдет на слом. Любшин спокойно и крупно достоверен, за ним не только мастерство и школа — обаяние состоявшейся актерской личности.

Но не вполне решен, оставлен на волю зрителя один из главных вопросов пьесы: кто тут всерьез талантлив — старшие или молодые, рутинеры или несущие новые формы? Герои этой «Чайки», прежде всего, — безоглядные собственники. Скаредность Аркадиной губит сына, жадность к жизни Тригорина губит Нину, жадность Шамраева губит всю атмосферу и его собственную семью, душевная скупость Дорна — Полину. И здесь буйствует ревность, тоже собственническое чувство: Треплева к Тригорину, Аркадиной к Нине, Полины к Дорну…

Эта «Чайка» — сценический оттиск неуловимых, но внятных изменений, идущих на наших глазах.

По ней видна дистанция между эпохой, когда еще понятны были слова о душевном изяществе героев Чехова, и нашей, когда определенность инстинктов вытесняет человеческую сложность.

Режиссер и его партнеры — художник по костюмам Агне Кузмицкайте и сценограф Ирина Комиссарова — пользовались всей открытой «частной информацией»: фейсбук, инстаграм, «ВКонтакте». Возможно, поэтому так очевидно в зале и на сцене работают подспудные сюжеты жизни. На кого пришла смотреть золотая пара Песков и Навка, олицетворяющая лицо нынешней властной элиты? И разве не входит в жесткую, вызывающую палитру актрисы Мороз статус бывшей жены нового мужа такой-то, равно как и опыт участия в кино под волшебным названием «Содержанки»?

Эта «Чайка» несет на своих крыльях видео, грохот музыки, агрессивную режиссуру, она уже вполне европейская, с массой омолаживающих инъекций. И все же эта чайка — именно озерная, не морская. Высоко не взлетает.

Коршуновас, кажется, хотел сказать о хрупкости творца, о его колючем, дискомфортном существовании, о том, как трудно распознать настоящее под маской ранимого человека, о праве художника быть каким угодно. Словом, о Треплеве. А поставил о том, каким жестким и беспощадным оборачивается Чехов сегодня. Как разрушительно преобразует его героев жизнь. И как много мы утратили.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow