Теперь, Когда, Entre nous soit dit, Мы в верном укрытьи и все позади, Ни пуль, ни учений, ни лжи, ни клевет, А только вечерний божественный свет, Клубника, малина, раздача наград, Олива, маслина, шербет, виноград, Одних умилило, другие скорбят, Тин-тин — мандолина, Буль-буль — водопад, — Теперь Скажу, Что в некий момент Я сам покупался на их аргумент, Я сам превратился в чужой элемент, Я сам сомневался — спасешь или нет.

Тогда, Пойми, Никто же не знал! Направо трясина, налево развал, Направо скотина, налево амбал, Направо тюряга, налево вокзал! И всякий, кто предал, не чуял вины, Поскольку не ведал исхода войны, Кто мог его знать и облечь языком? Ни Родина-мать, ни отец-военком На фоне тщеты и сплошного вранья. Наверное, ты. И, по-моему, я.

Нет, были намеки: Суббота, среда, Ручьи, водостоки, закат иногда, Отдельные бабы, как минимум треть, Хоть мне и пора бы на них не смотреть,

Заливы, где хлещут пассат и муссон, Забавные вещи — хомяк, патиссон, — Но разве все это утешит, взгляни, На фоне того, что творили они? Чтоб верить, когда разгуляется ад, — Потребен какой-то особенный взгляд, Особый товар По особой цене — И это как раз проявилось во мне. Когда накренился Престол золотой, Когда усомнился уже и святой, — Я, грязный из грязных, местами злодей, В отличье от разных приличных людей,

Не ведая правил, не веря в мечты, Как раз и поставил туда, куда ты. Наглее сексота, смелей, чем нахал, Как будто я что-то действительно знал,

Одних потешая, других разозлив, Я все свои силы направил в прорыв, Смеясь и ругаясь, как тролль боевой, Махая руками, тряся головой, Забыв, как юродствовал годы подряд,

Я в бездну погнал золотушный отряд. О, как мы орали! Мы были как сон: Забыв о морали, забыв обо всем, Седые от пыли, сорвав вещмешки, — Насколько мы были страшны и смешны!

Уроды, юроды, отребье и сброд, Подонки свободы, питомцы невзгод, Позорная мета, оборванный скот, — И именно это решило исход.

И в облаке были, в дырявой броне, На тощей кобыле, на белом коне, Как будто потерян в ревущей толпе — Как был я уверен в тебе и себе! Несли свое знамя на штурм и аврал, Как будто мы знали. (А я ведь не знал!) Стократно охаян, но весел, как черт, —

Как был я нахален, доволен и тверд, Как будто я в зале явился на бал! Как будто мы знали. (Но я ведь не знал.) Как регент, которого бросила знать.

Как нищий, с которого нечего взять. Как рыцарь, носящий царя в голове. Как шулер, укрывший туза в рукаве.