В российских разговорах о возможном «присоединении» Беларуси в качестве элемента путинского транзита обычно не уделяется внимания одному и самому главному вопросу — а каково отношение к данному проекту собственно белорусов? Что меня как белоруса несколько изумляет.

Давайте на секунду представим, что кто-то из российских власть имущих решил спросить, как же отнесутся белорусы к транзиту через союзное государство, у кого-то из граждан намеченной в «союзники» страны. Например, у меня. Вот что я ему отвечу.

Начнем с того, как отнесутся к аншлюсу элиты. Элита экономическая — бизнесмены — отнесутся однозначно отрицательно. Беларусь уже входит в таможенный союз, и весь крупный бизнес завязан в первую очередь на связи с Россией: почти все, что мы экспортируем, экспортируем туда, и очень многое из того, что импортируем, импортируем оттуда. Кроме того, мы все существуем в рамках единого таможенного и акцизного пространства.

Именно поэтому более тесное политическое слияние бизнесу не даст ничего абсолютно. Зато риски возрастут колоссально.

Весь более-менее заметный бизнес в Беларуси сейчас завязан на власть Александра Лукашенко. Кто-то играет в хоккей, кто-то помогает решать финансовые задачи государства, кто-то в ИТ, кто-то с нефтью или калием, но так или иначе это люди, живущие в рамках понятной всем системы координат президента и его семьи. Координат, которые существуют уже почти четверть века, почти столь же долго, как и аналогичные координаты в России. Никому же из российских элит кооператива «Озеро» не приходит в голову мысль отказаться от «дружбы» с Владимиром Путиным?

Так вот, никакой независимый бизнес, или крупный бизнес извне в Беларуси сейчас невозможен. В случае аншлюса правила игры неизбежно изменятся, и экономическая элита понимает это лучше кого бы то ни было.

Далее, когда Лукашенко потеряет полноту власти, в Беларусь неизбежно начнут заходить новые крупные российские игроки. К конкуренции здесь не особенно привыкли, и местным воротилам тяжело будет с ними тягаться.

Наконец, белорусские бизнесмены прекрасно осведомлены о том, под каким прессингом находится российский бизнес. Даже если ты имеешь крышу в лице одной силовой структуры, это не значит, что на твои активы не позарится другая. В этом смысле белорусские коррупционные схемы намного проще и понятнее: есть один игрок, с которым надо выстраивать отношения, и если ты их выстроил — ты в безопасности.

Итак, экономическая элита страны очевидно выступит против как «присоединения», так и любых военных авантюр со стороны России.

Что касается других видов элит… то их в Беларуси фактически нет. Политическая поляна зачищена настолько скрупулезно, что влияние любого «политика», кроме Лукашенко, сводится к статистической погрешности. Лидеров мнений, существенных центров сборки масс вне власти или Лукашенко внутри Беларуси тоже не существует. Их извели полностью, как класс.

Теперь что касается населения. Тех самых «обычных простых белорусов», которые, как, наверное, кажется многим россиянам, спят и видят, как бы скорее влиться в тесную российскую семью.

Как ни странно — не спят и не видят! Большая часть старшего поколения действительно живут воспоминаниями об СССР. Хотя далеко не у всех эти воспоминания положительные. Просто СССР до сих пор существует в их миропонимании как данность, он не исчез полностью. Но лишь очень небольшая часть пожилых людей поставят знак равенства между своей памятью об СССР и предполагаемым «союзным государством», а точнее вхождением в состав РФ на правах 86-го округа. Остальные понимают, что тут есть огромная разница.

Во-первых, Беларусь плюс Россия — это далеко еще не СССР. А во-вторых, никто не строит иллюзий о том, что нынешняя Россия имеет хоть какое-то отношение к Советскому Союзу. Скорее наоборот, это нынешняя Беларусь больше напоминает СССР эпохи застоя. Вхождение России в союзное государство на условиях Беларуси, переформатирование российской экономики и политики под белорусскую — такой вариант люди, голосующие за Лукашенко, бы могли принять. Но не наоборот.

Что касается молодого поколения — все, кто заглядывает в будущее дальше, чем на месяц-другой, видят Беларусь европейским государством. Молодежь однозначно больше настроена на интеграцию с Латвией и Литвой, с Польшей и Украиной, с другими западными странами, чем с Россией. Туда ездят учиться и работать, с партнерами оттуда пытаются выстраивать карьерные, образовательные, предпринимательские связи.

В общем, белорусский народ — тоже против союзного государства. По данным декабрьского соцопроса Белорусской Аналитической Мастерской Вардамацкого, в течение 2019 года число сторонников союза с Россией снизилось на треть с 60,4 до 40,4%.

Вы спросите — что будет, если Лукашенко все же согласится войти в союзное государство? Народ Беларуси безропотно подчинится! У него просто нет никакой внятной альтернативы, кроме как и дальше поддерживать своего «батьку».

Но вот если Лукашенко будет сопротивляться до последнего, а российская сторона захочет силовыми методами добиться своего там, где проиграла дипломатия? Очень возможно, что прямое военное вторжение вызовет массовый протест белорусов. Если Лукашенко сумеет грамотно на этом сыграть (а он, скорее сумеет, ведь в его руках СМИ, опыт и другие рычаги влияния), это вызовет патриотический подъем и волну сопротивления. Почву он уже заблаговременно, с расчетом и на президентские выборы — в роли защитника отечества — начал для этого готовить, играя на опережение.

Во что это выльется в итоге, гадать не берусь, но вряд ли во что-то хорошее для обеих сторон. Надеюсь, Владимир Путин в отличии от пылких идеалистов Кремля понимает, что такое независимая Беларусь для всех тех, у кого каждый третий в семье погиб, защищая родную землю во время Второй мировой войны.

Если Россия попробует разыграть в Беларуси донбасский вариант — скорее всего, потерпит неудачу, как американцы в заливе Свиней (попытка высадки вооруженного десанта на революционной Кубе в 1961 году. — Ред.).

В нынешней Беларуси просто нет платформы, на которую могли бы опереться «вежливые люди». Украина действительно разделена на восточную и западную в первую очередь по признаку языка: на востоке говорят по-русски, на западе — по-украински. В Беларуси все население говорит по-русски. Белорусский в ходу только у молодых и прогрессивных националистов, интеллектуалов, оппозиции, которых, если честно, раз-два и обчелся (на общее население страны). Но то, что все люди одинаково говорят на русском, вовсе не делает их ближе к России.

Про перезагрузку отношений Запада с РФ и снятие санкций в случае присоединения Беларуси можно будет забыть на поколения, не говоря уже про идею строительства реального союзного государства.

И все же ключевая проблема теоретиков белорусского «присоединения» — Александр Лукашенко. Пока он на эту авантюру не согласится (а судя по всему, всё-таки не согласится), ничего не получится. Но парадоксальным образом, именно абсолютная власть Лукашенко в этом вопросе обнажает и его очевидную слабость.

Что будет с Беларусью, если убрать «батьку» из уравнения?

Предположим, будут назначены следующие выборы. При том, насколько тщательно зачищена политическая поляна, появление нового, сильного пророссийского политика будет воспринято избирателями вполне благожелательно. Элиты, возможно, тоже не станут особо противиться, ведь при отсутствии Лукашенко статус-кво, на который они молятся сейчас, в любом случае будет нарушен, и им так или иначе придется выстраивать для себя новую реальность.

В таком сценарии, если Россия вольет в своего ставленника достойные денежные и политтехнологические ресурсы — он почти наверняка победит в Беларуси даже без фальсификаций. Победит честно и будет избран новым президентом. Который, в случае желания его кремлевских хозяев, быстро и без затей возьмет курс на создание союзного государства.

Это значит, что сейчас «батьке» и его ближнему кругу, как никогда нужно озадачиться собственной безопасностью.